— робко попросил я.— Есть хочу…
—Сначала — мыться,— безапелляционно заявила Белка.— Пахнет от тебя, как от игоша после случки…
—Ты бы хоть слова-то подбирала,— укорил я подругу.— А на вид — интеллигентная девушка. Откуда и слова-то такие знаешь?
—Он где-то по болотам ползает, а я должна слова подбирать?— весело прикрикнула Машка.— Сам не дойдешь — ребят позову. Отнесут они тебя в лучшем виде. Уже под стенкой скребутся — как там их драгоценный Олег Васильевич? Обижаются, что один ходил, умаялся, бедный… Бестолочь! Тебе что, трудно было кого-нибудь с собой взять?
—Знаешь, хорошая мысля — приходит опосля,— виновато прокряхтел я, поднимая с постели свое несчастное тело.— Я об этом два дня думал, пока Аггея тащил.
Машка фыркнула:
—Хорошо, что ребята не знают, какую Олег Васильевич глупость сделал. А дед Аггей уже в лицах рассказал, как ты его писать пристраивал. Чуть ли не струю направлял…
—Аггей сказал?!— возмутился я, до глубины души пораженный подлостью старика.— Вот, зараза старая… Знал бы, оставил бы его в болоте. Обратно пусть сам добирается, без меня. Пусть его другой дурак тащит.
—Да не кипятись так,— засмеялась Белка.— Пошутила я. Но уж если ты его тащил два дня, не трудно представить — физиология. Тут и врачом быть не нужно.
—Машка, как хорошо, что ты у меня не патологоанатом. Я к тебе со всею душой, а ты…
Машка посмотрела на меня долгим многообещающим взглядом, прищурилась и процитировала:
«Устала, Варвара Петровна?
О, как дрожат ваши ручки!» —
Шепнул филолог любовно,
А в сердце вонзились колючки.
«Устала. Вскрывала студента:
Труп был жирный и дряблый.
Холод… Сталь инструмента.
Руки, конечно, иззябли.
Потом у Калинкина моста
Смотрела своих венеричек.
Устала: их было до ста.
Что с вами? Вы ищете спичек?
Спички лежат на окошке.
Ну вот, вернулась обратно,
Вынула почки у кошки
И зашила ее аккуратно,
Затем мне с подругой достались
Препараты гнилой пуповины,
Потом… был скучный анализ:
Выделенье в моче пуповины…»
—Тьфу, ты,— плюнул я в сердцах.— А кошку-то зачем мучить? Почки у нее вытаскивать, а потом и обратно вставлять?
—Это ты у Саши Черного спроси,— отозвалась Машка.— Может, для рифмы? Ну вперед и — в баню!
С трудом, но мне удалось встать на ноги. Удалось (с помощью Машки, подставившей плечо!) сделать несколько шагов. Спустившись по лестнице, я понял, что дальше могу идти и один.
Во дворе кое-что изменилось. Неподалеку от озера появилось строение, из трубы которого шел легкий дымок. Вокруг самой крепости вырастал мощный частокол из заостренных бревен, над возведением которого трудился народ.
—Вот, сруб за один день поставили, печку сложили и крышу соорудили,— гордо сообщила Мария, как будто сама все это делала.— Осталось только щели заделать.
—А печка?— вспомнил вдруг я кое-какие тонкости, когда мы уже были в предбаннике.
—Что — печка? Печку наш Андрей клал,— сообщила Машка, пытаясь стащить с меня одежду.
Я почему-то застеснялся и принялся раздеваться сам. «Совсем дурной стал»,— подумалось мне. Ну вот, поди ж ты, хоть мы и были вроде бы муж и жена, но стеснение оставалась до сих пор.
Смешно сказать, но я впервые видел Машку обнаженной. Нет, был еще случай в душевой, но там было слишком тесно, чтобы разглядывать. Сильные стройные ноги, упругая грудь, красивая… попа. Пожалуй, выпусти ее на подиум, она получит все эти короны «мисс» и «миссис», вместе взятые… Только кто же ее выпустит? Перебьются…
—Печь дымит, нужно глиной обмазать,— деловито сообщила Машка, открывая дверь в парилку.— Попарится пока не получится, но вода горячая. Андрюшка сказал, что он только в книжках видел, как печки кладут, но все правильно получилось. У нас печник-то всего один, а крепостей, помимо нашей, еще три восстанавливается. Чего человека дергать?
—Правильно,— заметил я.— Только давай-ка побыстрее мыться, да выметаться отсюда. Иначе угореть недолго. А печку ломать придется.
—Такую красивую и ломать?— удивленно спросила Белка, набирая воду и для себя и для меня.— Ты разве в печах разбираешься? Да ну, не дуйся ты так сразу. Трудно ответить?
—В печах, я может, не разбираюсь, но кое-какой опыт есть,— сдержанно ответствовал я.— Сложенную печь нельзя так сразу топить. Нужно с недельку подождать, пока раствор просохнет, а уж потом можно обжигать. Вот так-то.
—Ой, какой ты у меня умный,— восхитилась Машка, намыливая мне спинку.— А если бы был немножко почище, то…
—То что!— воспрянул я духом, хватая свое сокровище и прижимая его к себе. За что и был немедленно бит мочалкой по голове.
—Сам же сказал — печь дымит,— слабо пискнула Машка, имитируя сопротивление…
Наше мытье затянулось… Но мы могли бы и дольше, если бы эта печь не дымила…
Не евший два дня, уставший как собака… Ай да я! Когда мы кое-как довели «помывку» и вытирание до конца, обнаружилась одна проблема. Оказалось, что Машка забыла взять с собой сменное белье. Причем не только для меня, но и для себя… И полотенце оказалось только одно. Надевать прежнее белье, пережившее «турпоход» на остров и обратно, мне не хотелось. Машка тоже не желала надевать «вчерашние» трусики.
Наше возвращение из бани запомнилось! Впереди бежал я, прикрывая руками свое «хозяйство», а за мною Машка, придерживавшая на бедрах банное полотенце. Я очень надеялся, что девчонки меня в тот момент не видели. Оказалось — зря. Когда надо — никто ничего не видит, а когда не надо…
Хохоча, как два придурка, мы вбежали в комнату и принялись искать белье. Может, и дольше бы искали, но очень хотелось есть. А из-за двери раздавался ехидный голос:
—Публика просит продолжения стриптиз-шоу!
Машка, покрасневшая как рак (да и я, наверное, был не лучше) открыла дверь. На пороге стояли и ухмылялись Лена и Настя. Я уже открыл рот, чтобы «гавкнуть», но завидев, что руки у девчонок нагружены подносами, смягчился.
—Ну молодожены, аппетит нагуляли?— хитренько поинтересовалась Настя.— Или любовью сыты?
Вместо ответа я стал сгребать все, что у них было.
—А чего так мало?— поинтересовался я, снимая с Настиной руки корзинку с хлебом. Вторая рука была на перевязи.
—Вот это наглость!— задохнулась Елена от возмущения.— Мы тут старались, готовили, а он «чего мало!» Ну-ка, Настька, забирай все обратно!
—Ладно-ладно,— заюлил я.— Уже и пошутить нельзя. Не сердитесь, я же не подумав!
—Наш начальник кушать хочет,— заступилась за меня Машка.— Да и с головой у него плохо. Устала за дорогу.
—И у тебя с головой неважно, подруга,— неожиданно вдруг сделала выговор Елена.— Человек устал, не поел еще, а ты его супружеские обязанности заставляешь исполнять… Он же не ровесник тебе, понимать надо. Был бы помоложе…
—Лена!— пристыдила Настя подругу, ухватила ее за рукав и вытащила в коридор.
Было слышно, как Елена резко говорила: «Да отцепись ты от меня. И не ревную я Олега! Очень надо! Но должна эта дура головой думать. Ей — лет семнадцать, а ему-то за сорок. Могла бы и пожалеть мужика. Он полуживой приполз, а она…» Настя ей что-то ответила, потому что Елена опять выдала: «Да все они козлы! Западают на молоденьких! Мой-то бывший — тоже запал на такую студенточку, вроде Машки!».
—Ой, не могу,— зашлась Машка в диком приступе хохота.— Как они о твоем здоровье пекутся, Олег Васильевич. И заметьте — о половом здоровье!
Мне на какое-то время было не до объяснений. Я спешно стал хватать все, что принесли девчонки, но был остановлен бдительной Марией.
—Э, Олег Васильевич, так нельзя. Не надо мясо и гарнир руками хватать. И не запихивай ты в рот… Есть же вилки.
—Ты еще скажи, вилку держать в левой руке, а нож в правой,— буркнул я, торопливо дожевывая умыкнутый кусок хлеба.
—Ну на такое высокое искусство тебя подвигнуть даже я не способна. Ешь, как удобнее. Но все-таки попробуй жевать…
Я сидел и торопливо уминал все, что было положено. Маша сидела рядом и с улыбкой наблюдала за мной. Через полчаса я почувствовал себя человеком.
—Уф,— откинулся я на спинку стула.
Стула? Кажется, раньше его не было. Теперь я мог здраво размышлять и осмотреться. Действительно, комната приобрела вполне жилой вид. Мы вроде бы находились сейчас в гостиной, она же кабинет и столовая. В комнате появился стол, несколько стульев и пустой книжный стеллаж.
—А почему?— кивнул я на зияющие пустотой полки.
—Ну не всё сразу,— пожала плечами Белка.— Я уже попросила Ярослава, чтобы в книжные магазины и на оптовые базы гонцов отправили. Те книги, что в Цитадели остались — пусть там и остаются, перетаскивать смысла нет. Проще новые закупить.
—А откуда ты знаешь, что я хочу?— ревниво заметил я, почуяв поползновения на мои вкусы и интересы.
—Элементарно, Ватсон,— засмеялась Машка.— Взяла несколько издательских каталогов и отчеркнула книги по фантастике, философии, истории. На первых порах хватит, а дальше — сам закажешь.
—Ну не хрена себе!— чуть ли не крикнул я, представив, каково это будет «отчеркнуть все книги по фантастике, философии и истории…».— Да мне на такое никакой зарплаты не хватит!
—Ну хорошие книги и должны быть дорогими,— рассудительно утешила меня Белка.— В Европе, скажем, книга стоит столько же, сколько пара модельных туфель… Или ты голову ломаешь, где деньги взять? Плюнь. Чего-чего, а деньги у нас есть. Остров в Средиземном море мы, возможно, и не купим.
—Жаль,— вздохнул я.— Всю жизнь хотел остров рядом с Итакой.
—Не шутишь?— удивилась Машка. Потом спокойно сказала: — Если тебе и впрямь хочется остров, так денег у дедов займем. Ну как бы займем… Возвращать не надо. Если приспичит в космос слетать, как туристу, только скажи… Ан нет, как врач скажу — по состоянию здоровья не пройдешь. Зрение у тебя малость подкачало… Ну это беда поправимая.
—Слушай, откуда у тебя деньги?— робко поинтересовался я.