Чуть не плача от хохота, держась за живот, я выдал:
—Только российский мент способен припахать не только бомжей, но и леших!
Сообщение о леших, трудившихся на него, как таджикские гастербайтеры, вызвало совсем не ту реакцию.
—Лешие, говоришь?— с тихим ужасом сказал Андрей.— Ё-мое! Так я их табаком снабжал? А если это для них наркотик? Что же, бывший мент и наркодельцом стал? Бля… так я же их, паскуда, наркоманами сделал! Невинных ребят на наркоту подсадил?!
Глядя на Андрея, нам уже стало не до смеха. И впрямь… Я обеспокоенно посмотрел на нашего главного консультанта по нечистой силе. Но Аггей только пожал плечами. Что он мог подсказать? Если с чаем еще вопрос спорный, то табака в его время, на Руси точно не было! Во времена Смуты и казаки еще не дымили «люльками». А уж на острове Аггей точно не мог познакомиться с табаком и пояснить, как он может повлиять на хрупкий организм леших. Конечно, приходилось читать байки и былички, где умные охотники, задабривая леших, оставляли им на пенечке водочку да табачок… Так то в байках, сочиненных не раньше девятнадцатого века теми, кто леших видел после второй бутылки и без закуски.
—Стой, хлопцы, погоди волосы на заднице рвать!— вдруг требовательно сказал старик.— Парень, у тебя эта трава осталась? Тащи сюда.
Андрюха рыбкой заскочил в палатку и пулей вылетел обратно, держа в руках последнюю пачку «Примы». Дед, осторожно вытащил сигарету, повертел ее так и эдак, понюхал. Скривился. Разорвал бумажку и принялся внимательно рассматривать табак. Рассмотрев, растер в мелкую пыльцу и осторожно «зарядил» одну ноздрю, прислушался к чему-то (может, к внутреннему голосу?), а потом чихнул так громко и звонко, что мы отпрыгнули от него метра на два. Дядька Аггей, с удовольствием чихнул еще разок, «зарядил» вторую ноздрю и «вдарил» так, что сверху посыпались шишки…
—Ух, хорошо,— сморгнув слезу, с удовлетворением сказал дед.— Ап-пч-хи! Апч-хи-упс!
Пока старик прочихался, Андрей задумчиво изрек:
—А я-то всё думал — откуда гремит, если небо ясное?
Минут через пять довольный и даже какой-то умиротворенный, дед высказал свое мнение по поводу наркотика:
—Не боись, парень. Ничего плохого им от зелья не будет. И мозги прочищает и соплей — как не бывало! Только — нужно в умеренных дозах принимать. А лешие, ясно-понятно, они свою меру знают.
—А ты, дедушка, откуда знаешь?— подозрительно покосился Андрей.
—Да я сам такой, как лешие,— искренне ответил дед, заставив нас поверить ему на слово.— Словом, ясно-понятно, ни хрена лесовичкам не будет. Они, когда мухоморы сушат да ими нажираются, чего только не выкомаривают! Но вот водки и самогона — ни-ни. С этим у них строго! Ихний старшина, он завсегда бдит, чтобы — ни капли! А если, кого заметит пьяным, может и в болото выгнать, к кикиморам. Они болото страсть как не любят — очень уж мокро.
—Дураки,— «тонко» подметил заметно успокоившийся Андрей. Потом полюбопытствовал: — А чего они еще после мухоморов выделывают?
Дед хохотнул:
—Как щас помню — затащили как-то валун на сосну. Зачем, спрашивается? Потом, когда очухались — стали снимать. Негоже, ясно-понятно, чтобы валуны-то по соснам росли. А уж, какие пляски откалывают! Как-то раз, когда чересчур переборщили — летать удумали. Забирались на деревья — и вниз. Брякнулись, ажн головы в землю ушли.
—И что?— обеспокоилась Вика.— Убились?
—А чего с ними сделается?— рассудительно ответил дед.— Потом те, кто поумнее, ясно-понятно, своих выкопали да и ушли.
—Как-то странно,— произнес доселе молчавший Антон.— Водки — нельзя, а мухоморы можно?
—Ничего странного, ясно-понятно. Если лешие начнут пить, то станут как люди. А на хрена, спрашивается, им людьми-то становиться? Им и так хорошо.
—Вот и славно,— заключил я, давая народу понять, что пора «закругляться».— В следующий раз мы тебе сигарет подкинем. Или закажем нюхательного табака. Он вроде даже в продаже есть. А нам пора.
—Э, подождите-подождите,— засуетился вдруг Андрей.— Вы же мне не рассказали, как вы-то там? Вика какая-то похудевшая, ты хромаешь… Что там у вас творится? Как там Гном с секирой?
—Убили Гнома,— вздохнул я.
—Как убили, кто?— обомлел Андрей.
—Долго рассказывать, Андрюша,— ответила Вика.— Как-нибудь в другой раз. Зайдем на огонек, поболтаем. Верно, Олег?
Вика назвала «Андрюшей» человека, в два раза старше ее, с такой интонацией, что Андрей понял — Вика имеет на это право. Как будто — старше была она. Что ж… после всего того, что пережила эта девочка, ей уже никак не быть тем наивным ребенком, каким она была до прихода в крепость… А жаль…
Когда мы уже совсем собрались, дядька Аггей заявил:
—Ребята, а идите-ка вы одни. Я бы пока тут побыл, если хозяин не возражает.
—А чего возражать?— обрадовался Андрей.— Места в палатке хватит. И работы — выше крыши.
—Вот и я про то. Дом-то ведь срубить не сможешь? Верно? Олег Васильич,— повернулся дед ко мне.— Насчет карликов этих я все, что узнал, рассказал. Ну Бориски-то уже нет, а Славка тебе все сам объяснит. Ну ребята, до скорого! Буду к вам в гости заходить, девок щупать…
На прощание дядька не удержался от «комплимента» Вике:
—Ты, девка, смотри, чай мой пей да жопу нагуливай. Проверю!
—Вы, дедушка, лучше за своей смотрите, а то она у вас совсем рассыпалась… Хоть ведро подставляй!
—Ух, шельма маленькая, опять старика уела!— радостно хохотнул дядька Аггей, а потом, потеряв к нам всякий интерес, обратился к Андрею: — Пора лес заготавливать на дом, да на баню, чтобы к следующему году просох. Лето к концу катит, ясно-понятно, скоро осень, а потом и зима. А пока времянку какую-нить соорудим.
Андрей раздосадованно махнул рукой:
—Думал я над этим. Хотел сарай из жердей сделать. Жерди можно в две стены забацать, а между ними, для тепла, сена и листьев насовать.
—Лучше мы землянку выроем, а сверху — сруб поставим венца на три. Глиной подмажем, чтобы не «повело», крышу изладим. А печурку, ясно-понятно, из речных камней сложим,— принялся рассказывать Аггей сотоварищу о планах на будущее.— Сейчас главное…
Что там у него главное, мы дослушивать не стали. Оставив мужикам все, что у нас имелось, пошли домой.
Обратный путь занял часа четыре. Что же, нормально. Ну а если бы не моя хромающая нога, то обернулись бы и за два-три часа, как и предполагал Аггей.
За время, что мы отсутствовали, в Белкиной крепости почти ничего не изменилось. Разве что раненых стало поменьше. Кто излечился, кого забрали друзья и родственники.
Прогулка в лес мне помогла. Хотя я еще и прихрамывал, но уже начал заниматься своими прямыми обязанностями. И тут, неожиданно для себя, столкнулся с достаточно неприятным инцидентом. Неприятность, как всегда, поджидала оттуда, откуда не ждали.
Однажды, я отправил двух парней из новопришлых на озеро, озадачив их сбором камней. Есть выздоравливающие, которым полезен физический труд, и есть постоянно приезжающие люди на телегах. Ну как, скажите, не воспользоваться моментом?
Как и предполагалось, к обеду подошла телега, хозяин которой не отказался перевезти воз-другой «камушков», тем более что от крепости до озера — рукой подать. Каково же было мое удивление, когда обнаружилось, что ребят на озере нет, равно как и никакого намека на работу… Первая мысль, в свете последних событий, была о том, что что-то случилось… Таская вместе с мужиком камни (чему очень мешала палка!), я попутно осмотрел и берег. Никаких следов борьбы! Странно…
Вернувшись, обнаружил «пропавших», тащивших из леса вязанки с хворостом.
Подождав, пока они подойдут к крепости, задал банальный вопрос. Нет, не сакраментальное — откуда дровишки?— а почему они не выполнили простой и понятный приказ?
—Мы пошли, а к нам Андрей подошел,— простодушно ответил один из хлопцев. Кажется, Никита.
—И что?— доброжелательно улыбнулся я.
—Сказал, чтобы бросали это дело и шли за дровами.
—А вы?
—Мы ему сказали, что нам Олег Васильевич велел, а он сказал — сам разберется…
—Никита, найди Андрея и приведи его сюда.
Никита, сбросив с плеч ношу, отправился искать заместителя. Дела!
Я осмысливал случившееся. С одной стороны, можно все пустить на самотек, ограничившись превентивной беседой с Андреем. Но с другой… «Бунт на корабле», даже в мелочи, опасен — и потому его следует гасить безжалостно.
Никита вернулся, пряча в глазах не то смущение, не то усмешку.
—Андрей сказал, что сейчас занят. Попозже придет.
—Говоришь, попозже…— хмыкнул я.— А где он сам? Чем таким важным занят?
—Он в подвале, что-то там считает,— пожал плечами парень.— Говорит, если что-то срочное, чтобы вы сами к нему спустились.
—И сказал, наверное — мол, ему надо, пусть сам и идет. Так?
—Н-ну… Где-то так,— не стал врать парень.
—Ладно, спущусь и сам. Я не гордый.
Андрей действительно сидел в подвале и записывал что-то в тетрадь.
—Итак, господин заместитель,— начал я издалека.— Почему вы решили, что можно нарушать приказы?
—Я посчитал,— в тон мне отозвался Андрей,— что в данном случае нам важнее принести дрова, так как нужно готовить обед. Вы же должны знать, господин комендант (выделил он с легким пренебрежением), что наша кухня не справляется с нагрузкой, и поэтому приходится готовить на открытом огне, во дворе.
—А почему дрова не были заготовлены заранее,— тихонечко спросил я. Хотя, по большому-то счету для меня это уже не играло роли.
—Дежурные вчера были заняты уборкой освободившихся комнат, поэтому пришлось брать тех людей, кто был свободен. Как мне кажется,— произнес он с неким высокомерием,— заготовка камней может и подождать.
—Хорошо,— покладисто сказал я.— А почему ты мне ничего не сказал? Еще… Тебе не кажется, что ты обнаглел?
—А что такое?— с удивлением спросил Андрей.— Ну подумаешь, не сказал. Или вы обиделись, что я по первому зову не прискакал? Так я не собачка, чтобы на свист бегать… У меня вон,