– А что с ним не так? – удивилась морская дева.
Лотер удовлетворенно оскалил пасть и отплыл на спине к месту, где только что был дельфин. Тот, как только почувствовал свободу, метнулся к собрату и принялся кружиться и стрекотать, игриво высовывая из воды длинную мордочку.
Когда ворг снова оказался на глубине, морской зверь заинтересованно подплыл и стал кружить рядом. Понимал, что сейчас снова придется поиграть в извозчика.
– Лучше бы тебе не знать, – произнесла Каонэль. – Просто сделай. Не стоит травмировать твою подводную душу.
Лицо Селины стало медленно меняться, чешуя приобрела розоватый оттенок, даже на щеках появилось подобие румянца, хотя для подводных существ это не так просто.
Она прикоснулась к камню на шее и пробулькала дельфину. Тот ответил радостным пищанием, сам подплыл к Лотеру и просунул вытянутый нос ему под мышку. Ворг привычным движением обхватил дельфина, и они помчались подальше от Каонэль и Селины.
– И не забудь найти мне плащ! – крикнула эльфийка вслед воргу.
Они смотрели, как полузверь несется на дельфине параллельно берегу. Мокрая, лохматая фигура удалялась все быстрей. Когда он превратился в муравья, движение прекратилось, и Лотер вышел на берег. На расстоянии можно разглядеть лишь силуэт. Даже зоркий глаз эльфийки видит только копошащуюся фигурку.
Селина тоже таращилась, пытаясь хоть что-нибудь разобрать, но ее не привыкшие к воздуху глаза вообще не способны далеко видеть. Она моргала и третьим, и вторым веком, но солнце нещадно палит и сушит роговицу.
Эльфийка и ихтионка переглянулись и смущенно отвернулись в стороны, словно застали друг друга за чем-то неприличным.
– Я наверх пошла, – проговорила серая, поднимаясь с камня.
Ее волосы быстро подсохли и поднялись серебристой шапочкой. Зато кожаный корсет и штаны с сапогами все еще сырые и туго скрипели при каждом движении. Она поправила декольте, смахивая невидимые пылинки с живота, и направилась вверх по расщелине, перепрыгивая с камня на камень.
Селина плюхнула ногами-ластами и крикнула вслед:
– Позови тролля.
Каонэль обернулась на ходу и спросила, приподняв бровь:
– Зачем тебе?
– Он перенесет меня в бассейн, который выкопал для меня прямо в камне, – гордо произнесла ихтионка. – Обещал еще канал прорыть, чтобы я могла сама заплывать.
Эльфийка странно посмотрела на нее, но кивнула и двинулась дальше по расщелине. Когда она вылезла на плато, обнаружила возле поломанной рощи кучку народа вокруг костра. Зачем развели в такое время – непонятно. Еще светло, хоть и дело к вечеру. В воздухе растекся запах жареного мяса. Каонэль голодно сглотнула и двинулась к лагерю.
Медленно подходя, она старалась издавать как можно больше шума, потому что неожиданно появиться среди вооруженных нервных существ – очень плохая мысль. Но из-за врожденной бесшумности получалось плохо.
По мере приближения одуряющий запах жареной птицы стал сильнее. Несмотря на способность игнорировать голод, желудок сообщил, что пустеет уже очень долго. Когда он утробно заурчал, эльфийке пришлось с силой надавить на живот.
Костер все ближе, веселые языки пламени лизали несколько тушек, насаженных на самодельное вертело. С золотистой корочки капает жир и с шипением падает на поленья. Вокруг сидели мелкинд, гном и тролль. Все опрометчиво развернуты спинами в сторону моря, словно оттуда не стоит ждать опасности.
Эльфийка изо всех сил старалась наступать громко, но стук о камень моментально поглощался мокрыми подошвами. Каонэль вздохнула и сложила руки под грудью.
Когда до костра осталось шагов десять, она негромко покашляла и остановилась, давая народу сообразить, что происходит.
Гном и мелкинд обернулись одновременно, тролль остался неподвижным, следуя негласной традиции каменных гигантов не отвлекаться на всякую мелочь.
Тарнат и Виллейн застыли с открытыми ртами. Гном чуть кувалду не выронил.
– Живая… – неверяще выдавил он.
– И голодная, – проговорила Каонэль, подходя к костру.
Мелкинд наконец пришел в себя и поинтересовался:
– А осколок?
Эльфийка выгнула спину, грудь приподнялась и скрипнула мокрым корсетом.
– На месте, – бросила она и бесцеремонно потянулась к дымящейся перепелке. – Про ворга лучше бы спросили, алчные вы создания.
Игнорируя недовольный взгляд мелкинда, серая оторвала жареную ногу. От тушки пар, жир пузырится – дичь только-только с огня. Каонэль невозмутимо сжала в ладони ножку.
Тарнат удивленно посмотрел на эльфийку. Он прикоснулся пальцем к поджаренной шкурке, но отдернул руку.
– Жжется ведь! – воскликнул он.
На лице Каонэль не дрогнул ни один мускул, она спокойно переложила дымящийся кусок в другую ладонь и кивнула.
– Да, жжется, – согласилась эльфийка и вгрызлась в розовое мясо.
Гном все еще удивленно смотрел, как серая жадно поглощает горячую ножку. Мелкинд со знающим видом поправил амулеты на груди и ткнул палочкой поджаренную корочку.
– Эльфы, – проговорил он значительно, – умеют терпеть боль. Любую боль. Так?
– Угу, – промычала Каонэль сквозь набитые щеки.
Виллейн продолжил.
– Но ты права. Жив ли ворг со своим осколком?
Эльфийка неприлично быстро дожевала остатки перепелиной ножки, уши приподнялись, лицо расслабилось. Под внимательными взглядами она облизала жирные пальцы и вытерла остатки о редкую травку под ногами. Затем поправила волосы и проговорила, кивая в сторону берега:
– Очень даже жив. А осколок из рук вообще не выпускал. Я даже удивилась, как у него пальцы не онемели.
– А сейчас где? – недоверчиво поинтересовался мелкинд.
Каонэль оглянулась и посмотрела в сторону, где высадился ворг, и проговорила:
– Решает неотложные дела.
Виллейн открыл рот, видимо, чтобы поинтересоваться, какие дела могут быть важнее Талисмана и Цитадели, но серая тревожно завертела головой, подергивая ушами.
– Вам не кажется, что слишком большой толпой сидите?
Тарнат наконец пришел в себя от неожиданного воскрешения эльфийки, которая к тому же со спокойным лицом схватилась за горячую дичь и съела, даже не спросив разрешения. Он переложил кувалду на колени, словно собирался сыграть на ней, как на гуслях, и погладил короткую бороду.
– Так мы нарочно так разбились, – сообщил он и махнул рукой в сторону. – Погляди, восседаем каждый в своем уделе, дабы нечисть всякая не наведывалась.
Эльфийка поглядела вокруг. За поваленными деревьями сразу не заметно, но на приличном расстоянии друг от друга расположились огр, Страг, гоблин и все остальные.
Она прислушалась. Где-то в ветках крон пряталась гарпия, благодаря которой их с воргом удалось вызволить с проклятого острова.
Рядом с костром прямо в камне обнаружила глубокую яму с водой. Слишком чистой, чтобы быть морской. Каонэль задумчиво сдвинула брови, догадываясь, какой тут был ливень, если удалось наполнить дыру.
Словно вспомнив о чем-то, эльфийка всплеснула руками и проговорила:
– Там же на берегу Селина! Просила прислать тролля. Уж не знаю, что у вас тут за сговоры. Но если что-то недоброе – воргу и Теонарду не понравится. Кстати, где он? В поломанной роще его вроде не видно.
Тролль медленно повернул голову и посмотрел на серую так, будто только сейчас увидел. Голубые глаза-камни искрятся в свете костра и одновременно отражают солнечные лучи. Кажется, внутри головы полыхает огонь и испускает сияние сквозь глаза.
Его каменная туша качнулась, словно ожившая гора. Послышался утробный рокот. Он поджал ноги и поднялся, словно просто перетек из положения сидя в положение стоя. Затем повернулся на месте и, гулко топая, направился к расщелине.
Каонэль таращилась на удаляющуюся спину гиганта. По лицу видно: хочет что-то спросить, но не поймет, надо ли. Спустя несколько секунд сомнений она повернулась обратно к костру и проговорила:
– Ну, так где Теонард?
Мелкинд недовольно скривился и перевернул палочкой полено. Костер пыхнул искрами, бревна затрещали, огненная пыль поднялась в воздух и быстро осела на тушки перепелок.
– Да откуда мы знаем? – произнес Виллейн обиженно. – Ходил где-то, может, спит под деревом. Или, что скорее всего, кормит своих птиц. У него, похоже, с этим что-то не то.
– А чего Цитадель не строите? – не унималась эльфийка.
Гном возмущенно выдохнул:
– Ишь какая. Думаешь, коли спаслась, командовать можешь? Мы, ежели хочешь знать, тоже ненастье перетерпели. Знаешь, как тут все сверкало и грохотало? И волны вздымались, поболе той, что тебя в пучину утащила. Больно умная ты, эльфийка.
Каонэль сдвинула брови и поднялась.
– Может, и умная, – бросила она. – Нас слишком много тут с осколками. Чую, что-то будет. Затылок пока не горит, но чутье меня еще никогда не подводило.
С этими словами она развернулась и направилась в сторону рощи, искать Теонарда. Хотя приятного для нее в этом мало. Когда отошла на несколько шагов, острый слух уловил раздраженный шепот мелкинда.
– Тоже мне, великую тайну открыла, – произнес он, полагая, что говорит достаточно тихо. – Выплыла из моря и думает, что сейчас все само устроится. Эльфийка, что с нее взять? Строить хочет. А из чего? Из воздуха?
Гном вздохнул, а Виллейн продолжил:
– Нет уж. Лучше сидеть подальше друг от друга и ждать, пока Талисман снова заработает.
Каонэль презрительно скривилась, уши сами собой выпрямились, придавая ей решительный вид. Без плаща, который прикрывал плечи и глубокое декольте, воинственность слегка портится. Но это не главное. Это всего лишь облик. Важно то, что внутри.
Она расправила плечи и бесшумно зашагала к поваленным деревьям, часто втягивая воздух и шевеля ушами. Головой старалась не крутить: где-то тут бегает ворг, потерявший единственную часть одежды, которую она любезно ему одолжила.
Когда она достигла рощи, справа потянуло тиной и сырыми грибами вперемешку с чем-то гниющим. Эльфийка поспешила убраться оттуда, потому что разговаривать с огром ей совсем не хотелось. С другой стороны уловила запах гоблина. Он дрых на поваленном дереве и громко храпел.