Глава третьяИ ВЕЧНЫЙ БОЙ…
Пробуждение было мучительным, как выдирание зуба без наркоза. Утро стрелецкой казни…
Когда разодрал глаза, увидел страдальческий взгляд Вики и миску каши:
—Олег Васильич, бедненький… Вам очень плохо? Вы позавтракайте, легче будет. У меня отчим с похмелья всегда есть просил.
—В-воды,— прохрипел я, поворачиваясь на живот и мечтая умереть от стыда…
Девочка заботливо придержала мою голову, поднесла кружку к губам, и я напился. В голове прояснилось, но умереть захотелось еще сильнее.
—Бедный вы, бедный,— жалостливо сказала девушка.
Настя жалеть не стала:
—Бедный-бедный… Да они за ночь литра два выпили. И с нами не поделились…
—Да ладно, с кем не бывает,— примирительно сказала Вика.— А то сама не напивалась. Вспомни, как ты в «Трезвом пони» нахрюкалась…
—Так это я. А тут — старшее поколение и начальство. Оно нам пример должно подавать…
Вот такая логика. Значит, начальство должно подавать пример трезвого поведения, а им, стало быть, можно?
—А где… эти?— с трудом шевеля губами, спросил я.
—Один на берегу спит, второй в кустах.
Дела. Мой авторитет упал ниже ватерлинии. Что же, сам виноват.
—Пойдем будить,— веско сказал я, поднимаясь с земли.
В кустах оказался Гном. Его разбудить было просто. Только и сказал на ухо: «Гном, завтрак стынет!», как парень вскочил. На его физиономии тоже отпечатались следы похмелья, что меня чрезвычайно порадовало.
—И чем это ты нас напоил?— поинтересовался я для приличия. В том количестве, что мы вчера усугубили, даже лучшее вино дает качественный результат… Философия, блин.
Гном только махнул рукой:
—Лечиться будем?
Я прислушался к себе. Как всегда, произошло раздвоение: здравый смысл говорил, что похмелье ведет к длительному запою, а похмельный рассудок требовал своего. Победил рассудок!
Гном вытащил из-под куста баклажку и потряс ею, как знаменем:
—Сберег! Как чувствовал, что нужно заныкать. Пошли, Андрюху поищем.
Андрей лежал на берегу, с пустой бутылкой в вытянутой руке и с венком на голове — ни дать, ни взять, павшая статуя Свободы. Точно помню, что такой бутылки в застолье не было!
На наши увещевания реагировал слабо — только шевелил руками и вспоминал какую-то бабку с хвостом, что опять сбагрила ему худой самогон. Мент, он мент и есть.
Мы плюнули и стали «лечиться» вдвоем. Оставив Андрюхе немного на поправку (мы ж не злодеи!), пошли к башне. Молодежь, без нас не приступавшая к разборке завалов, грустно поплелась следом. Кажется, они бы не возражали, если бы мы продолжили «банкет». Нет уж, шиш вам, ребята! Хотите романтики? Получите! Романтика тем и ценна, что произрастает, как цветок из навоза… В прямом и переносном смысле.
К обеду мы почти справились с тем слоем, что возвышался над полом. Ребятишки принялись радоваться, а мы с Гномом помалкивали, предполагая, что под башней имеется подвал. Если и он забит, то чистить будем еще неделю…
Обед ушли готовить парни. Василий заявил, что девкам в таком важном деле доверять нельзя, а он собирается накормить нас ухой. Дескать, еще до рассвета, пока начальство водку пьянствовало, он ловил рыбу.
Когда уха была готова, мы направились сполоснуться на бережок и заодно проведать нашего участкового. Андрей еще спал. Мы с Гномом переглянулись и решили добить остатки. Но — не судьба. Баклажка валялась на земле. Гном грустно взял ее в руки и потряс.
—Вась, а Вась,— злобно поинтересовался Гном.— Ты куда водку дел?
—Как куда?— захлопал белесыми ресницами Васька.— Да какая же уха, если в нее немного водки не влить?
—Эх, Вася-Вася,— укоризненно произнес я.— А зачем все-то было выливать?
—Да там и было-то всего ничего,— обиделся Василий.— Остальное Андрей выпил.
Мы уставились на Андрея-младшего.
—Да не я это,— возмутился парень.— Я вообще не пью! («На хлеб намазывает!— съязвил Васька»). Это тот, старший который, проснулся и сразу за фляжку схватился. Васька только со столовую ложку и отбил.
—Вот, гад!— восхитился Гном.— И на работу не пошел и водку вылакал.
А может, оно и к лучшему. «Трудотерапия — лучшее средство от похмелья!» Именно так повторял мой ротный прапорщик, отправляя «залетчиков» копать траншею.
Уху Вася приготовил знатную. И хотя, по моему разумению, не хватало картошки и морковки, лука было переложено, она была очень вкусной.
После обеда идти никуда не хотелось. Но через сорок минут я поднял свою бригаду и повел ее на работу. Народ повздыхал, но поплелся. Пожалуй, пришло время слегка их огорчить.
—Ну-с,— начал я.— Сегодня полы зачистим, а завтра принимаемся за подвал.
—Какой подвал?— испуганно залепетала Вика.
—Под нашей крепостью,— обреченно обронил все понявший Антошка.
—А он большой?— не унималась Вика.
—Не знаю,— честно ответил я.— Наверное, раза в два больше первого этажа. Так что — нам еще убирать и убирать.
—Олег, а кто тут столько наложил?— спросила вдруг Вика.
—Да все понемножку,— пожал я плечами.— Ты лучше Гнома спроси.
—Это всё Гном закакал? Один?— открыла ротик изумленная Вика, доведя нас до иступленного хохота.
—Ага,— ржал Гном как ненормальный.— Один! Но я старался!
—Да будет тебе,— поджала девушка губки.— Нет бы сказать…
—Викусик, ну что ты, как дура! Тут лет двадцать прошло, не меньше,— примирительно сказала Настя.— Тут и звери забегали и птицы гнездились. Сама понимаешь…
—Шестьдесят с лишним, если не все семьдесят. Крепость была заброшена во время Отечественной войны,— уточнил я.
—А разве тут немцы были?— удивился Вася.— Они же в этих краях только до Ошты дошли?
—Не немцы.
—Это те «неандертальцы», о которых Олег Васильич написал? Ой, так они на самом деле существуют?— испуганно вскинула руки к лицу Вика.— Они и к нам могут прийти?
—Могут,— спокойно сказал Гном, внимательно посматривая на меня.
Я же только кивнул.
—Так чего же мы стоим,— взгоношилась Вика.— Давайте крепость в порядок приводить. Нам еще чистить и чистить. И нужно кого-то отправить лестницы делать.
—Лестницы-то тебе зачем,— не понял я.— Куда лезть собралась?
—А из бойниц-то мы как стрелять будем, если «нуды» на нас нападут?— удивилась девчонка.— От пола-то не достать.
Вот это да! Откалывает же девочка номера. Иногда — сплошной наив, а тут — стратег и тактик в одном лице. А «нуды» — это, наверное, от «неандертальцев»? Вот и определение для врагов придумала. Молодец!
Плохо только, что беспокойство Вики заразило всех остальных. Ребята и девчата вспомнили, что они, в отличие от нас с Гномом, оставили оружие около палаток, опрометью помчались за ним.
Запыхавшись, вернулись обратно. Девчонки держали стрелы наготове, а мальчишки воинственно потрясали своим оружием: Андрей-младший и Васька — клевцами, а Антон — саблей. Заметил, что у Елены появилась перевязь с ножнами — не иначе позаимствовала меч у исчезнувшего Артема.
—Поняли, что оружие следует держать при себе — это хорошо,— начал я «командирскую» речь.— Я вам специально замечаний не делал! (А не делал, потому что забыл!) А вот то, что схватились за оружие без команды — это плохо. Вы где-то противника усмотрели или, я вам сказал: «Готовься к бою?»
Молодежь засмущалась. Стрелы были убраны в колчаны, а клинки — в ножны.
—А если нападут?— поинтересовалась Елена.— Так вот без сигнала и без команды?
—Пока не должны,— авторитетно сказал вдруг Гном.
—А ты почем знаешь?— недоверчиво сощурилась Вика.
—Как думаешь, стали бы мы всю ночь пьянствовать, если бы опасались нападения?
Ох уж Гном! Аргумент подобрал убедительный! Но, как ни странно, подействовал. Я тоже внес свою лепту в общее успокоение:
—Есть у нас свои методы. Помните, у Александра Сергеевича, золотой петушок сигналы давал?
Девчонки и мальчишки принялись озираться по сторонам. Высматривали петушка…
—Кхе-кхе,— раздалось за спинами ребят.
Они резко обернулись, хватаясь за оружие.
—Отставить! Это свой,— скомандовал я.
Девчонки и мальчишки послушно убрали оружие, но с недоверием смотрели на пришельца — низкорослого старичка, покрытого рыжей шерстью.
—Хоббит! Настоящий!— в сладком восторге взвизгнула Викуся.
—Витька, окстись, какие на фиг тут хоббиты?— сурово парировала Настя.— Леший…
—Домовой я,— просто ответил старичок, внимательно осматривая команду.
—Тогда уж, крепостной,— рассудительно высказался Андрей, пришедший в себя раньше девчонок.— Только, крепостной — звучит как-то плохо, будто «крепостной крестьянин». Лучше цитадельный.
—Нешто,— махнул рукой старичок.— Крепость — это тоже дом. Эх, долгонько мне вас ждать пришлось. Теперь вместе будем. Вы тут пока хозяйство в порядок приводите, а я ваши вещи покараулю. А ежели что — так заранее обо всем и упрежу. Не беспокойтесь. А потом — если вопросы какие будут, то не стесняйтесь, говорите. Только мне с вами всего один раз в день разговаривать можно. Ну до скорого!
С этими словами домовой исчез.
—А он настоящий?— раздался робкий голос.
Спрашивала Елена, хотя подобный вопрос следовало ожидать от Виктории. Ну значит, и ее, невозмутимую, припекло. Ну что с девчонок взять, если ночью бывший участковый, завидев старичка, так перепугался, что пообещал бросить пить?! Похоже, домовой и притащил откуда-то бутылку, чтобы успокоить паникера…
—Самый настоящий,— успокоил я девчонок.— Будем рядом с ним жить. Ничего, скоро привыкнете.
Я говорил самым естественным голосом, хотя если честно, то и сам до сих пор не привык ко всему происходящему и всем этим разностям. В Цитадели я домовых не видел. Или они просто не попадались на глаза. Но вопли-то слышать приходилось.
—Лучше бы мусор выгребать помог,— вздохнул Гном, берясь за лопату.— А на будущее — имейте в виду, что нужно ему мисочку отдельную завести и молоко туда не забывайте наливать. Вот насчет работы по дому — это все сказки… Лентяи они все.