ойскими» по названию города Труа, столицы Шампани. Две разные системы создавали большую путаницу, и английское правительство уже пыталось избавиться от одной из них:
«Представляется, что они настолько походили друг на друга, что было безразлично, взвешивали или измеряли предмет, так как сухой галлон пшеницы и жидкий галлон вина имели один вес, и фунт эвердьюпойс пшеницы и тройский фунт вина имели те же самые размеры».
Джефферсон отметил в этом нечто весьма примечательное. У него был блестящий ум, и его документ раскрывает, как он понял, что стандартные (или эвердьюпойс) единицы измерений отнюдь не были средневековыми, грубо приблизительными мерами, как было принято считать. Он был поражен:
«Еще одно замечательное соответствие отмечается между весами и мерками. Ибо 1000 унций эвердьюпойс чистой воды заполняют кубический фут, причем с математической точностью».
Джефферсон не мог отнести это на забавное совпадение. Во всем том, что он обнаружил относительно старых мер, просматривалась определенная система, показывавшая, что это математическое отношение было кем-то придумано в очень отдаленные времена.
Мысли этого выдающегося человека увлекательно читать:
«Теперь нам не узнать, в каких обстоятельствах, с какой целью, для розничной или для оптовой торговли, понадобилась эта комбинация мер и весов, чтобы обменять или продать определенные предметы. Но тройной набор точных пропорций, представляющих веса, меры и вещи, которые должны взвешиваться и измеряться, и столь целостное отношение между весами и ровными мерами должно было быть результатом целенаправленных научных расчетов, а не просто случайного совпадения.
Это доказывает, что меры сухих и жидких весов, скорее всего, были изначальными частями состоявшей из них системы, в противовес мнению комиссии 1757-го и 1758 годов, которая полагала, что вес эвердьюпойс не был древней мерой Королевства и даже не являлся законным и имел силу только в тот единственный год, когда на престоле находился Генрих VIII, а посему, пришла к заключению комиссия, в противоположность тому, что предлагается в этом докладе, от него следует отказаться. Ее решение основывалось главным образом на молчании законов относительно этого веса. Но гармония, образовавшаяся здесь в системе мер и весов, существенным членом которой является эвердьюпойс, и закреплявшаяся с самых древних времен общим употреблением этого или почти подобного веса под другим названием, по-видимому, более веское доказательство, что мы имеем дело с законным весом, чем умолчание писаных законов нашей страны».
У Джефферсона не было сомнений, что официальное представление о том, что старая система мер и весов возникла абсолютно неупорядоченно и хаотично, было неверным и объяснялось неосведомленностью о том, что, очевидно, когда-то было целостной и точной системой. Он понимал, что какой-то в высшей степени развитый человек из далекого прошлого создал научную систему, которая позже распалась на части, и вся ее стройность рассыпалась. Мы можем только гадать о том, что имел в виду Джефферсон, говоря «с самых древних времен», но, по-видимому, резонно допустить, что он думал о самых ранних моментах писаной истории, а может быть, и о более древних временах. Он продолжал размышлять над полученными им данными, которые так сильно удивили его:
«Как бы там ни было, это так широко вошло в нашу жизнь, что, исходя из принципа общего удобства, по крайней мере, его самые крупные единицы должны быть сохранены. Наши граждане привыкли покупать и продавать фунтами эвердьюпойс и унциями… Но необходимо будет отнести эти веса к установленной массе некоего вещества, точная тяжесть которого неизменна. Таким веществом является дождевая вода, и к ней можно обращаться повсеместно и во все времена. Точными экспериментами было установлено, что кубический фут дождевой воды весит 1000 унций эвердьюпойс, казначейских стандартных единиц веса. Комиссия, верно, сообщает о небольших вариациях, но этот эксперимент должен помочь остановиться на тех специфических весах, между которыми и целостной массой воды обнаружилось такое поразительное совпадение. Для того чтобы сделать такой стандарт более точным, воду следует взвешивать всегда при одной и той же температуре воздуха, так как тепло увеличивает ее объем и таким образом уменьшает ее специфическую тяжесть. Также лучше всего проводить эксперимент в подвале с постоянной температурой».
Рекомендации Джефферсона
Установив эту необъяснимую повторяемость совпадений старых мер, Томас Джефферсон занялся созданием новых. Следующим он определил доллар:
«Давайте объявим поэтому, что денежная единица, или доллар Соединенных Штатов, будет содержать 371,262 грана чистого серебра». (Гран — мелкое подразделение фунта.)
Рекомендованные Джефферсоном метрические единицы длины брали за основу его секундный стержень, но устроенный таким образом, чтобы они были близкими к знакомым единицам измерений:
«Пусть секундный стержень, такой, каким он был описан, будет стандартом измерений, и пусть он делится на пять равных частей, каждая из которых будет называться футом, поскольку, возможно, вообще будет лучше сохранить название современной меры для той, которая наиболее допустимо близка к ней. Она будет приблизительно на четверть дюйма короче нынешнего фута.
Пусть фут делится на 10 дюймов;
Дюйм — на 10 линий;
Линия — на десять точек;
Пусть 10 футов составляют декад;
10 декадов — один руд;
10 рудов — фарлонг;
10 фарлонгов — милю».
Хотя джефферсоновские выкладки весьма впечатляют, но на их примере видно, как легко «улучшателям» старых систем выплеснуть с водой ребенка. Его единицы длины, веса и объема все были основаны на шумерской секунде времени, но в них не было заложено понимание роли секунды как меры размеров и движения Земли. Предложенные им единицы стали бы полнейшими абстракциями, если бы отошли от великой первоначальной идеи. Однако, поскольку Джефферсон брал за основу секундный стержень, он не мог избежать связи с «великим основополагающим принципом».
Новый джефферсоновский фут основывался на одной пятой секундного стержня и равнялся 29,831629 сантиметра. Джеффрсон говорил, что в его фарлонге будет 1000 футов и 10000 футов в его миле, составляющей 2983,1629 метра. Это дает следующее соответствие:
1000 джефферсоновских футов = 360 мегалитических ярдов
Что подумал бы Томас Джефферсон, если бы знал, что доисторические каменные глыбы, расставленные по вересковым пустошам Британских островов, были построены с помощью единиц измерений, которые являлись зеркальным отражением его «нового» изобретения? Еще больше изумился бы он, узнав следующее:
366 джефферсоновских фарлонгов = 1 мегалитический градус дуги Земли
Квадрат 366 джефферсоновских фарлонгов = точной окружности Земли
Соединенные Штаты Америки не утвердили джефферсоновских единиц измерений, и страна теперь почти в одиночестве пользуется старинными мерами, которые поставили в тупик человека, которому предстояло стать их третьим президентом.
Мы считаем, что проделанная Джефферсоном работа дает нам решающее доказательство, потому что мегалитическая ДНК как на ладони — и изобретатель даже не понял этого. Мегалитический ярд — реальность, и он предтеча практически всех основных мер измерений в истории.
Со все большей уверенностью мы приходили к выводу, что секунда времени имела огромную и основополагающую важность. Она принята всюду, и все-таки никто не знает, что это такое, и немногие понимают, откуда она появилась. Мы решили вернуться в страну шумеров, чтобы лучше разобраться в умах людей, которые придумали эту единицу счета времени.
Выводы
❖ В конце XVIII века Томас Джефферсон взялся создать для новой нации Соединенных Штатов Америки новую систему мер и весов. Он считал, что единственной разумной основой для установления любых измерений было вращение Земли — именно так, как решили и мы. Затем точно так же, как люди мегалита и шумеры до него, он решил, что маятник — единственный способ следить за вращением Земли.
❖ Поскольку Джефферсон выбрал секунду времени за временной интервал для своего маятника, он, как и современные ему французы, автоматически привязал себя к шумерской системе как к базе расчетов. Затем он усовершенствовал процесс расчетов, использовав открытие своего соотечественника мистера Лесли («изобретательный мастер из Филадельфии»), который определил, что гладкий заостренный стержень, используемый вместо бечевки на маятнике, даст более точный результат. Такой стержень не будет нуждаться в весе на конце и может быть вдвое короче бечевочного маятника, чтобы обеспечить такой же период колебания.
Этот стержень имел в длину около полутора метров, точнее, 149,158 сантиметра, то есть почти ровно три шумерских куша. Джефферсон затем поделил этот стержень на пять частей, чтобы создать новую единицу измерения, которую назвал «фут». Потом он установил, что 1000 таких футов составят фарлонг.
❖ Человек, которому предстояло стать третьим президентом Соединенных Штатов Америки, не знал, что выведенные из секунды времени его фут и фарлонг имели прямое отношение к мегалитической и шумерской системам; 366 джефферсоновских фарлонгов — то же самое, что мегалитический градус дуги Земли, а квадрат 366 джефферсоновских фарлонгов равен точной величине окружности Земли. Он никогда не вычислял размеров Земли, и теперь ясно, что, в сущности, секунда времени в определенной степени имеет отношение к размерам нашей планеты.
❖ Следующим шагом Джеффрсона было определение новых весов и объемов, что он сделал с помощью возведения в куб своих линейных мер. В процессе проведения этой работы он изучал существующие меры и при этом выяснил, что единицы измерений, которые до него считались (и продолжают считаться) случайными происшествиями в истории, на самом деле выстраиваются в некую систему. Установив, что кубический стандартный фут содержал ровно 1000 унций, он вывел, что это не совпадение и что так было придумано в незапамятные времена.