ествлялись для общественной пользы, вызвали бесчисленные жалобы народа. Однако тот факт, что в правление Ян-ди пришлось прибегнуть к женской рабочей силе, очень редко используемой в ту эпоху, из-за недостатка мужской рабочей силы, на которую обычно возлагалось выполнение подобных задач, позволяет предположить, что нужда в работниках увеличивалась намного быстрее, чем рождались новые люди. В то же время смерть уносила, не делая различий, и новорожденных, и зрелых людей, и стариков. Вот почему выражение «большие работы», благодаря игре слов, которую трудно передать, должно читаться, как «пришли большие страдания».
Эти работы всегда влекли за собой суеверные ожидания несчастий. Работники боялись повредить земле, «перерезать ей жилы»: об этом упоминают и «Исторические записки», впрочем, Сыма Цянь осуждает подобное примитивное мышление, и «Книга великого равенства» («Тайпин цзин»), даосское произведение эпохи Поздняя Хань. Начинать подобные работы, не заботясь о том, чтобы почтить гармонию инь и ян, и не обращаясь к мрачным знаниям геомантии, было нельзя. Если все цивилизации в разной степени признавали, что земля обладает священными свойствами, то древнее понятие жертвоприношений Земле, почти божественной сущности, в Китае сохранялось всегда, причем зачастую принудительно. Таким образом, задачи, стоящие перед инженерами, значительно этим осложнялись.
Вся масса людей, занятых на общественных работах, делилась на две большие категории: представители народа, которые законно отбывали свои гражданские или военные повинности (цзу), и «каторжники» (ту). Последние приговаривались к этим работам согласно уголовному праву, чтобы ответить за различные преступления, отбывая наказания сроком от трех до пяти лет. Впрочем, им полагалось еще отбывать длинный срок на стройке. Так, в Хэнани было найдено множество погребальных плиток периода Хань, на которых отмечено местоположение могил «каторжников», умерших во время работ.
Однако рабы (ну и би), число которых значительно выросло в период правления династии Хань, мало участвовали в выполнении общественных работ. Хозяева и само государство использовали их преимущественно в домашнем хозяйстве. Такое же положение сохранилось и после эпохи Хань. На сегодняшний день нам известно всего два случая реквизиции рабов для использования их труда на срочных общественных работах. Однако государственные власти широко пользовались военной рабочей силой, которая не только бездействовала, но довольно дорого стоила в мирное время. Но применение военных умений было по-настоящему организовано и распространено только намного позже, в правление династии Сун.
Тем не менее в большинстве случаев цель этих обесславленных общественных работ была вызвана лучшими намерениями. В соответствии с конфуцианским учением по вопросам финансов и работ необходимо было соблюдать гармонию (хэ) и равенство (цзюнь). Впрочем, легисты считали также, хотя были более скоры на расправу, что в обмен на работу и налоги народу следовало дать средство улучшить повседневную жизнь. В самом деле, даже мнение народа по этому поводу никогда не было единодушным. Оно менялось в зависимости от провинции, социального положения, личности, и достаток и улучшение условий одних приводили к обнищанию других. Вот почему такие важные работы, охватывающие большую часть страны и ее населения, как строительство Великой Китайской стены или рытье Великого канала, могли осуществляться только тогда, когда Китай находился во власти выдающихся правителей, которые тем не менее были настоящими диктаторами.
Мы знаем, какое огромное значение в любой период истории Китая приобретала задача по регулированию течения вод. Согласно легенде, это было первой заслугой легендарного героя, которого звали Да Юй — Юй Великий: во времена правления древней династии Ся этот восточный исполин установил на свое место горы и определил течение великих рек. Одно из благоприятных последствий военных походов Цинь Шихуанди, а потом и императора У-ди из династии Хань заключалось в том, что был создан лодочный путь, который, используя тысячи излучин сложной системы рек и озер, соединял Север и Юг Китая. Речной транспорт способствовал не только развитию торговли между частными лицами. Он предоставлял преимущества обеспечению и ускорению продвижения транспорта, направляющегося к столице, в бассейн реки Хуанхэ, и везущего продукты питания, необходимые для функционирования административного механизма: зерно, соль, металлы, идущие со всех концов империи. Паруса, которые всегда были подчинены капризам непостоянного ветра, а иногда и вообще были не способны приводить в движение тяжело груженные баржи, часто уступали место перетаскиванию суден волоком, как это практикуется и в наши дни.
На протяжении многих лет местные династии старались упорядочить или преобразовать те маршруты, которые были проложены естественным путем. Уже в «Хронике вёсен и осеней» есть сообщение о том, что в эпоху Чжоу появлялась идея объединить искусственно созданными реками три озера, располагавшиеся на линии север — юг. Соединение этих озер логически предвосхищало слияние мощной реки Янцзыцзян с рекой Хуайхэ, которая на юге провинции Шаньдун впадает в Желтое море. В I в. н. э. специалисты исследовали речные пути и озера, выбирая самые глубокие, а также те, где уровень воды всегда оставался постоянным. В 350 г. по приказу императора Му-ди (345–361) из династии Восточная Цзинь к северо-востоку от города Ичжэн был прорыт канал Уяндай. Новый канал должен был вновь открыть путь по Хуайхэ, который оказался перерезанным из-за того, что старый канал Цзянду стал непроходимым. Пятнадцать лет спустя, по приказу его наследника, императора Ай-ди (362–365) был создан обходной путь, который огибал озеро Цзинь. Он избавлял лодочников от столкновений с яростными штормами, которые неистовствовали на этом озере.
Извлекая урок из своих первых усилий, император Янди приказал создать между реками Янцзыцзян и Хуайхэ прямой канал (бянь хэ), который избавлял от необходимости пересекать опасные озера. На юге он продлил до Ханьчжоу древний путь, который раньше доходил только до Янчжоу. На севере, к востоку от Лояна, канал соединял Хуанхэ и Жуньян. Оттуда одно ответвление шло еще севернее, вплоть до точки, которая располагалась недалеко от современного местоположения Пекина. Поднявшись по рекам Хуанхэ и Вэйхэ, баржи могли достичь Чанъяна, благодаря работам, проведенным раньше по замыслу императора Вэнь-ди. Разделенный на пять участков, канал соединял не только Северный и Южный Китай, но и континентальную северо-западную часть империи с ее северо-восточными морскими регионами.
Канал, прорытый от Хуайхэ до Янцзыцзян, был шириной в сорок шагов, это позволяло кораблям проплывать рядом друг с другом. В тех местах, где канал сужался, были специальные участки, предназначенные для того, чтобы большие корабли могли разойтись. Дамбы из фашин защищали течение воды, а для того, чтобы чистить дно канала, были установлены специальные деревянные орудия, снабженные железными зубьями. Чтобы преодолеть разность высот в разных частях канала, корабли приходилось тянуть на покатых плитах из дерева, обложенных мокрой глиной. На каждом берегу шла дорога, усаженная вязами и ивами, листва которых создавала столь желанную тень. От Чанъяни до Цзянду располагалось более сорока государственных станций. Там мог остановиться двор, когда император объезжал свои земли в соответствии с древним обычаем, соблюдая символизм которого правитель поочередно проживал в каждом из регионов своей страны.
Возможно, Великий канал стоил всех тех бедствий, которые он вызвал. Он представлял большой интерес для экономики страны, а одновременно отвечал самым настоятельным политическим нуждам. На протяжении беспокойной эпохи Троецарствия, а также в периоды проникновения варваров в Северный Китай мы видели, как медленно менялись исторические данные. Консервативный Юг, где всегда горел огонь чистой китайской культуры, стал значимым регионом, что подтверждало превосходство его ресурсов, хотя в области сельского хозяйства он оставался технически мало развитым. Логически может показаться, что огромный китайский континент если и не был действительно расколот на две части, то, по меньшей мере, оказался в ситуации нарушенного равновесия, когда на Юге сосредоточились все политические и людские ресурсы, тогда как на Севере свободно развивались культурысателлиты. Однако это ничего не значило. Могущественные династии, какими бы ни были социальные и расовые истоки ее происхождения, всегда стремились вернуться в историческую колыбель китайской цивилизации, к Хуанхэ, на Великую Китайскую равнину, где, как правители прошлого, они и основывали свои столицы. Вместе с политикой традиционализма и косности, которую, впрочем, до 1911 г. считали ведущей к повышению благосостояния населения страны, правители поддерживали и символ: перед лицом всегда угрожающих границам империи варваров, все время новых, правители создавали образ своего величия, унаследованного у тысячелетий, который выражался в пышности двора. Вот почему Великий канал, помимо того, что он являлся важнейшей транспортной артерией, соединяющей два гигантских экономических пространства, связывал сердце империи, юг, и ее голову, политический, стратегический и исторический центр — север. Осознавая свою целостность одновременно с самостоятельностью различных регионов, Китай достиг второго классического периода в своей истории, совпадающего с правлением удивительной династии Тан.
Династия Тан была основана Ли Юанем и его сыном Ли Шиминем, племянником и внучатым племянником императрицы Дугу, супруги императора Вэнь-ди из династии Суй. Эта династия ввела Китай в круг самых развитых государств своего времени, а спустя три века исчезла, унесенная безумным вихрем событий.
Сначала Ли Шиминь (626–649) возвел на императорский престол своего отца, а затем отстранил его от власти, чтобы управлять самому. Его посмертное имя было Тайцзун, именно под этим именем он и вошел в историю. Ли Шиминь создал себе фантастическое генеалогическое древо, которое возводило его предков к Лао-цзы, а свой почетный титул «правитель Тан» он использовал, чтобы напомнить о своем родстве со служителями древних и славных династий.