Культ имел ряд общих черт с мистериальными культами, которые на протяжении столетий были очень популярны в греко-римском мире. Такие культы строились вокруг некоего набора тайных знаний. Приверженцы постепенно посвящались во все более сокровенные знания, пока не достигали такой степени посвящения, что могли напрямую или через провидца, действующего от их имени, контактировать со сверхъестественным. Поскольку в митраизме были аналогичные темы, он нашел живой отклик у римских солдат и спустя какое-то время в несколько измененном виде пришел в Рим.
Центральный персонаж этого культа, известного как мистерии Митры, был рожден от девственницы по имени Анахита в период зимнего солнцестояния, то есть примерно 25 декабря. Пока Митра ходил по миру смертных, у него было 12 последователей по числу знаков зодиака. Непорочное зачатие, спаситель человечества, рожденный 25 декабря, 12 учеников… Вам это ничего не напоминает?
Митраизм начал набирать популярность в Римской империи незадолго до появления христианства, и пару столетий эти два религиозных течения на равных конкурировали за души греко-римского мира. Но в конце концов христианство победило, и в IV в. митраизм сошел на нет, однако же успев оставить частицы себя в христианском нарративе.
На юге Индии сеть Великого шелкового пути пересекалась с еще одной важнейшей системой Древнего мира, отчасти порожденной природным явлением – муссонным климатом. Ключевым ее узлом был Аравийский полуостров, огромная пустыня, окруженная с трех сторон морскими водами и усеянная оазисами. Вокруг полуострова находилось несколько других полузасушливых территорий: Африканский Рог (полуостров Сомали), Иранское нагорье и окраины левантийских равнин. Эти земли населяли разные народы, говорившие на родственных языках – иврите, арабском, финикийском, шумерском, аккадском, набатейском, – которые принадлежали к семитской языковой семье. Их тесное соседство в регионе между Средиземным морем и Персидским заливом говорит о том, что на протяжении долгого времени история этих древних народов тесно переплеталась независимо от того, кем они были изначально и откуда пришли[13]. И в этой засушливой местности начинался самый таинственный и чарующий путь Древнего мира – Дорога специй.
Сегодня мы называем специями добавки, которые придают еде особый выразительный вкус и аромат. Но в древности по Дороге специй везли не только пряности, такие как шафран, перец, корица и т. п., но и мирру, ладан, алойное дерево и другую ароматическую древесину, драгоценные камни, эфирные масла, краски, лекарства, перья экзотических птиц, лечебные мази, косметику, афродизиаки, волшебные зелья, мистические предметы и прочие несъедобные вещи. В этом контексте специями (или пряностями) обобщенно назывались все товары, которые были редкими, компактными, легкоперевозимыми, пользующимися спросом и более-менее непортящимися. К этой категории относились даже бриллианты. Короче говоря, словом «специи» обозначали все то, что не было людям жизненно необходимо, но чего они хотели – что потакало человеческому стремлению к удовольствиям, роскоши, развлечениям, экстазу и сладострастию. В этом широком смысле специи были доминирующим фактором в мировой экономике тысячи лет назад и остаются таковыми сегодня (вы только подумайте о торговле наркотиками).
Местами производства одного из древнейших видов специй были Аравийский полуостров и его окрестности. В этой пустынной местности менее одной сотой доли процента земли годится для возделывания, а в центре региона растительность такая скудная, что люди не могут прожить даже животноводством. Тем не менее в области, которую римский ученый Плиний Старший прозвал Аравией Плодородной, произрастало неприхотливое дерево с редкими свойствами. Его листья можно было собрать, высушить, растереть в порошок, смешать с жиром и, подсушив, получить ароматические лепешки, которые назывались ладаном.
Но кому жители пустыни могли продать свой ладан? Друг другу? Нет. Чтобы наслаждаться специями, сначала нужно чем-то набить живот и удовлетворить другие базовые потребности, а товары первой необходимости можно было купить только у городских аграрных цивилизаций в долинах великих рек или в торговых перевалочных пунктах между ними. Поэтому обитатели пустыни шли со своими благовониями туда, где жили богатые люди.
Для перевозки специй использовался характерный для засушливой местности транспорт – верблюды, уникальные животные, одомашненные около 3500 лет назад. Эти «корабли пустыни» были способны прожить без воды много дней и выдерживать огромные перепады температур. За неделю верблюд мог пересечь, например, пустыню Гоби с дневными температурами выше + 43 ℃ и преодолеть горные перевалы, где лежат вечные снега.
Верблюды поднимали бóльшие грузы, чем лошади или мулы, и к тому же отличались милым и добродушным нравом. Шутка. Я вырос бок о бок с этими животными (недалеко от нашего дома находилась верблюжья стоянка) и никогда в жизни не видел более агрессивных и капризных созданий. Обращение с верблюдами требует особых умений, но торговцы специями владели тайным искусством.
Эти люди были большей частью посредниками, которые перепродавали чужие товары. Они опасались, как бы производители и потребители не начали торговать друг с другом напрямую, а потому держали свои источники товаров, маршруты и пункты назначения в строжайшем секрете. Эту атмосферу таинственности дополняли будоражащие вымышленные истории о трудностях и смертельных опасностях, с которыми сопряжена добыча и доставка драгоценных товаров. Так, греческий историк Геродот писал, что ладан ценен потому, что дающие его деревья охраняются крылатыми змеями. Чтобы собрать ладан, арабы сжигают особую смолу, привозимую из далекой страны, дым которой на время прогоняет змей. Когда те улетают, люди бросаются к деревьям и собирают ладан, пока не вернулись охранники. Тех, кто не успевает убежать, крылатые змеи безжалостно убивают. И так много добытчиков погибает, чтобы драгоценная смола попала на рынок! Неудивительно, что она такая дорогая. Геродот, вероятно, получил сведения из надежного источника – от какого-нибудь ушлого торговца специями.
Поскольку все это были компактные и очень ценные товары, торговцы могли доставлять их на большие расстояния, особенно когда пустынные маршруты соединились с сетью Муссонного мира на востоке и с сетью Средиземноморского мира на западе. Ведя, по сути, кочевой образ жизни, торговцы специями постепенно развили свою специфическую культуру, отличную от культур оседлых народов, с которыми они имели дело. Они предпочитали богов, которых можно носить с собой, то есть связанных больше с идеями, чем с местами, и были склонны к полиглоссии и космополитическим взглядам. В конце концов они организовались в гильдии и сети, пересекавшие все культурные и политические границы. Эти созвездия существовали скорее в социальном, чем в географическом пространстве и обладали собственной внутренней связностью. Они образовывали своего рода альтернативную теневую вселенную, которая простиралась поверх более материальной вселенной государств.
Даже когда сформировались отдельные, отчетливо различимые «культурные моря», идеи все еще просачивались между ними туда-сюда через капилляры – такие как Дорога специй и Великий шелковый путь, – а также через промежуточные зоны, где разные миры накладывались друг на друга и созвездия идей сталкивались, перемешивались, обменивались своими элементами и порой давали начало совершенно новым концептуальным созвездиям.
9.Когда миры перемешиваются(1–650 гг.)
На протяжении тысячелетий человечество превращалось во все более взаимосвязанный организм, но этот процесс никогда не был стабильным и ровным, подобным перемешиванию сахара с песком. Он продвигался рывками, временами приостанавливался или надолго замирал, откатывался и снова делал скачок вперед. Социальные созвездия формировались, расширялись и в конечном итоге наслаивались друг на друга, и эти наслоения порождали трения, сумятицу и драмы до тех пор, пока достаточное количество идей из разных миров не переплеталось между собой и не формировало более связное целое – новый гештальт, куда входили одни идеи из разных миров и не входили другие, противоречащие новой реальности.
В научно-фантастическом романе «Больше, чем люди»[14] (1953) Теодор Старджон объединил слова «сливаться» и «соединяться» и создал новый термин «слидиняться». Он использовал его для описания того, что произошло с шестью персонажами его истории – людьми с различными ментальными странностями, которые ссорились и ругались, пока не обнаружили, что являются взаимодополняющими частями единого нового организма Homo Gestalt. Термин «слидиняться» как нельзя лучше подходит и для описания человеческой истории, на протяжении которой обширные созвездия идей и великие нарративы непрерывно сливались и смешивались в новые, более масштабные мировые гештальты. В первые 800 лет нашей эры такие «слидинения» происходили по всему миру.
Давайте посмотрим, что происходило, например, в Римской империи. Историки часто описывают ее упадок и крушение как одни из поворотных событий в мировой истории. Этот период обычно датируют V в. н. э., когда варвары наносили Риму добивающие удары один за другим, пока очередной вождь не сверг последнего императора и не основал на исконно римских землях свое варварское королевство. Точная дата падения Рима зависит от того, какой именно удар считать смертельным, – это может быть и 410, и 455, и 476, и 492 год. Некоторые исследователи полагают, что Рим пал еще в 395 г., когда империя распалась на две части, а другие – что это случилось еще раньше, в 378 г., когда армия варваров впервые разгромила римлян в крупном сражении, в котором погиб сам император.
В XVIII в. английский историк Эдуард Гиббон назвал главной причиной «упадка и крушения» Римской империи не некое событие, а конкретную религию – христианство. Но в последние десятилетия в исторической науке начинает обретать плоть и кровь другое объяснение произошедшего.