– Ты жестокосердный, – упрекнул тахаш.
– Я справедливый, – возразил Теонард. – Справедливость меня никогда не покидала, но я был слаб и постоянно уступал, отступал, хотя и клялся себе, что когда-нибудь, когда стану сильным… Но если не сейчас, то когда?
Тахаш сказал терпеливо:
– Погоди, а как насчет вашего великого закона о неприкосновенности земель и рас, который вы приняли?.. Или это только чтобы защитить птерингов?
Теонард отмахнулся.
– Птерингов не жалко. Я вообще про них узнал от Керкегора. Тот закон мы принимали против амбиций гоблинов и всяких на них похожих.
– Вот-вот, – ответил тахаш многозначительно, – и от всяких на них похожих.
Теонард открыл рот и закрыл, застыл, словно стараясь быстро осмыслить – в самом ли деле стал похожим на Гнура.
– Ладно, – сказал он, подумав несколько секунд, – но с солнечными эльфами что-то делать надо!
– Сначала все обдумайте, – произнес тахаш. – Большинство вопросов, ты удивишься, можно решать и без войны.
– Интригами?
– Дипломатией, – ответил тахаш. – Интриги на высшем уровне называются дипломатией.
Он умолк, глядя, как гарпия, амазонка и Страг что-то обсуждают, Аэлло жестикулирует, пытаясь, видимо, донести мысль, поединщик с постным лицом кивает и поглядывает в сторону своего замка. Рядом Лотер беззастенчиво разглядывает Брестиду, та делает вид, что не замечает, он всего лишь мужчина, но спину выпрямила так, что грудь красиво поднялась.
Ворг наконец насмотрелся, отделившись от группы Хранителей, направился широкими шагами к тахашу и Теонарду.
– Простите, – сказал ворг слегка рыкающим голосом, – но вы так орали, а у меня очень чуткий слух… Сразу скажу, Теонард прав, хоть и поглядывает на Брестиду.
– Ого, – сказал тахаш в подчеркнутом изумлении, – а я думал, ворги ненавидят людей.
Лотер поморщился.
– Какая ненависть, просто презираем эту в целом глупую и никчемную расу, хотя отдельные племена бывают хороши, почти как ворги… Но Теонард в своей ненависти прав, солнечные эльфы – высокомерный, но мерзкий народ! Будь это в моей власти, уничтожил бы их моментально.
Тахаш поинтересовался:
– Тебе-то что сделали? Оскорблен, что там у себя держат людей в рабстве?..
– Пусть держат, – отрезал Лотер. – Людей не жалко. Но не прощаю это высокомерие, эту надменность, эту снисходительность… Ишь, он меня прощает! Сволочь…
Тахаш грустно усмехнулся.
– А-а, вот оно что… Солнечный эльф унизил тебя при всем народе. И, главное, при двух женщинах. Но он не знал, что тебя это унизит…
– Иначе, – спросил Лотер зло, – ударил бы сильнее?.. Вообще, то был не солнечный, и не перед двумя, а всего лишь перед одной. Но какая разница? Теонард, не знаю, как в остальном, но насчет солнечных эльфов – я твой союзник.
– Спасибо, – ответил Теонард, он протянул руку, – я рад, что у меня сильный и благородный соратник даже в таком… опасном замысле.
Лотер, чуть замешкавшись, протянул в ответ мускулистую длань. Тахаш вздохнул, когда они сомкнули ладони в рукопожатии и некоторое время мерились силой.
Он сказал безнадежно:
– На разрушении ничего не построишь…
– А мы сумеем, – заявил Теонард.
– И что построите?
– Союз, – пояснил Теонард.
Тахаш подумал, сдвинул плечами
– Ну разве что как первый шажок.
– Над вторым будем думать после первого, – ответил Лотер.
– Да, – поддержал Теонард, – зачем думать над вторым и третьим, если после первого может пойти не так? Тем более что у нас такой советник, который не может вспомнить свое имя, – то ли Бэйларон то ли Глумдар или Друборин, Малеф или еще кто-то, остальные имена вообще позабыл…
Тахаш задумчиво посмотрел на лесок ворга, листва в солнечных лучах кажется изумрудной, а может и правда изумрудная, потому как в каких-то землях есть деревья, у которых осенью листва превращается в изумрудное пламя. Полузверь, видимо, из тех мест, иначе не загадал бы себе такие.
Помолчав, тахаш снова напомнил:
– А вы сами не забыли, что эти солнечные эльфы помогли вам победить в последней схватке? И без их помощи Цитадели могли не получиться?
Теонард запнулся на миг, видно было, как морщит лоб, наконец ответил с усилием:
– Хорошо, как только отпустят всех людей, что у них в рабстве, выстроят им дома… извинятся!.. тогда и я их прощу. И дадут им столько золота в уплату за их рабский труд, сколько те возжелают.
– И за труд их отцов и дедов, – подсказал Лотер.
– Вот-вот, – согласился Теонард. – Спасибо, Лотер!.. Сколько сотен лет эльфы держали людей в рабстве?.. За все те годы издевательств и унижений они должны… они должны!
Тахаш грустно улыбнулся, плечи поникли, но вздохнул и повернулся к Лотеру.
– А ты?
Лотер рыкнул зло:
– Сперва разделаюсь с той сволочью, что «простила» меня!.. А потом и остальных нужно то ли вбить в землю по ноздри, то ли превратить в рабов, чтобы на своей шкуре ощутили ту сладкую прелесть. Как они с другими, так надо и с ними! Это будет только справедливо.
– Эльфы никогда не станут рабами, – ответил тахаш. – Слишком горды. Лучше умрут.
– Тогда умрут, – прорычал Лотер с такой лютой ненавистью, что начал было превращаться в волка, но взял себя в руки и удержался в людской личине. – Тоже неплохо. Думаю, для всех Хранителей они враги.
Теонард буркнул:
– За исключением серой эльфийки…
– Она дура, – сказал Лотер все еще зло. – Красивая, самоотверженная, замечательная, но… дура. А тот рыжий эльф смотрел на нее, как на смазливенькую служаночку. На самом деле позабавился бы пару ночей, а потом либо выгнал, либо утопил. Для них все, кроме их породы, скот. И весь мир для них вроде помойки, которую просто побрезговали завоевывать!
Тахаш уточнил:
– Ты же сказал, он не солнечный.
Ворг отмахнулся.
– Какая разница. Солнечный на нее тоже смотрел, и что? Где он теперь?
Полузверь глянул на Дерево Каонэль. Под его раскидистыми кронами эльфийка что-то рассказывает банши с таким видом, будто на серую водрузили весь пласт мировых проблем. Ветерок колышет подол платья, уши нервно подрагивают, глаза то вспыхнут желтым, то погаснут.
Банши слушает с каменным лицом, во взгляде бездна, от которой по спине бегут мурашки размером с жука. Но иногда кивает, что значит – не совсем безучастна.
Когда Каонэль закончила, та посмотрела на нее с такой скорбью, что у ворга самого чуть сердце не защемило. Он развернулся и махнул рукой, отворачиваясь от бабских душещипательных разговоров, от которых лицо само кривиться начинает.
Тахаш вздохнул. Он приложил ладонь козырьком к глазам, узкую и почти как у людей, хотя Теонарду все равно казалась чересчур нечеловеческой, слишком совершенна, изящна, а еще пальцы могут отвратительно гнуться во все стороны, ему бы так…
– А это что там за люди?
Пока они беседовали, вдоль кромки моря, над обрывом, проехал конный отряд, свернул в сторону Цитадели и, остановившись между радостно блистающим малахитовым куполом ихтионки и черной скалой горгульи, начал расседлывать коней.
– Непорядок, – рыкнул Лотер.
– Сейчас разберемся, – пообещал Теонард встревоженно.
Но не успел сдвинуться с места, к ним на полном скаку помчалась на неоседланном коне Брестида, крикнула с ходу:
– Ребята, там прибыл отряд конных воинов. Половина с копьями, десяток с арбалетами, остальные с мечами. Говорят, присланы королем Кориолардом из Асгаранда барону Теонарду в помощь.
Страг в это время подошел, услышав новость, хлопнул Теонарда по плечу, поздравляя. Лотер заулыбался, но Теонард почувствовал, как во внутренностях нечто похолодало и даже потяжелело.
– Воины в помощь, – проговорил он в затруднении, – это прекрасно, что король Кориолард так быстро откликнулся… хотя мы у него и не просили помощи. Я все равно предпочитаю держать ухо востро, как вон держит наша эльфийка и смотрит даже на тебя с подозрением.
– Почему на меня, – проговорил Лотер с неудовольствием. – Она на всех так смотрит. В чем подвох?
Теонард ответил тем же сдавленным голосом:
– Никто не оказывает услуги просто так. Всякий что-то хочет взамен. Хотя бы простое «спасибо», но короли не те люди, которым «спасибо» достаточно. Король наверняка захочет усилить свое влияние на Хранителей Талисмана.
Лотер дернулся возразить, но поперхнулся, замер.
– И что ты предлагаешь?
– Не знаю, – ответил Теонард искренне. – Увеличивать охрану самим?.. Из местных? Сдавать свои помещения под склады торговцев?.. В любом случае для нас нет ничего важнее самостоятельности!
– И безопасности Цитадели, – уточнил Страг. – Причем безопасность все-таки важнее. И, ты прав, охрана нужна собственная. Желательно, чтобы кроме людей и воргов в ней были и другие… Конные амазонки прекрасно, но еще бы десяток горгулий… Мечта! А лучше, если еще и гоблины, гномы…
Ворг хрустнул шеей и бросил угрюмо:
– Гоблины и гномы тут же передерутся!
– Дадим охранять удаленные друг от друга секторы, – предложил Страг. – Подручные Керкегора могут вести наблюдение сверху. В случае неясностей на границах могут связаться с амазонками… В каких отношениях Керкегор с Брестидой?
– Да вроде бы еще не подрались… – пробормотал ворг.
Теонард тяжело вздохнул и сказал:
– В нашем случае уже прекрасно. Птеринги – дальняя разведка, амазонки – второй эшелон, а мы встречаем врага уже предупрежденные и во всеоружии.
Он пошел к новоприбывшим быстрым и широким шагом, чувствуя в себе все нарастающую решимость и хорошую злость, что позволяет спину держать прямой, а голос делает громким и уверенным.
В конном отряде не меньше полусотни крепких мужчин, все в доспехах, неплохое вооружение, кони подобраны умело, могут и тяжесть походов вынести, и явно хороши, судя по их поджарости, в долгой скачке.
Часть всадников покинула седла, вытирают тряпками вспотевшие конские брюха, один даже вытащил из мешка за седлом полотняную торбу, сыпанул туда овса и подвесил к конской морде.