исследование Слихера ван Бата неопровержимо. Этот прогресс, прежде всего качественный, на западе, то есть в регионах с более высокоразвитой технологией, происходил быстрее, чем на востоке.
Заметен резкий контраст между первой и второй половинами XVIII столетия. В начале века прогресс настолько медленный, что в некоторых случаях его можно вообще не принимать во внимание; к концу века прогресс настолько ускоряется, что его уже невозможно оспаривать.
Рост продукции в первой половине XVIII века вызван, в первую очередь, распашкой целины; во второй половине столетия подъем целины также имел место, прежде всего в Восточной Европе, но все значительнее становится технологический рост, преимущественно в Англии. Медленный в начале века и быстрый в конце, прогресс на востоке вызван прежде всего расширением пахотных площадей, а в Англии — развитием технологии. Ситуация Франции в данном случае промежуточная.
Распространение прогрессивных технологий в сельском хозяйстве — заслуга немногочисленных богатых предприятий с капиталистической системой управления и еще в большей степени — заслуга англосаксонских экономических know how. Последние нельзя не учитывать, рассматривая сельское хозяйство более узко, с точки зрения улучшения сортов растений. Например, немаловажной чертой английского сельского хозяйства становится такой проект, внедрявшийся практически повсеместно, как селекция зерна в целях лучшей сохранности посевов.
В Англии в XVIII веке сельскохозяйственная революция оказалась неотделима от промышленной, которая произошла под интеллектуальным нажимом немногочисленных предпринимателей в условиях значительного роста урбанизации (только на Лондон приходится 12–15 % населения). Это показывает, каких высот в технической области может достигнуть чисто эмпирический подход, разумный и взвешенный взгляд на объективное положение дел с одной простой и скромной целью: добиться улучшения. Английская революция (термин этот общепринятый, хотя и недостаточно точный) дала толчок общему движению. Она показала пример и охватила, регион за регионом, всю Европу, начиная с Франции. Наиболее важным фактором стал отказ от трехлетнего севооборота. Поле стали засевать клевером, вместо того чтобы оставлять его под паром, что вернуло почвам азот (физико-химические процессы еще не были изучены, но было замечено улучшение вместо ожидавшегося истощения). Внедрение в севооборот пропашных культур — знаменитой репы (турнепса, привезенного Тауншендом из Ганновера) — способствовало очищению и глубокому рыхлению почвы. На этом моменте следует заострить внимание; в области сельского хозяйства английская революция практически не изобретает нового, она разворачивается скорее в экономической, нежели в узко технологической сфере: турнепс и сахарная свекла пришли из Германии, идея непрерывного севооборота — из Фландрии, селекция скота была освоена на континенте. Но английская знать, одержимая жаждой успеха и воспитанная в традициях британской эмпирики, в определенный момент доводит преобразования до критической массы, что становится причиной прорыва в области сельского хозяйства. Этот take off, обусловленный сочетанием множества маленьких и ограниченного количества больших технических преобразований, обеспечил практически неисчисляемый рост производства (в чем и состояла революция) и способствовал радикальному повышению урожайности с гектара и приросту поголовья скота.
1. Сельское хозяйство и население
На графике сверху Англия до 1770 года предстает как страна весьма ограниченного импорта, которая начиная примерно с этого же времени становится страной импорта. Этот график, взятый из исследований Мальтуса по государственной статистике, является в чистом виде наилучшим аргументом против теории Мальтуса.
Материальные блага растут в том же ритме, что и народонаселение, а богатство в Европе и ее островных колониях с XVIII века нарастает существенно быстрее, чем численность образованного населения. В то же время график замечательно демонстрирует английское сельскохозяйственное чудо.
В промежутке с 1700 по 1820 год на абсолютно изолированной территории, в Англии, производство зерновых, то есть основной на тот момент продукции, вырастает таким образом (по данным Ф. Дин и У А. Коула), что еще никогда в истории человечества не бывало достигнуто столь заметных результатов за столь краткий промежуток времени.
Чтобы понять важность этого удвоения всех показателей в течение столетия, следует учитывать, что к концу XVIII века в сельскохозяйственном секторе было занято не более трети населения. В Англии в 1780 году плотность населения достигает 50 чел. на кв. км. Впервые при норме «один работающий человек кормит трех» одному человеку, занимающемуся сельским хозяйством, удается прокормить 12–13 себе подобных! Но земледелие — только один из аспектов проблемы; прогресс в области скотоводства идет еще более быстрыми темпами и играет более важную роль. Производство баранины и овечьей шерсти растет еще быстрее, чем добыча зерна; производство говядины — чуть медленнее. Что касается производства шерсти, которое изучено лучше, рост достигает 40 млн. ливров в 1695 году, 57 — в 1741-м и 94 — в 1805-м. Удивительная Англия! Барьер взят. При таких показателях становяится возможным и демографический взрыв, то есть единственное настоящее богатство — людские ресурсы, знания, интеллект, — и сам прогресс. Как же совершилось подобное чудо?
Проблема, в строгом смысле слова, заключалась не столько в самом новшестве, сколько в его распространении. Взять хотя бы репу. Агрономы и крупные землевладельцы начали ее внедрение, руководствуясь фламандским примером. Потребовалось полтора века успешных попыток: «Ни Гудж (1571), ни Ричард Вестон (после 1645), превозносившие успехи своей культуры на полях, ратовавшие за внедрение клевера и комбинированных кормов, не имели ни малейшего успеха. Лишь существенно позднее в них признали новаторов» (Д. Фоше). Артур Янг говаривал, что Ричард Вестон «сделал больше, чем Ньютон». Великий переворот, если мы помним его основную идею, следует искать на сеяных лугах, которые обеспечивали азот почве и пропитание скоту, тем самым дважды являясь источником белков. Новые технологии в Англии XVII века внедряются постепенно, ненавязчиво и впоследствии, бесповоротно завладев всеми позициями, вызывают взрыв в XVIII веке.
Англия в Европе эпохи Просвещения играет роль двигателя, Норфолк служит образцом, о чем много говорил Артур Янг. В 1794 году Норфолк экспортировал пшеницы больше, чем вся остальная Англия. В середине XVIII века вслед за Англией о Норфолке узнал и материк. Первый восторженный отзыв о таком типе земледелия появляется во Франции в 1754 году в «Энциклопедии». Но обрывочная информация о нем, как показал А. Ж. Бурд, появлялась и до этого. Норфолк, центральный регион юго-восточной Англии, привлекший внимание агрономов, действительно находился в самом разгаре преобразований: если Суррей несколько отстает, то Эссекс и Кент наступают Норфолку на пятки. Первопричины этих технологических изменений имеют социальный характер. Здесь нельзя не вспомнить знаменитую проблему огораживания. Право огораживания, которое сопровождается разделением общинных земель, отмечает конец аграрного века, века открытого поля, трехпольного сева, что являлось на Западе крупным завоеванием Средневековья с его строительством соборов. Нерешительным стартом огораживания принято считать XVI век. Он неотделим от полусоциальных, полурелигиозных переворотов, которые приводят на материке к стремительному сокращению феодальной власти. Это движение начинается между 1515 и 1551 годом и продолжается вплоть до 1580 года. После долгого перерыва оно возобновляется в XVIII веке. В 1850 году английский пейзаж кардинально изменится. Для такой трансформации, требовавшей возможностей технического прогресса, класс крупных собственников благодаря парламенту располагал поддержкой государства. Кривая биллей об огораживании выглядит следующим образом: три акта за двенадцатилетнее царствование королевы Анны, по одному в год, с 1714 по 1720 год; 33 — с 1720 по 1730-й; 35 — с 1730 по 1740-й; 38 —с 1740 по 1750-й; но: 156 с 1750 по 1760 год; 424 — с 1760 по 1770-й; 642 — с 1770 по 1780-й; 287 — с 1780 по 1790-й; 506 — с 1790 по 1800-й; 906 — с 1800 по 1810-й.
Упразднением йоменов, ростом класса фермеров-капиталистов до уровня крупных собственников, а то и выше, был подготовлен технический прогресс, источник прибыли. В Норфолке, как и во всей остальной Англии, феодальная система исчезает очень быстро: к середине XVI века землевладельцы-дворяне получили на свои земли денежную ренту. Это новшество способствовало аграрному индивидуализму; возникло желание получать продукцию, которую можно пустить в оборот, money crops[81]; оно разрывает общинные узы. Здесь политику огораживания начали раньше, чем в других местах. Ее отправной точкой принято считать XV век; начиная с XVI века Норфолк снабжает продовольствием Лондон. Технологические усовершенствования происходят между 1660 и 1680 годом: мергелевание и систематическое удобрение навозом, хорошо сохранявшим свои удобряющие качества; внедрение в севооборот культур, способных обеспечить обильный корм для скота на зиму благодаря крупной земельной собственности и обширным пахотным площадям; Норфолк поспешно отказывается от трехлетнего севооборота.
К этим благоприятным факторам добавляется внешнее влияние благодаря интенсивному морскому сообщению. Фландрия и Голландия уже осуществили на закрытом пространстве перемены, никого в них не вовлекая. Об этих переменах узнают в Англии, им подражают, дают им новое воплощение; они как масляное пятно распространяются из Европы, граничащей с Северным морем, Норфолком, Саффолком, Кентом, Фландрией, Голландией, а также из Ганновера, органически связанного с Англией с тех пор, как в ней в 1714 году пришла к власти Ганноверская династия.
2. До и после преобразований огораживания
Мы видим три типа почв — великое нововведение Средневековья — в Англии, в Бартоне, и на материке. Бартон остается «открытым» до конца XVIII века. Традиционный пейзаж сменяется типично английским: большие, тщательно огороженные поля геометрической формы, восхитительные лаборатории сельскохозяйственных нововведений. Благодаря им множится поколение сильных и компетентных людей, создаются условия для переворота в мыслях и в сфере технических возможностей.