Вторую речь Цицерон произнес в полном соответствии с нормами судебной процедуры на форуме, перед трибуналом Цезаря, отправлявшего правосудие единолично. Это происходило в октябре, за несколько дней до отплытия диктатора в Испанию. Героем речи был Квинт Лигарий, которому Цезарь даровал прощение, но который по-прежнему находился в изгнании вдали от Рима. Судьба Квинта Лигария — пример странных положений, в которые люди нередко попадали в условиях гражданской воины. В 50 году Лигарий был легатом наместника провинции Африка, а после отъезда последнего временно исполнял его обязанности. Неожиданно в провинции появился один из приближенных Помпея, Публий Аттий Вар, в прошлом также управлявший Африкой. Прибыл он из города Авгзима в Италии, спасаясь от наступавших войск Цезаря и ярости жителей. Вар решил по собственному почину создать и провинции Африке самостоятельную систему обороны; когда Элий Туберон, официально назначенный находившимся в изгнании сенатом управлять провинцией, показался на своих кораблях перед Утикой, Вар и Лигарий не дали Туберону и его сыну Квинту сойти на берег. Туберон с сыном отправились к Помпею в Эпир. Лигарий и Вар вступили в союз с царем Юбой и разбили Куриона, которого направил в Африку Цезарь. Для цезарианцев то было тяжелое поражение — проиграв сражение, Курион покончил с собой, и провинция приняла помпеянцев, хлынувших сюда после Фарсала. Во время африканской кампании Цезаря, которая закончилась битвой при Тапсе, Лигарий оказался в стане врагов диктатора; он был взят в плен в Гадрумете, и Цезарь пощадил его жизнь, как и жизнь других пленников, здесь захваченных. Разрешения вернуться в Рим, однако, Лигарий пе получил.
Римский форум — центр Рима и средоточие его историческом славы. Некогда заболоченная низина между холмами, где располагались первые поселении римлян, осушенная еще при царях, служившая в лучшие времена республики местом бурных народных собраний, триумфальных шествий возвращавшихся с победой армии. В эпоху Цицерона место народных сходок, где часто звучал голос великого оратора (современный вид)
Рим. Форум Юлия Цезаря. В его сооружении принимал участие Цицерон. Современный вид. На заднем плане — колонны храма Венеры, легендарной родоначальницы рода Юлиев; освящен в 46 г. до н. э.
Рим. Форум Августа. Колонны храма Марса Мстителя, сооруженного Августом в память о своей мести заговорщикам-республиканцам, принимавшим участие в убийстве Юлия Цезаря. По большей части то были друзья и единомышленники Цицерона: все, до единого человека, уничтожены Августом. Храм освящен во 2 году до н. э.
Рим. Храм Сатурна. Здесь хранилась казна Римской республики и иногда заседал сенат.
Храм Капитолийской триады в небольшом италийском городе I в. до н. э. Современный вид.
Модель римской усадьбы.
Подгородная вилла. Эпоха поздней Республики. Современный вид.
Монета (денарий) консула Гая Целия Кальда. 51 г. до н. э. Портрет типичного римского аристократа эпохи Цицерона.
Портрет римлянина. I век. до н. э.
Римляне переставали брить бороду в знак скорби, пережив трагические события, личные или общественные. Трагически пережили крушение республики современники Цицерона, трагически пережил его и он сам.
«...Отечество я уже оплакал - сильнее и дольше, чем любая мать своего единственного сына», писал он в одном из писем в августе 46 г.
Так выглядел обычный простой римлянин в эпоху Цицерона.
Реалистические скульптурные портреты — ценнейший вклад римлян в сокровищницу мирового искусства. Из них встает коллективный образ римского народа - «народа квиритов». Среди них Цицерон жил, к ним обращался со своими речами на сходках.
«Благочестием, почитанием богов и мудрой уверенностью в том. что всем руководит и управляет воля богов, мы, римляне, превзошли все племена и народы» (Цицерон).
Дева весталка; одна из жриц, хранивших вечный огонь в храме Весты на форуме.
Понтифик - член одной из высших жреческих коллегий, при совершении жертвенного возлияния: в левой руке ящичек с благовониями, в правой руке надо представить себе чашу.
Мозаика III в. до н. э., изображающая сцену боя двух гладиаторов.
Гладиаторы сражались друг с другом или с дикими животными в амфитеатрах на потеху римской толпе. Они вербовались сначала из военнопленных, позднее также из римских граждан. Цицерон, хотя и посещал эти кровавые зрелища. не любил их, но в Риме и в провинциях они пользовались огромной популярностью: развалины бесчисленных амфитеатров обнаруживаются сегодня на всей территории бывшей Римской империи.
Парадный зал римского дома - атрий (современный вид).
Отверстие в крыше служило для освещения, углубление в полу — для сбора дождевой поды. В атрии богатые и знатные римляне - Цицерон в их числе - принимали клиентов и деловых посетителей.
Триклиний - парадная столовая в римском доме (современный вид).
Обедали римляне с членами семьи, друзьями и клиентами. Обедали лежа. На каждом из трех лож возлежало по три человека. Стол ставился в проходе между ложами.
Слуги переливают вино из сосудов, где оно хранилось, в кубки, чтобы нести их в триклиний.
Сценка, исполняемая актерами. Эта мозаика Диоскурида Самосского (I век до н. э.) украшала одну из комнат на вилле Цицерона под Помпеями.
Частые омовения — характерная черта римского образа жизни. Бани были городские (государственные и частные) и домашние. На репродукции - одно из помещений бани в небольшом италийском городе.
Римский мир во всем его разнообразии увековечен в произведениях Цицерона. Они дошли в рукописях, многие из которых изготовлены в средневековых монастырях и выглядели так, как изображено здесь. На репродукции - начало Второй речи против Катилины. (IX в.).
Так называемая «арка» - парадный сундук, стоявший в атрии, в котором хранились деньги, семенные и деловые документы и особенно ценные рукописи. Возможно, в таких «арках» сохранились в некоторых домах в эпоху империи и античные копии произведений Цицерона.
Старинная римская медная монета с изображением двуликого Януса. Янус — древнейшее верховное божество римлян, «бог богов», бог переходов, концов и начал. Один лик его обращен в невозвратное прошлое, другой в загадочное будущее. Древность, античный Рим, наследие Цицерона и жизнь пришедших им на смену народов, мысль и искусство последующих эпох сливает он в единое и неразрывное целое, имя которому История и Культура.
У Квинта Лигария было два брата, один из них некогда оказал Цезарю какие-то услуги. Был у него также дядя, сумевший остаться в стороне и никак не скомпрометировавший себя в ходе гражданской войны; дядя и оба брата начали добиваться разрешения изгнаннику вернуться в Рим. Они добились свидания с Цезарем, при котором присутствовал Цицерон; Цезарь совсем было склонился к тому, чтобы удовлетворить их просьбу, по тут Квинт Туберон предъявил Лигарию обвинение по закону об умалении величия римского народа; Лигарий вступил в договорные отношения с царем Юбой, то есть с варваром, и тем изменил римскому делу. Туберон весьма ловко построил обвинение: он обвинял Лигария не в помпеянстве, помпеянцем Туберон был недавно и сам, а в измене!
Вести защиту оказалось нелегко. Цезарь ненавидел людей, которые в Испании вновь разожгли, казалось бы, оконченную гражданскую войну. Сохранился рассказ Плутарха, согласно которому диктатор твердо решил не возвращать Лигария из изгнания, а защитительную речь Цицерона согласился выслушать лишь для того, чтобы доставить себе удовольствие после стольких месяцев вновь услышать голос великого оратора. Но речь началась, набирала силу, и все большее волнение овладевало слушателями. Особое впечатление произвело на Цезаря упоминание о Фарсале — руки его задрожали, и он уронил какие-то записи. Вопреки собственным намерениям Цезарь вынес Лигарию оправдательный приговор.
Речь «В защиту Лигария» построена весьма искусно. Оратор переходит от иронии к пафосу, ловко вставляя упоминания о временах и событиях, которые никого не могли оставить равнодушным. Судьбу Лигария, вопреки собственной воле втянутого в войну, он сплетает со своей собственной. По самому уязвимому пункту защиты, о царе Юбе, — полное молчание. Лишь отдаленными намеками защитник дает понять, что виноват не Лигарий, ответственность за измену лежит на других, например, на Метелле Сципионе, верховном командующем, который после поражения весьма кстати утопился в море. Цицерон говорит, как жестоко со стороны Туберона обвинять человека, которого нет в Риме, который и без того обречен жить в изгнании. Неужели Цезарь не возмутится подобной жестокостью? Прямо к теме милосердия Цезаря оратор обращается только в конце речи (как и в речи, посвященной Марцеллу), ограничиваясь утверждением, что ближе всего к богам тот смертный, который дарует жизнь другому смертному.
В речи «В защиту Лигария» содержится мысль, Ставшая впоследствии знаменитой в формулировке Лукана. Дело, за которое боролся Помпей, говорит Цицерон, во многом схоже с тем, которое отстаивал Цезарь, у каждого была своя правота, но «ныне прав тот, за кого стоят боги».
Чистая риторика? Но если и так, то весьма действенная, так как Цезаря она убедила. Не удачным расположением слов, не четкой организацией мысли, а самим содержанием. Уже в речи «В защиту Марцелла» Цицерон доказывал, что Фортуна подчиняется Цезарю, и сам диктатор искренне в это верил. В речи к народу полагалось говорить о покровительстве богов. Прежде чем принять какое-либо политическое решение, римляне, как известно, всегда обращались к богам, чтобы узнать их отношение к задуманному. Победа была знаком благоволения богов. Некогда в речи о законе Манилия Цицерон упоминал об этом, доказывая богоизбранность Помпея. Уверенность в зависимости победы от воли богов — одно ив самых глубоких религиозных убеждений римлян с незапамятных времен; это подтверждается такими обрядами, как триумф, или игры в честь победы с состязаниями боевых колесниц. Цезарь тоже устроил игры в честь своей победы, как мы недавно упоминали. Так что милосердие Цезаря и ошеломляющие победы, которыми завершались все его походы, полностью вписывались в национальную традицию. И Цицерон, как ловкий оратор, сумел связать с ней защиту Лигария. Быть может, Цезарь помиловал Лигария не в порыве чувств, а потому, что, слушая Цицерона, понял, что решение его должно соответствовать традиционному образу истинного римлянина и только тогда будет иметь политическое значение. Защитник упорно доказывал, что Цезарь не деспот, а истинный римлянин, и, принимая этот образ, диктатор вынужден был оправдать Лигария.