Но так ли это? Следовало бы обратить внимание и на демографию таких стран, как Иран и Израиль, которые, по данным ООН, находятся приблизительно на одинаковом уровне — около 18 родившихся на 1000 населения в 2016 году. В большинстве стран Европы этот показатель ниже 10. В России — 11. Можно приводить и достаточно красноречивые примеры из истории. Вопреки либералам, развитая страна — это не синоним общества, отказавшегося от семьи и детей.
Что касается их отношения к новым мерам, предложенным президентом, то они вряд ли будут громко их комментировать. Ведь они уже победили. Что имеется в виду? Сейчас объем помощи будет не таким большим, каким он был бы при аналогичных мерах 10 или 7 лет назад, просто потому, что рожать становится некому. В этом смысле налицо явная экономия социального бюджета — бухгалтеры вновь одолели родителей и детей. Антинаталисты же одержали победу в том смысле, что эти меры откладывались, не принимались до тех пор, пока они могли дать ощутимый для нации положительный эффект. Я бы так сказал: кое-какое лечение больному, наконец-то, прописано, но оно безнадежно запоздало.
«СП»: А какой могла бы быть альтернатива?
— В 2005 году мы выпустили получившую достаточно большой резонанс Русскую доктрину, в которой была сильная демографическая программа. В 2006 году мы подготовили большой доклад «Сбережение, развитие и преумножение нации», который собиралась выдвинуть в качестве нового национального проекта партия «Родина»[14]. В нем предлагались детальные программы миграционной и демографической политики. На этапе подготовки этого доклада к печати произошла то ли утечка, то ли «слив» информации — и через пару недель в своем Послании Федеральному собранию президент Путин огласил меры по «материнскому капиталу». Тем самым острота инициативы партии «Родина» была сбита и проект не пошел. Об этом прямо рассказывает и Дмитрий Рогозин в своей книге «Враг народа».
Казалось бы, что в этом плохого — хотя бы так, косвенно, но мы тогда повлияли на запуск положительной демографической политики. Но проблема в том, что мы в своих работах предлагали комплексный и масштабный подход к решению проблемы упадка жизнеродности коренных народов России, их сбережение и даже преумножение. А в реальности получили половинчатое, вялое и скептическое решение — фактически «подачку» матерям и детям.
Кстати, когда я говорю про скептицизм, это не субъективная оценка. Путин сам неоднократно повторял, что в действенность таких мер, как материнский капитал, никто не верил, что рост рождаемости стал сюрпризом для наших властей и их экспертной обслуги. Спрашивается, если это так, что же вы не разгоните экспертные команды, которые вводили вас в заблуждение, навязывали, мягко говоря, спорную, а по сути псевдонаучную концепцию неотвратимости демографического угасания?
Тогда, 10 мая 2006 года, Путин с нескрываемой иронией завел речь о демографии, возможно, вы помните эту усмешку. Цитирую: «А теперь о главном. Что у нас главное?.. В министерстве обороны знают, что у нас самое главное. Речь действительно пойдет о любви, о женщинах, о детях. О семье. И о самой острой проблеме современной России, о демографии».
«СП»: В чем разница между вашей программой и путинской?
— Эта разница очень велика, хотя то, что предложено сегодня, безусловно, ближе к нашей программе, чем то, что действовало последние 11 лет.
Давайте сравним. Сегодня предложено, во-первых, продлить программу материнского капитала до 2021 года, во-вторых, облегчить правила и условия получения средств из этой программы, в-третьих, будет выделяться ежемесячная выплата малоимущим семьям (с доходами близкими прожиточному минимуму) при рождении первенца, в-четвертых, будут выделены льготы на ипотечный кредит молодым семьям, ожидающим второго или третьего ребенка (максимум компенсации — 4 процента ипотечной ставки). Также звучали слова о реконструкции детских поликлиник и некоторые другие, менее значимые предложения.
Теперь возьмем нашу программу «Сбережение нации», подчеркну — это 2006 год. Впереди еще тучное время, когда в России будут одновременно жить около 22 миллионов женщин детородного возраста (то есть от 20 до 39 лет). Это почти такое же количество потенциальных матерей, какое было в России в 80-е годы, когда советское правительство вело довольно активную демографическую политику — и коэффициент рождаемости достигал 2,2 детей на одну маму, что обеспечивало воспроизводство населения. Сейчас женщин данных возрастов будет с каждым годом все меньше — и в 20-е годы их число опустится до 15 миллионов, то есть уменьшится на треть. Так что хорошего «Десятилетия детства», которое объявлено с 2018 года, не получится — деток будет мало. Если только иностранные иммигранты нам в этом деле подсобят.
В 2006 году мы предложили амбициозную цель: удвоение коэффициента рождаемости — чтобы семейная пара, принадлежащая коренным народам России, рожала в среднем вдвое больше детей, чем это было в 2005 году. Тогда так называемый коэффициент фертильности равнялся 1,3 ребенка на одну женщину. Мы предложили планку — достичь уровня 2,6, а это предполагало бы введение моды на трехдетную семью. Государство, как мы считали, может и должно поставить такую скромную задачу, — простимулировать семейные пары на рождение детей сверх «запланированных». Сегодня этот коэффициент едва ли дотягивает до 1,7, причем в этом году он будет явно ниже.
Самое интересное, что социологические опросы уже тогда показывали: большинство молодых людей в идеале рисовали себе семью с двумя-тремя детьми, то есть психологическая предрасположенность к многодетности у российских граждан была налицо. Нужно было к этому приложить адекватную политическую волю.
Наша программа подразумевала, что она станет спусковым крючком ко многим другим позитивным сдвигам. Так и бывает при любых серьезных реформах. Мы предлагали не погашение нескольких процентов по ипотеке, как сейчас, а погашение части жилищного кредита при рождении в семье каждого очередного ребенка, так что рождение четвертого ребенка означало бы полное погашение кредита (при стандарте жилья — пятикомнатная квартира или загородный дом). Мы предлагали субсидии на каждого ребенка вне зависимости от их общего числа и уровня доходов семьи — такая субсидия увеличивала бы независимость жены-матери внутри семьи и стимулировала бы ее делать выбор не в пользу карьеры, а в пользу воспитания нескольких детей в качестве домохозяйки. Мы предлагали большой социальный пакет, включающий и многие льготы и бесплатные услуги, и даже меры по стимулированию бабушек помогать своим детям в воспитании внуков. Мы предлагали принять программы эффективного лечения бесплодия.
Отдельным блоком у нас шла мощная ментальная программа. И в этом вопросе мы являемся прямыми антиподами либералов. Мы считали и считаем до сих пор, что огромный эффект могла бы привести смена ментальных установок, моды, социального престижа семьи и многодетности. Нужна не дискуссия об абортах, а массированная кампания против психологии естественности и непринужденности аборта, что является симптомом нравственного коллапса. Нужен госзаказ на фильмы, теле- и радиопередачи, произведения и статьи, социальную рекламу с позитивным семейным мироощущением и воспитанием чувств любви к детям, поэтизацию матери, чадородия.
Семьи верующих (православных, мусульман, иудеев) — доказательство того, что не все определяется внешними материальными и средовыми факторами. Есть важнейший внутренний нравственный фактор, и сегодня в странах Запада, на которые либералы равняются, он совершенно не задействован. Напротив, там задействованы механизмы создания моды и даже пропаганды безбрачия, содомии, образа жизни чайлдфри, неприязненного отношения к многодетности, феминизма как философии, противоречащей материнству и т. д.
«СП»: Но ведь это связано с проводимой влиятельными глобалистскими фондами политикой по сдерживанию демографического роста…
— Совершенно верно. Это человеконенавистническая идеология. Но интересно, что она сильнее всего ударяет по народам, которые и так уже пришли к «нулевому росту», и дальнейшее движение в том же направлении приведет к их резкому старению, а затем вымиранию и исчезновению.
Что же касается России, то у нас перспектива стратегического выживания прямо противоположна той перспективе, которую рисовали антинаталисты и идеологи «устойчивого развития» в конце XX века. Главная стратегическая проблема России — недонаселенность территории, огромный контраст между числом людей и размерами и ресурсными богатствами страны. Если рассматривать Россию не как придаток к трубе, а ее богатства не как подлежащие переходу под глобальное управление, — то нам просто жизненно необходима самая активная, я бы даже сказал, агрессивная пронаталистская политика.
В этом смысле, если сравнить современную Россию с Германией конца 30-х годов XX века, то нам необходима демографическая программа мощнее. Хочу подчеркнуть, для меня эта тема никак не связана с расистской идеологией — разговор идет в ракурсе прикладной науки. Немцам удалось за 5 лет поднять уровень рождаемости в 1,5 раза — значит, их демографическая программа заслуживает изучения. Более того, их программа в том что касается материальной и моральной поддержки семей (ссуды, выплаты на каждого ребенка, огромные субсидии многодетным семьям, жилищная политика, пропаганда семейных ценностей и многое другое) опровергает многие догмы антинаталистов. При этом разные «заскоки» нацистов, такие как программа «Источник жизни», не стоит принимать в расчет, их эффект был не велик.
Но в чем главная разница? Гитлеру дети были нужны для тотальной мобилизации в целях захвата жизненного пространства. А у нас ситуация прямо противоположная — жизненное пространство у нас уже есть, его нам обеспечили наши предки. Но у славных предков проблема с потомками, и такую землю с такими богатствами некому населять, возделывать и защищать.