—То есть, голубчик, ты до сих пор не определился — как же тебе быть с женой? И до сих пор думаешь — что ты ей скажешь? И мысль о том, что я тоже чья-то жена, тебя очень утешает?
—Точно! Утешает, потому что теперь я могу с чистой совестью скрыть от законной жены свою любовницу — то есть тебя!
Вот-вот, а после этого говорят, что «тараканы в голове» только у женщин. У нас, мужиков, их нисколько не меньше…
—Гад ты, Олег Васильевич, и дурак, к тому же, сказала Машка. Вздохнула: — Дурак, а баба тебе еще дурнее досталась.
—Правильно!— весело сказал я.— Бабы они народ завсегда дурной. Но даже у самой дурной бабы должна быть «заначка». На компресс там или еще на что… Вон, спиртовка…
—Больше пятидесяти граммов не налью!
—Маш,— жалобно попросил я.— Ну если пятьдесят граммов — полезно, то сто — полезнее в два раза…
—И будет это двести граммов водки? Шиш! Тем более что ты и так злоупотребляешь… Мне тут рассказали, как вы у русалок самогон брали.
—Ну Машенька же,— продолжал я канючить,— чего там двести граммов для мужика? Что там пить-то… А я то думал, что мы с тобой посидим, выпьем… А потом — продолжим то, что в бане начали… Только в более цивильных условиях…
—Заманчиво!— посмотрела она уже более благожелательно.— А здоровья хватит?
—А ты наливай и посмотрим…
Утром, отоспавшийся и вымотанный (но довольный!), я пошел узнавать о результатах допроса пленных. Во дворе ко мне подошел Андрей, доложивший, что в крепости все в порядке и за время моего отсутствия к нам прибыло пополнение. С учетом раненой Вики нас стало двадцать человек (а если с Машкой — так и двадцать один).
—Что за народ?— поинтересовался я.
—Разный,— пожал он плечами. Пять парней, семь девушек. Итого — двенадцать человек. Они у нас еще только два дня, так что — ничего сказать не могу.
—Чем занимаются?
—Ребята — по хозяйственным делам разогнаны. Троих Василий в Цитадель увел, за каменным углем. В подвале теперь бойлер стоит — не дровами же его топить. Двое помогают ставить забор. Девушки в доме.
—Как с занятиями?
—Вчера провели. Поучились стрелять из арбалетов и луков. Сносно. С фехтованием хуже. Оружие и доспехи есть у всех — в Цитадели выдали. А вот инструктора нет. Вас ждали.
—Это вы братцы погорячились,— засмеялся я.— Андрей, из меня инструктор по фехтованию, как… Ну в общем, ты понял.
—А где взять? Мы же помним, как вы тогда с Гномом спарринг устроили. А Гном-то вроде и был учителем фехтования. И вот еще,— замялся парень.— Олег Васильевич, то есть я хотел сказать — Олег, Андрея когда пойдем искать?
—Сам-то как считаешь?— ответил я вопросом, желая узнать мнение подчиненных.
—В ближайшее время — точно не получится,— твердо ответил заместитель.— Нельзя распылять силы. И потом… если что-то случилось — оно уже случилось. Если ж нет, то и смысла нет… Мы ему пока не нужны, а иначе сам бы пришел! А как вы считаете?
Кажется, с обращением на «ты» у подчиненных не получается. Равно как и обращение по имени. Ну да ладно, им все равно, а мне… Мне-то тоже все равно. Но парень ждет моего ответа.
—Провизии у него хватит на две недели,— стал я рассуждать вслух.— Значит, день-другой у нас еще есть. Накинем дня два на рыбу (может, и наловит?), день-другой набросим на «характер». Стало быть, пойдем его искать не раньше чем через неделю. За это время и молодежь чему-нибудь обучится, будет на кого крепость оставить. Что-нибудь сообразим. А ты не видел того дядьку, которого я на закорках притащил?
—Дед Аггей с Борисом сейчас только спрашивали. Сказали: «Как ихняя милость (тут Андрей улыбнулся) проснуться изволит, чтобы сразу дул в ближайший лесочек». Туда и цвергов увели.
—Ну и ладно,— пробормотал я.— Пошел я тогда в этот лесочек.
—Только, Олег Васильевич,— остановил меня Андрей.— Вы их пытать собираетесь? Они же пленные… Тут, конечно, Женевские конвенции не действуют, но все-таки…
Я поморщился не то от досады на парня, не то от стыда за свою готовность применить пытки к пленным.
—Женевские конвенции, друг мой, действуют только на бумаге да в воображении. Но обещаю, что если будет возможность — обойдемся без пыток. Ну если такой возможности не будет…
—Понимаю,— печально отозвался паренек.— Иногда приходится не поступаться, а просто наступать на принципы…
—И разгребая дерьмо, трудно остаться чистеньким,— зло отозвался я, поспешно уходя от тяжелого разговора.
Глава седьмаяБИТЬ ВРАГА В ЕГО ЛОГОВЕ!
Вокруг нашей крепости сплошные лесочки да кустарнички. Вырубить их, что ли, чтобы обзор не заслоняли? Похоже, раньше так и было. Будет время, сделаем. Но пока подлесок сослужит нам кое-какую службу — хотя бы укроет от чужих (или впечатлительных?) глаз то, что я собирался увидеть. А что я ожидаю увидеть? В свете моих старых фольклорно-бытовых клише, вкупе с информацией, полученной от Машки,— все, что угодно. Тем более, когда допрос ведет такая парочка, как Борис и дядька Аггей. От ведуна, имеющего ученую степень доктора физики, и колдуна-рыболова можно ожидать чего угодно: хоть пыточную камеру, хоть детектор лжи. А вообще, я почему-то ожидал увидеть в кустах какой-нибудь рояль, тьфу ты, фургон, типа тех, что показывают в американских фильмах про наших шпионов и их разведчиков. В кузов заводят пленников, сажают в кресло и цепляют к голове электроды. А Борис стоит и смотрит на монитор, где все просто и понятно написано…
Я был несколько разочарован, увидев странную картину: пленные сидели на корточках, а перед ними вышагивал дядька Аггей. Ну ни дать, ни взять занятия клуба восточных единоборств: покорные ученики и многоопытный сенсей. Правда, покорность объяснялась просто — руки и ноги карликов были связаны сзади.
Меня тронули за плечо. Борис кивнул на землю и приложил палец к губам — садись, смотри и помалкивай. А мне что? Сел, где стоял.
Я просидел часа полтора, ничего не понимая. Болотный колдун лишь шагал туда и обратно, словно маятник. Я уже пожалел, что вообще пришел, да и задница стала мокрой от росы. Собирался тихонечко уйти по-английски, как Аггея словно прорвало. Отвернувшись от цвергов, он начал вещать: «Вот тут они… мать… раз… на пр…к, на лежбище-е …ще, и их до…я».
«Ненормативной» лексикой я владею неплохо: детство в деревне, где мат использовался для связки слов и вместо оных, служба в Советской армии, милиция… Оказывается, недостаточно хорошо. Если бы не Борис, с бесстрастием синхронного переводчика дававший пояснения, не понял бы и половины.
—Аггей сказал, что цверги устроили основную базу на острове. Да… Сейчас он попытается считать образы, чтобы определиться — где этот остров!
—И лежит этот за…й пл…й остров в эз…й трясине,— сообщил дядька Аггей.
—Остров расположен на озере, находящемся в болоте,— перевел Борис.
Тут цверги один за другим, словно костяшки домино, принялись падать…
—Озеро в болоте?— задумчиво произнес Борис.— И где же оно такое?
—А х… его знает,— хрипло отозвался Аггей, сам державшийся на ногах с большим трудом.— Я же ваших мест не знаю.
—А поточнее узнать нельзя? Болот здесь у нас, как — ну, как не знаю чего…
—Можно,— согласился Аггей, принимая из рук Бориса фляжку и основательно приложившись к ней.— Только завтра. Сегодня они уже ни на что не годны. Да и я тоже. Покопайся-ка в чужом мозгу…
—Дядька Аггей,— заинтересованно спросил я.— А чего ты вдруг материться начал? Вроде раньше за тобой такого не водилось?
—Так он же колдун,— снисходительно объяснил мне Борис, жалея уставшего Аггея.— А мат — это тоже заклинания. Не знал?
—Ну что-то подобное подозревал,— кивнул я, собираясь задать еще пару вопросов, но лишь открыл рот, как скрутила головная боль. Из глаз брызнули слёзы. Я схватился руками за голову и сел на землю…
—Ты чего?— подскочили ко мне оба деда.
Я только промычал, вставая на колени. Попытался подняться, но болью прибило к земле так, что я тихонько завыл.
Борис схватил меня за плечи и принялся медленно разворачивать вокруг. Когда я оказался повернутым на сто восемьдесят градусов, боль немного стихла. С помощью стариков приподнялся и сделал шаг вперед. Вроде стало лучше. Шаг влево — боль снова впилась в виски…
—Так, осторожно,— придерживая меня за плечи, сказал Борис.— А теперь шаг вперед. Лучше?
Боль не ушла, но стало легче. Потом сделал еще шаг, потом еще… С каждым шагом боль еще немножко отступала.
—Теперь иди прямо, никуда не сворачивай,— сказал за моей спиной Борис.
—Что это с ним?— озадаченно спросил Аггей.
—«Зов» почуял,— лаконично ответил Борис.
—Э, тогда понятно. Борька, ты тогда с мальчишкой иди, а я этих недоносков на место отправлю.
—Что за зов?— выдохнул я, делая очередной шаг. Что это им понятно?
—Русалок научился вызывать? Радовался, небось…
—Ну…— промычал я, стараясь не сбиться с шага.
—Водяной научил!— констатировал Борис.— Только, он почему-то не объяснил, что теперь и тебя можно вызвать. Понял каково, когда ты русалкам зов шлешь? У них — точно так же. Попробуй-ка не откликнись, если в голове трещит… Мне-то еще давным-давно умные люди объяснили, что не стоит таким вещам учиться… За все, парень, надо платить…
—Сволочь старая!
—Я? Или водяной?— со смешком переспросил Борис.
—Оба! Ты мог бы и рассказать… А этот, сопля зеленая…
—Да ну, зря ты так,— примирительно проговорил мой родич.— Все-таки вещь эта иногда полезной бывает. Да и не каждому смертному водяной секреты открывает. Зазря тебя не вызовут. Ну значит, и ты теперь думать будешь, а не баловаться… Держи…
Молча, боясь повернуться, отвел в сторону руку с раскрытой ладонью. В нее улеглась фляжка, из которой Борис приводил в чувство Аггея. Теперь вот и мне пригодилась. Отхлебнул. Голове стало гораздо легче.
—Фух. Жить стало легче. Но почему ты мне ничего не сказал?
—Ну прости меня, Олег, свет Васильевич. Я ведь старенький уже, мог и забыть,— непривычно заюлил Борис. Потом посерьезнел: — Да кто ж его знал, что водяной тебя «зову» научит? Когда он успел-то?