Фома подошел к одному настенному рисунку, обмакнул палец в краску и вернулся. Рик не стал сопротивляться, когда он обмазал этой густой вонючей жижей его щеки и лоб. То же самое прол проделал с Майей. Время разговоров кончилось. Девушка, почуявшая неладное, тоже выпрямилась и с тревогой озиралась по сторонам.
А потом они услышали шорох.
К ним медленно подкрадывались, и пыль тихо скрипела под чужими ступнями. Существа выступили из зеленой тьмы как призраки – белые, тонкие, скрюченные. Несмотря на явную принадлежность к человеческому виду, они утратили всякое сходство с любым из людей, даже самым мерзким мутантом. Шли как животные – припадая на руки, согнувшись в напряженных позах. Иссеченные лица походили на устрашающие маски голодной смерти, с запавшими щеками, с влажными зазубренными расщелинами ртов и блестящими глазами. Вдоль обтянутых кожей черепов свисали патлы волос, но тела безволосые и нагие. Существа походили на детей, но не из-за роста, а по причине худобы, хотя двигались при этом плавно и гибко. Пальцы оканчивались длинными когтями. У некоторых в руках зажаты примитивные костяные кинжалы.
И существ было много. С дюжину.
По мере их приближения донеслось хриплое, частое дыхание, словно у старика, задыхающегося от астмы. Вонь сгустилась и буравила нос. Рик, Майя и Фома замерли посреди этажа и наблюдали, как приближается стая ночных ползунов. Существа подошли на расстояние в несколько шагов и начали принюхиваться. В глотках заклокотало. Они продолжили движение, и Рик с ужасом увидел, как морда одного ползуна придвинулась вплотную. Глаза существа пошарили по нему и вновь уставились в темноту. То же самое делали и остальные, проскальзывая мимо. Один понюхал щеку Майи и лизнул отметину. Другой пошарил рукой по стене, оглянулся, посмотрел на Фому и заспешил за своими сородичами.
Троица еще долго стояла возле шахты вентиляции, не смея пошевелиться, пока шорох окончательно не стих за поворотом. Фома сделал жест, как бы говорящий: «На этот раз повезло».
– Ты прав, дружище, – прошептал Рик. – Надо убираться отсюда.
И они со всей возможной скоростью полезли в вентиляцию следующего сектора.
– У этих тварей отменный слух, но я надеюсь, что к тому времени, как они вернутся, мы будем высоко.
– Попроси об этом своего бога Машины, – сказала Майя.
– Ты в порядке?
– Хуже быть не может.
– Я бы не стал делать таких заявлений. Сама понимаешь…
– Я понимаю только, что нам пора уже выбираться из этих катакомб!
– На ближайшем перекрестке, – уверил ее Рик.
Они добрались до означенного места и, продираясь сквозь бахрому паутины, поползли в боковой воздуховод. Рик осмотрел коридор сквозь решетку и доложил обстановку. После короткого совета решили, что можно вылезать. И вывалились вниз.
14
Они попали не в коридор, а в комнату. Помещение было необычным. Таких Рик никогда не видел. Стандартная жилая комната выглядела по-другому. Комната «с чудесами», как их называл глава Патруля Ивон, тоже не подпадала под ее описание. Сравнивать было не с чем.
Первым делом они убедились в отсутствии угрозы. Затем попробовали найти источник света. Майя тронула маленький выключатель, и под потолком стали медленно разгораться овальные лампы.
– Есть энергия!
Комната выглядела брошенной. Большую часть пространства занимали ряды кресел, поставленные в одинаковом расстоянии друг от друга и повернутые в одну сторону, к стене, на которой крепился белый прямоугольник. Рик сел в кресло и понял, что давно не ощущал такой мягкости. Его мгновенно сморило. Еще секунду назад сонно наблюдал, как Фома возвращает на место решетку, а потом сознание погасло.
Сон был кратким и сумбурным. Снился дом. Весна так и не наступила. Рику надлежало доставить ценное послание якобы в другой, дружественный сектор, который обнаружил свое присутствие и взывал о помощи. И вот, сквозь холод и сумрак, он отправился в далекий путь, но самое необычное заключалось в маршруте. Цель путешествия находилась за пределами Пространства. Он стоял возле барьера Омикрона, и вся Коммуна следила за ним. В руках Авроры горел последний источник света – коптящая масляная лампа. Как светлячок, готовый вот-вот погаснуть. И вот он вступает за пределы сектора, и нечеловеческий холод тут же сковывает тело. А впереди еще дни пути, ночевки без крыши над головой, препятствия, хищники, чудовища… Рик в последний раз обернулся, чтобы хорошенько запомнить лицо сестры и унести его с собой как картину, и тут понял, что это лицо принадлежит Майе.
– Очнись.
– В чем дело?
– Мы немного разобрались в обстановке. – Девушка казалась довольной. – Знаешь, что это за место?
– Откуда мне знать! – вспылил Рик.
– Полегче. Я натерпелась не меньше твоего. Знаешь, что это за белая штука? На ней появляются живые картины.
Рик стряхнул с себя остатки сна.
– Пожрать бы чего.
Майя протянула ему воды и брикет какого-то желтоватого вещества. Рик попробовал на зуб. Оказалось вкусно. Он стал жевать, даже не потрудившись выяснить, что это, а Майя торопливо рассказывала. Оказывается, здесь древние смотрели ожившие картинки. В соседней комнате находились стеллажи, снизу доверху уставленные дисками с такими картинками. Можно выбирать любой диск, вставлять в специальное устройство и смотреть. Она повертела перед Риком конверт. Рик старательно, по слогам прочел название: «Индейцы Амазонки». Майя дала ему еще парочку. Он прочел: «Пустыня Сахара», «Альпы круглый год» и вопросительно посмотрел на девушку. Майя, счастливая как ребенок, пожала плечами:
– Понятия не имею, что там!
Рядом в кресле сидел Фома и болтал ногами. Рик прошел за девушкой в хранилище дисков и стал читать названия, которые не говорили ему ничего. Только один раз вроде бы стал ясен смысл – на конверте была надпись «История Олимпийских игр». Кажется, про какие-то соревнования.
– Давай проверим вот это, – предложил он.
Майя вынула из конверта диск и вставила его в машину. Они вышли в зал. Белый квадрат осветился. Появилась надпись. А потом квадрат ожил. Рик невольно отшатнулся. Перед ними словно разверзлось большое окно – таким высоким было качество картинки и звука. Они видели огромное пространство, что-то вроде овального зала, окруженного рядами скамей, усыпанных огромным количеством людей. По периметру друг за другом бежали люди в смешных коротковатых нарядах. Откуда-то зазвучал приятный мужской голос:
– История Олимпийских игр начинается с древнегреческого мифа об Олимпе и соревнованиях, которые жители Афин устраивали в честь богов своего пантеона…
Они смотрели живую картину, пока квадрат не потемнел и не появилась надпись «Конец». Фома захлопал ладонями. Получился сухой ритмичный стук.
– Ты что-нибудь поняла?
Майя, вжавшаяся в кресло, с трудом перевела на него округленные глаза.
– Это ценнейшая находка. Это клад. Мы наткнулись на сокровищницу.
– Я говорю конкретно про эту картину.
– Кажется, да. Похоже на какой-то ритуал или испытание. Проверка возможностей.
– Ты видела их лица? – спрашивал Рик. – Они были как живые… Они были живыми! Настоящая техническая магия.
Они посмотрели еще пару картин – про огромный аквариум, который назывался «океан», и путешествия людей среди немыслимой толщи воды, и про большую ферму или джунгли, где росли деревья высотой в десять, пятнадцать и даже выше уровней. Рик специально подходил поближе к экрану и следил за движущейся картинкой, трогал поверхность, бегал по залу, пытаясь сменить угол обзора, щупал стены, но не добился в своих исследованиях особых успехов.
– Во всех этих картинах не видно потолка. Где потолок? Где у них там были стены? – недоумевал он, когда Майя выключила проекционную машину. – Вот так загадка.
– Ну, там же была такая большая круглая и очень яркая лампа, – предположила Майя. – Значит, должен быть и потолок.
– Верно, – согласился он. – Ну что? Отправимся дальше наверх?
– Думаю, что несколько конвертов надо взять с собой.
– Я знал, что ты не сможешь просто так уйти отсюда, – улыбнулся он.
Все трое вышли в коридор и стали оглядывать пространство сектора. Здесь были высокие потолки и в основном прозрачные стены. Пространство напоминало одну большую сложную галерею, с балконами, лестницами, переходами и множеством прочих пристроек. Повсюду виднелись колонны и арки, красиво инкрустированные лепниной. На полу закручивались витиеватые узоры. Но на всем лежала печать запустения и хаоса. Посреди пола валялись сломанные или брошенные предметы. Часть конструкций была покорежена.
Они шли мимо разбитых осколков, куч мусора, заросших паутиной скамей и столиков. Это напоминало одновременно обеденный зал, зал собраний и что-то вроде арены. Рик представил себе, как древние люди ходили здесь, занятые своими делами, обсуждали какие-то проблемы, радовались или грустили, любили или ненавидели друг друга. Здесь жили, но теперь под потолками сектора поселилась пустота.
На парапете восседала громадная крыса. Увидев их, она подняла мордочку и принюхалась, даже не думая убегать.
– Они здесь хозяева, – сказала Майя.
Они увидели другую крысу, а чуть дальше еще двух. Хвостатые существа внимательно разглядывали пришельцев красными бусинами глаз.
– Какие большие.
– И смелые. – Майя на всякий случай проверила оружие.
Троица следовала по широкому коридору к Хорде, разглядывая окружающую обстановку. Несмотря на кажущееся запустение, их преследовало чувство чужого присутствия, чьего-то неотступного взгляда. Рик постоянно оглядывался на верхние балконы, но не видел там ничего, кроме свисающих лохмотьев от плакатов, истлевших тканей и искореженных конструкций. Коридор превратился в широкий мост, заканчивающийся лестницей с размашистыми ступенями. Они взошли по ней и увидели большую арку, точно по центру которой виднелась мерцающая Хорда. Все трое замерли, не смея двинуться с места. И не только потому, что цвет Хорды с малиново-оранжевого сменился на ярко-желтый.