Деревья те же, что проходил по пути к огнетроллям. Но все, что их окружает, – совсем другое. Словно они встали и перешли на другие места, предусмотрительно утрамбовав землю, чтобы все казалось натуральным.
Прежде, если бы он понял, что потерял тропу, скорее всего махнул бы рукой и пошел наугад. Все равно куда-нибудь, да выйдет. Но сейчас слишком многое зависит от того, где окажется.
Там, на плато, толпятся остальные обладатели осколков. И все бы ничего, но их слишком много, а значит, если верить теории ворга, туда уже устремилась какая-нибудь очередная магическая дрянь.
– Охо-ох… – произнес Теонард, глядя на деревья. – Если огнетролли принесут камни прежде, чем сам доберусь, будет беда.
Потом он глянул на зарянку, которая примостилась на ветке липы, таращась на него правым глазом, и сообщил:
– Можно было остаться у гигантов и явиться уже с ними. Но народ надо предупредить.
Птичка моргнула и нахохлилась, словно человек мешал ей спать, Теонард продолжил:
– Думаешь, глупо? Ничего подобного. Оставаться в пещере, где рискуешь превратиться в окорочок, – вот что действительно глупо.
Пройдя еще немного по уже зеленому лесу, Теонард остановился и повертел головой. Вот сосна. Он ее уже проходил. Беда лишь в том, что проходил он ее четверть часа назад. Значит, ходит по кругу, хотя всегда поворачивает в разные стороны.
Он как-то слышал про «фокус правой ноги», но никогда не верил, что можно вот так запросто из-за этого бродить по кругу. Все потому, что один шаг короче другого.
Теонард остановился и стал глазеть на ноги, пытаясь понять, одинаковой ли они длины.
Через несколько секунд созерцания плюнул на это дело и решил вернуться к сожженному лесу. Но когда двинулся, как ему показалось, назад, выяснилось, что выгоревшего леса нет. Точнее, наверняка где-то есть, но точно не здесь. Спустя пятнадцать минут он снова вышел к той же сосне.
Небо затянуто, даже по солнцу не понять, где находишься. Правый сапог намок и в носке хлюпает вода.
Чертыхнувшись, Теонард выбрал местечко повыше. Он соорудил небольшой шалашик, чтоб вода не попадала на ветки, и стал разводить костер.
Если на пути к огнетроллям огонь схватился сразу, то теперь из-за влажной почвы искры постоянно тухнут в водянистой земле. В живом лесу дождь тоже прошел и пахнет свежестью. Слышно, как капает вода с листьев. Несколько раз холодные капли упали прямо на макушку Теонарду. Тот поежился и натянул сильнее плащ.
Где-то зачирикала птица, и человек вспомнил о голубях, которых давно пора кормить, а эту почетную обязанность никому не поручил. Теперь пернатые друзья безудержно голодают.
– Проклятье… – выругался он.
С остервенением человек стал чиркать огнивом, до тех пор пока костер не затлел. Подложив в него достаточно веток, он снял мокрый сапог и уселся на бревно. Затем поставил обувь перед огнем на решетку из веток и погрузился в думы.
Но рядом хрустнула ветка, Теонард обернулся, выдернув из-за спины арбалет. Перед ним в газовом платье в полушаге от земли зависла фергуния. На лице ослепительная улыбка, в руке цветок. Голубые лепестки шевелятся от ветерка, снизу стебля небольшой корешок. Без земли он должен вскоре завянуть.
Девица поймала взгляд Теонарда и отбросила цветок. Человек ожидал, что растение шлепнется в лужу и останется медленно погибать, но оно воткнулось в землю корнем вниз и быстро вошло в грунт, словно всегда там росло. Теонард убрал арбалет обратно на спину.
– Вот ты и вернулся, – проговорила фергуния певучим голосом и опустилась к траве.
Она тряхнула головой, зеленые локоны рассыпались по плечам. Венок из маргариток чуть сдвинулся, придавая девице бесшабашный вид. Теонард невольно загляделся на точеную фигурку. Он и в первый раз глазел, хоть и не подал виду. Но сейчас напряжение заставило его искать утешение в прекрасном.
Он несколько секунд таращился на то, что едва скрывает тонкая ткань. Фергуния нисколько не смутилась, напротив, поворачивалась то так, то эдак.
Наконец человек хмыкнул и отвернулся.
– Я здесь не по своей воле, – проговорил он, подставляя руки огню.
После дождя зябко, а холод для человека – плохой союзник.
Фергуния приблизилась к огню, скрестив в воздухе ноги. На фоне зеленых крон и кустов она почти не заметна, если хоть минуту остается неподвижной. Видимо, она это знает, поэтому легонько покачивается из стороны в сторону.
– Я знала, что ты придешь, – сказала она с улыбкой. – Не могла дождаться. Даже морок навела, чтобы мимо не прошел.
Теонард отклонился и оперся на ствол сосны.
– Это из-за тебя я кругами уже час хожу? – поинтересовался он.
– Конечно, – обрадовалась фергуния. – Пришлось постараться. Тут граница с территорией огненных троллей, и магия фергуний слабеет. Но я крутила морок сразу по твоим следам. Все боялась, что заметишь и погонишь поганой палкой.
Теонард поскреб подбородок и проверил сохнущий сапог. Снаружи кожа посветлела, но внутри все еще влажно. Он досадно вздохнул и поставил его обратно на самодельную решетку.
– Почему поганой? – поинтересовался он, ковыряя палочкой поленья в костре. – Мог бы просто ухнуть, напугать или арбалетом замахнуться.
Изумрудные глаза фергунии расширились, она прикоснулась пальцами к губам. Теонард смягчился.
– Если честно, я бы, скорее всего, гнать не стал. Хотя неприятно, когда за тобой кто-то крадется.
– Я же не зверь, – обиделась фергуния.
– Ты вот что скажи, – сказал Теонард, – зачем меня запутала? Тебе делать нечего?
Выражение лица девицы-духа изменилось, стало то ли ехидным, то ли таинственным. Она облетела костер и опустилась перед человеком, усевшись прямо на мокрую землю.
Тончайшая ткань моментально намокла, влага поползла вверх по материалу, быстро впитывая воду. Фергуния положила локоть на бревно и снизу заглянула в лицо Теонарду.
– Говорила же. Понравился ты мне, – произнесла она, тараща глаза так, что человек отклонился.
– Ага, – согласился он. – И поэтому решила сбить с пути, чтоб я сгинул в вашем лесу.
Кожа фергунии сверкнула перламутром, как жемчужная раковина. Девица подалась вперед и схватила Теонарда за руку.
– Сгинул? – выдохнула она и затрясла головой. – Ни за что! Я ведь, чтоб мимо не прошел, запутала. Чтоб задержался. А то вон как спешишь. Куда, интересно? Тебя там ждет кто-то! Девица? Забудь свою девицу. Останься со мной. С нами! Тебе понравится лес. Мы сделаем тебя бессмертным. Правда, сначала придется умереть, но потом уже больше не умрешь. А я всегда буду рядом. Будем вместе бегать по опушкам, морочить или спасать путников, шелестеть листвой и плясать под деревьями.
Фергуния смотрела на Теонарда такими глазами, что человек отшатнулся. Она с силой сжала его ладонь, тот еле освободился. Снова подул ветерок, всколыхнув зеленую копну на голове у девицы. Зашелестели кусты и кроны. Теонард глянул наверх.
Небо еще немного просветлело, тучи пошли дальше на восток, унося напоминания о буре. Кое-где облака совсем тонкие и время от времени мелькают голубые просветы. Значит, еще не слишком поздно.
– Послушай, – начал Теонард, отодвигаясь от фергунии, которая наклонилась и норовит положить голову ему на колени. – Я бы остался. Честное слово, остался. Лес хороший, деревья вот растут всякие. Даже согласился бы плясать на опушках. Но, во-первых, мне действительно надо идти. Меня ждут.
Глаза лесного духа сузились.
– Девка? – взвизгнула она.
– Не совсем, – уклончиво проговорил человек. – У меня дела на плато.
– С кем?
– Там нынче много у кого дела, – сказал Теонард. – И если не успею вовремя, то случится неприятность. Кстати, эта неприятность и тебя затронуть может. Ты ведь прячешься от огненных троллей?
– Прячусь, – бросила девица. – Да только в живой лес они не ходят. А даже если бы и зашли, все равно меня не найти. Я дух. В одно дерево вошла, из другого вышла.
Она снова придвинулась и все-таки положила голову на колени Теонарду. Человек замер, не зная, как реагировать. Скидывать как-то нехорошо, девка все же. Причем красивая. Но и позволять тоже неправильно.
С ветки на лицо фергунии упала капля и стекла по щеке хрустальной слезой. Теонард отвернулся, потому как терпеть не мог плачущих женщин. Эта хоть и не плачет, но выглядит так, словно вот-вот начнет.
Пока он соображал, как лучше отодвинуть навязчивую девицу, та обхватила его колени тонкими руками и проговорила певуче:
– Оставайся, путник. Я сделаю все-все что захочешь. Хочешь золото? Я знаю, где у речных духов хранятся сокровища. Или тебе нужна корона? Так мы сделаем тебя королем леса. Или, может, хочешь, чтоб я выглядела по-иному? Только скажи – приму любой облик. Хоть жабой прикажи. Тебе нужно лишь согласие дать. И стать бессмертным.
– То есть мертвым, – уточнил Теонард, аккуратно выплетаясь из объятий фергунии.
Та сделала вид, что не замечает этого. Она заглянула ему в глаза и облизала губы. Человек вздохнул, словно решает в уме, сколько ведер песка нужно, чтобы выстроить Цитадель, и потянулся к сапогу.
Сапог наконец высох. Он натянул обувь на ногу и посмотрел на фергунию извиняющимся взглядом, мол, ты уж прости, мне пора.
Лицо девицы исказилось, глаза по-кошачьи сузились, губы скривились. Она приподнялась на пол-ладони в воздух и прошипела:
– Не пущу!
В тот же момент фергуния чудесным образом очутилась за спиной Теонарда и накинулась на него. Ее руки опутали шею, словно веревки, и принялись медленно душить. Человеку показалось, что они не руки вовсе, а тугие ветки, вылезающие прямо из тоненькой фигурки девицы.
С сухим треском канаты все сильнее сжимались. Теонард задергался, пытаясь высвободиться из мертвой хватки. Извернулся, чтобы перекинуть через себя, но она лишь взлетала повыше, а руки так и остались на шее.
– Отвяжись, – прохрипел Теонард, цепляясь за руки-ветки.
Он понадеялся, что уж его-то силы хватит, чтобы оторвать пусть ветвистые, но все же девичьи руки. Но фергуния только яростней сдавила шею.