– Единороги, – начала пояснять серая, снова хватаясь обеими руками за шею зверя, – это такие лошади, только во лбу здоровенная пика.
Ихтионка подняла надбровную дугу и смотрела на Каонэль все тем же рассеянным взглядом, периодически по-рыбьи выпрыгивая из воды.
Рядом, высоко задрав голову, плыл ворг. Ему, похоже, нравился такой способ передвижения. Он расслабленно держался за дельфина и одновременно повторял его маневры.
– Что ты пристала к морской деве? – проговорил он, выдувая воду из носа. – Откуда ей знать, что такое единороги и лошади.
Подул ветерок, поверхность пошла рябью. Дельфину это показалось веселым, он принялся скакать через них, погружаясь и выныривая вместе в воргом. Так он вышивал море, пока ветерок так же неожиданно не прекратился. Но дельфин скакал еще несколько минут, надеясь, что волны появятся сами собой.
Когда наконец прекратил, ворг отплевался от воды и тряхнул головой.
– Веселая лошадка, – проговорил он.
Все это время ихтионка задумчиво хмурила надбровные дуги и что-то бормотала, но после слов ворга не выдержала.
– Что такое лошадки? – спросила она.
Каонэль и Лотер одновременно повернули мокрые лица. Волосы эльфийки облепили голову, и она стала забавно круглой. С ворговской копной воде справиться нелегко – от влаги она местами свалялась, а местами топорщилась.
– Это такие звери, – начал Лотер, – вроде вот этих дельфинов. На них люди верхом ездят.
– А… – облегченно протянула ихтионка. – Все ясно. Думала, вдруг что-то страшное. А это просто сухопутные дельфины. У нас на них заплывы проводят – заглядишься. Победителей всегда чтут. За ними всегда самые красивые ихтионки плавают.
Ворг хмыкнул, выплевывая длинную водоросль.
– У победителей всегда так. Все самое красивое и лучшее.
– Значит, вы договариваетесь с вашими дельфинами-лошадями? – спросила Селина, перевернувшись на спину.
Теперь ее белоснежная чешуя на животе блестела сильнее, чем на спине. Камень на шее светился мягким светом и тускнел при свете дня.
– Договариваемся? – не поняла эльфийка и подтянулась на спине зверя.
– Ну да, – удивилась ихтионка. – Мы с дельфинами давно дружим. У них очень добрый и игривый нрав. Потому в заплывах участвуют добровольно. Им нравится.
Ворг с сомнением покосился на морскую деву.
– Хочешь сказать, что у них есть мозги?
– У всех есть мозги, – проговорила Каонэль.
Ворг гаркнул:
– Да вы поняли, о чем речь. Сколько раз перекидывался, только человечий ум и спасал. Иначе в голове одни звериные инстинкты. Как-то мышью обернулся, полдня потом о червях думал.
Эльфийка погладила зверя по мокрой голове и бросила на ворга презрительный взгляд.
– Ну конечно, – сказала она, отворачиваясь от брызг, которые поднялись, когда дельфин подскочил на волне. – Люди считают, что лишь они достойны зваться разумными.
– Я не человек, – напомнил ворг с нажимом.
– Какая разница, если остальных ни во что не ставишь.
Селина непонимающе переводила красные глазки с ворга на эльфийку, не забывая при этом прыгать на маленьких волнах. Дельфины стали двигаться синхронно. Но один чуть быстрее, а второй все в точности повторял. Селина прикоснулась к плавнику того, который вез эльфийку. Дельфин радостно запищал и быстро закивал головой, не сбавляя темпа.
– Так вы с ними не договариваетесь? – невинно спросила Селина.
Никто не ответил. Каонэль устремила взгляд вперед, делая вид, что пытается найти сушу. Ворг наклонил голову, таращась в дырку на макушке дельфина. Лицо его стало задумчивым. Капли блестели на суровом лице в свете солнца, которое наконец поползло к западу.
Дальше плыли молча.
Редкие облачка окрасились в оранжевый цвет, вода серебрилась с тихим плеском. Если бы не постоянная опасность быть атакованными какой-нибудь магической дрянью, можно было бы наслаждаться.
Эльфийка наконец приноровилась к езде на дельфине и теперь ласково поглаживала его по скользкой макушке, когда тот кивал носом. Их снова трое, а три осколка в одном месте – уже достаточно, чтобы вызвать неприятности. Двух тоже достаточно, судя по эффекту с деревом-живоглотом. Хоть они сами туда приплыли – все равно не по себе.
Каонэль ощутила легкое тепло в затылке. Только хотела сообщить, как дельфины хором затрещали и устремились вперед с новой силой. Чтобы не отстать, Селине пришлось ухватиться за спину зверя, который везет Каонэль.
Эльфийка без слов поняла: дельфины чувствуют опасность не хуже ее самой, поэтому стремятся уплыть подальше. Мощь осколков снова привлекла какое-то магическое существо, но на такой скорости их точно никто не догонит.
Вода застелила глаза, в рот полетели капли, в ушах засвистело. Но Каонэль молча терпела, потому что знает, как тревожно чувствовать опасность, о которой другие еще не в курсе. Серая так и не поняла, сколько они плыли. Но спустя вечность затылок перестал теплеть. На горизонте появилась суша.
Глава XVI
До берега осталось рукой подать. Селина что-то пробулькала дельфинам, и те синхронно направились вдоль плато.
Солнце стало по-вечернему золотистым, облака волнами расползлись по небу. Море спокойное, словно не было бури несколько часов назад.
После шторма на камнях повисли водоросли и тушки мелких рыбок, которые не справились с волнами и теперь служили кормом для чаек. Птицы с криками носились из стороны в сторону, на лету подхватывая трупики. Те, которым не так повезло, кружили над водой. Им приходится по-настоящему охотиться – нырять и вылавливать уже живых рыб.
Ихтионка внимательно вглядывалась в каменистый берег. Почти сразу за ним высится стена плато. В некоторых местах обрыв покрыт трещинами, настолько глубокими, что ясно: этим скалам не одна тысяча лет.
Когда на берегу показалась груда камней, ихтионка радостно воскликнула и указала перепончатым пальцем:
– Наконец-то! Доплыли! Я даже уставать начала. Мы, конечно, привыкли плавать, но сегодня преодолела расстояние, подходящее для дозорного гвардейца.
Она подала сигнал дельфинам, и те двинулись к груде камней. Подплыв ближе, увидели вход в расщелину, по которой они спускались к воде, когда только прибыли на плато. Селина указала на нее, и дельфины, почувствовав скорое завершение пути, прибавили скорость.
Через несколько секунд ноги Каонэль коснулись каменистого дна, она отпустила шею дельфина и выбралась на берег.
С волос течет, по телу бегут широкие струи, сапоги набухли от воды и в них громко хлюпает. Она, шатаясь, вылезла на камень и медленно опустилась на колени.
– Дельфины мне, конечно, понравились, – проговорила она, опустив голову. Струи потекли по волосам прямо на камни. – Но море выматывает. Бегать легче.
– Ты же не двигалась почти, – удивилась Селина и подплыла к камням.
Ее перепончатые пальцы легли на скалу, она высунулась и села боком на камень. В вечернем солнце белая чешуя ихтионки приобрела оранжевый отлив и казалась покрытой тонким слоем золота. Хоть до настоящего вечера еще далеко, светило уже приобрело огненные цвета.
Каонэль развернулась и села, поджав колени к груди. Намокшие уши повисли под тяжестью воды. Лицо напряглось, она схватилась за корсет, проверяя пальцами складку. Через мгновение эльфийка расслабилась и удовлетворенно выдохнула.
– На месте, – проговорила она облегченно и повернула голову к Селине. – Не двигалась? Считай, что я очень двигалась. Думаешь, легко держаться за скользкую шею дельфина, когда тот несется, как эолумский единорог?
– Ты снова про сухопутных дельфинов? – спросила ихтионка и посмотрела на нее альбиносьими глазами.
Каонэль обхватила волосы и принялась выжимать их, как обычную тряпку. Из них толчками потекла вода, кое-где застряли водоросли. На одежде тоже повисла подводная растительность.
– Про сухопутных, – сказала Каонэль, откидывая назад пучок сырых волос. – Ты точно таких не видела.
– Когда-нибудь увижу, – уверенно произнесла ихтионка.
Пока они разговаривали, ворг оставался в воде и что-то бубнил дельфину. Тот покачивался на прибрежных волнах и поглядывал на освободившегося собрата. Лотер похлопывал его по серому боку, пытаясь заставить двигаться, но зверь, по утверждению Селины, разумный и плыть отказывался. Только косился на него левым глазом, словно говорил, оставь меня в покое, и так умотал.
Каонэль и Селина заметили, что ворг не спешит выходить из воды.
– Понравилось? – поинтересовалась эльфийка. – Может, это ты в душе ихтион?
Ворг повернул на эльфийку все еще ощетинившуюся морду с рубиновыми глазами. Мокрая шерсть облепила тело, теперь он казался сделанным из свежего антрацита и блестел в солнечных лучах.
– Что-то мне подсказывает, – прорычал Лотер глухо, – если выйду, вы обе будете громко возмущаться.
– Почему? – не поняла Селина.
– А он, наверное, собирается отряхиваться по-волчьи, – предположила эльфийка, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
Губы Лотера расползлись в загадочной ухмылке, он подтянулся на дельфине и облокотился так, что приобрел какой-то насмехающийся вид.
– Если бы так, – произнес ворг, – я бы даже не предупреждал. Но дело вот в чем. Когда дельфины рванули со всей дури, плащ, который служил мне повязкой на поясе, сорвало. Но если не боитесь…
С этими словами Лотер качнулся и соскользнул с дельфина, приближаясь к берегу.
Глаза Каонэль округлились, она выставила перед собой ладони и возмущенно выкрикнула:
– Нет! Не смей вылезать из воды!
Лотер застыл в полушаге от камней с двусмысленной улыбкой во все клыкастые зубы. Хотя морда оскалена и больше напоминает волчью или медвежью.
– Селина, – обратилась Каонэль к ихтионке, – попроси дельфина отвезти ворга куда-нибудь туда.
Она указала на дальнюю часть берега, где была навалена груда камней, по которой полузверь как-нибудь сумеет вскарабкаться на плато.
Ихтионка непонимающе захлопала третьим веком и повернулась к Каонэль.