государственных расходов на такие вещи, как здравоохранение, образование и система социального обеспечения.
Следующим шагом стало подписание Генерального соглашения по тарифам и торговле, сокращенно ГАТТ (от англ. General Agreement on Tariffs and Trade), в котором 23 крупнейшие экономики договорились о том, как они будут регулировать свои коммерческие отношения, чтобы не оставить друг друга с носом при взаимном обмене товарами.
Но, официально считаясь международными, эти меры и соглашения не охватывали всех стран, ибо из всего многообразия идеологий, витавших в довоенном мире, всего две вышли из войны победителями – коммунизм и капитализм. Подобно богам в древней зороастрийской мифологии, страны принимали ту или другую идеологию и присоединялись к соответствующему лагерю. Так в мире сформировались два гигантских конкурирующих блока национальных государств. Один блок хотел превратить весь мир в единый глобальный рынок, внутри которого потоки товаров и денег будут течь свободно, на одинаковых условиях повсюду. Другой блок хотел объединить мир в единую плановую экономику во главе с центральным правительством, которое будет принимать решения и выделять ресурсы на основе рационально разработанного плана, призванного служить интересам социального целого.
Первый блок стремился распылить человечество в дисперсное облако свободных индивидов, каждый из которых преследует свои личные интересы и тем самым теоретически способствует благоденствию и счастью целого. Другой блок верил в необходимость единой централизованной социальной воли, которая координирует и направляет человеческие усилия на достижение процветания и счастья целого и, таким образом, теоретически гарантирует самореализацию каждой человеческой частицы.
Обе эти системы выросли из светской западной традиции. Обе апеллировали к разуму, и обе пытались утвердить себя в материальном мире: каждая была убеждена, что реальные эмпирические результаты докажут правильность ее «изма». В течение следующих четырех с лишним десятилетий эти две системы боролись между собой за то, чтобы стать моделью для всего человечества и выбросить другую систему на свалку истории.
Лидером первого блока стали Соединенные Штаты с Западной Европой и Японией в качестве партнеров. Бывшая Российская империя, затем Советский Союз, возглавила второй блок с восточноевропейскими странами в роли сателлитов. Эти два блока подобно матерым игрокам в покер вели на мировом столе игру с высочайшими ставками, где фишками были все остальные страны мира, большинство из них – бедные и отсталые в промышленном развитии.
Мао Цзэдун придумал общий термин для всех этих стран – третий мир – и рассматривал их как еще один блок во главе, разумеется, с Китаем.
С 1945 г. до конца 1980-х гг. эти три блока вели глобальное противоборство, известное как холодная война. «Война» – потому что два доминирующих блока стремились стереть друг друга с лица земли; «холодная» – потому что ни одна сторона не могла развязать настоящую «горячую» войну с взаимным применением оружия и убийствами. США первыми создали ядерную бомбу, но СССР вскоре догнал их. Затем оба лагеря создали еще более мощные термоядерные бомбы, которые в случае массового применения могли полностью уничтожить жизнь на Земле. Оказавшись загнанными в патовую ситуацию, оба блока нашли альтернативные способы воевать друг с другом, один из которых – использовать фатальный изъян в системе национальных государств.
Этот изъян заключался в том, что такого феномена, как настоящее национальное государство в том виде, в каком его представляли националисты XIX в., в реальности не существовало. В их представлении национальное государство было одним единым народом, который жил на своей исконной земле и управлял сам собой. Загвоздка заключалась в том, что ни одно национальное государство не было населено «одним единым» народом, какой бы широкий смысл ни вкладывался в это определение. В большинстве государств, если не во всех, существовали субкультуры с потенциалом формирования националистических движений: армяне, азербайджанцы и множество других народов в СССР, баски и каталонцы в Испании, туареги в Мали, франкоговорящее население в Канаде, ирландцы в Великобритании – список можно продолжать и продолжать.
Более того, границы многих национальных государств проходили через территории, населенные людьми, которые считали себя единым народом. В таких местах даже члены одной семьи могли быть гражданами разных стран и подчиняться разным юрисдикциям: случись война, их бы призвали в армии и заставили стрелять друг в друга. Взять, например, курдов: территория, населенная этим народом, оказалась разделена между четырьмя разными странами: Турцией, Сирией, Ираном и Ираком. Иногда потенциальные национальные государства претендовали на одну и ту же территорию. Существование Израиля лишало палестинцев возможности создать собственное государство. Индия и Пакистан заявляли о своих правах на Кашмир. Планета изобиловала такими взрывоопасными социальными минами, и особенно много их было в странах третьего мира. Там всегда хватало недовольных, готовых с оружием в руках сражаться против существующего национального правительства.
Эти «мины» и использовали лидеры капиталистического и коммунистического блоков, чтобы вести друг с другом опосредованную войну. Если капиталисты поддерживали правительство, коммунисты вооружали и финансировали антиправительственные повстанческие движения. Если капиталисты поддерживали повстанцев, коммунисты вооружали и финансировали правительство. Холодная война состояла из множества опосредованных локальных вооруженных конфликтов между двумя блоками, которые в основном разворачивались в странах третьего мира. Таким образом, для третьего мира холодная война вовсе не была «холодной»: там шли настоящие сражения, гибли миллионы людей.
Те из нас, кто пережил холодную войну, вероятно, помнят свои ощущения: нам казалось, что мы живем в темные времена, когда над цивилизацией нависла реальная угроза полного уничтожения. Все вокруг говорило о том, что человеческая драма приближается к кульминации и что конец истории близок. Но в ретроспективе 40 лет холодной войны выглядят скорее как эпоха стабильности и все большего процветания. Ядерное сдерживание обеспечивало то, что пусть с натяжкой, но можно было назвать миром во всем мире. Конечно, периодически то тут, то там продолжали вспыхивать вооруженные конфликты и революции, но бóльшую часть времени на большей части планеты, где жило большинство людей, царил мир.
В эти годы многие получили доступ к современной медицине. Значительно выросли разнообразие и доступность потребительских товаров. Во всем мире увеличилась прослойка, называемая средним классом. Интенсивно строились новые дороги, оплетая даже горы и пустыни. Коммунистические страны одержимо наращивали свои индустриальные мощности. Все больше людей за пределами коммунистического мира путешествовали по всей планете. Третий мир электрифицировался. Даже в самых бедных странах появились радиостанции, а во многих – телевидение. Газеты издавались повсюду. Книги-бестселлеры печатались немыслимыми ранее тиражами, которые раскупались десятками миллионов читателей, как горячие пирожки.
Потоки фильмов изливались из Голливуда и Болливуда, а также из Лолливуда, Нолливуда и других кинофабрик[36]. Популярная музыка стала – да, невероятно популярной и охотно вбирала в себя народные источники, классические традиции и, самое главное, влияние других культур. Отголоски индийских мелодий звучали в Средневосточном исламском мире. Североамериканские джаз, блюз, фолк, рок-н-ролл и все их многочисленные ответвления, многие из которых имели африканские корни, проникли в Европу и за ее пределы. В Южной Америке народная музыка «слидинилась» с джазовым направлением и превратилась в утонченный латино-джаз. Арабские музыканты начали использовать электрические инструменты, а позже создали и собственную версию хип-хопа.
Самые выдающиеся представители индустрии развлечений и спорта теперь становились мировыми знаменитостями: The Beatles, Мухаммед Али, Пеле, Джеки Чан. Один популярный кабульский певец был известен в самом Афганистане как «афганский Элвис Пресли». В демократических странах такие звезды стали приобретать даже некоторое политическое влияние. Короче говоря, новая глобальная культура начала нарождаться на свет, пусть даже – хорошо это или плохо – она была в основном поп-культурой.
В 1975 г. Соединенные Штаты вывели из Индокитая последние войска, и в столицу Южного Вьетнама вошли северовьетнамские коммунисты. Миллионы южновьетнамцев бежали из страны. Многие из них погибли в открытом море, многие оказались нищими беженцами в чужих странах. В соседней Камбодже, пострадавшей от «побочных эффектов» войны во Вьетнаме, коммунистический режим красных кхмеров, состоявший в основном из подростков с автоматами, уничтожил около 6 млн своих сограждан. Казалось, обе страны были непоправимо покалечены пережитыми трагедиями, однако обе выжили, перестроились, восстановились и в течение одного поколения (особенно Вьетнам) стали довольно сплоченными, мирными и лишь отдаленно коммунистическими странами. Большинство из нас, кто был свидетелем этих событий, вряд ли могли предположить вероятность таких изменений.
В 1975 г. никто не догадывался, что холодная война подходит к концу; конфликты продолжали вспыхивать то тут, то там по всему третьему миру. В 1978 г. власть в Афганистане захватили местные коммунисты; Советский Союз ввел в страну войска, чтобы помочь их режиму удержаться, а Соединенные Штаты развернули помощь афганским повстанцам. Для большинства политических гуру Афганистан выглядел как очередное локальное поле битвы холодной войны. На самом же деле, когда СССР вторгся в Афганистан, его империя уже рушилась изнутри. Афганистан был не столько последней битвой холодной войны, сколько первой битвой новой войны – войны совершенно иного рода, которая вскоре развернулась между Западным миром и новой исламистской силой, не делавшей различий между коммунизмом и капитализмом.