что св. Бенедикт написал устав или, скорее, вдохновил на создание устава, именующегося с VII в. бенедиктинским, он стал истинным основателем западного монашества. Не игнорируя, тем более не отвергая традиций восточного монашества, он все же отказался от его чрезмерного аскетизма. Нормы поведения, духовной жизни и чувствования, благодаря ему вошедшие в устав, на диво умеренны и уравновешенны. Бенедикт добился гармонии между ручным, интеллектуальным трудом и собственно религиозной деятельностью в монастырской жизни. Таким образом, он указал бенедиктинскому монашеству, история которого отмечена блестящими успехами в VI–XI вв., путь соединения хозяйственной деятельности с интеллектуально-художественной активностью и духовной аскезой. После него монастыри стали центрами аграрного производства, мастерскими по изготовлению и иллюминации рукописей и яркими очагами религиозной жизни. Он стремился умерить власть аббатов, требуя мягкости и братских чувств в обращении с общиной, дабы тем самым облегчить управление ею. Он предписывал простоту, но не впадал в крайности, когда дело касалось самоотрешения или одеяния. «Если случится, — гласит устав, — что брату предпишут тяжкие или невыполнимые обязанности, то пусть он примет их со всей кротостью и смирением. Однако если он сочтет, что тяжесть их превосходит его возможности, то пусть объяснит это старшему, но сделает это при удобном случае и со смирением, не проявляя ни гордыни, ни возмущения, ни упрямства». «Пусть поступают согласно словам: «И каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян. 4:35). Мы не хотим этим сказать, что следует действовать лицеприятно, ибо это не угодно Богу, но нужно принимать во внимание человеческие нужды. Нуждающиеся в меньшей мере пусть возблагодарят Господа и не сокрушаются, а сильнее нуждающиеся пусть смирятся со своей слабостью и не гордятся проявляемым к ним милосердием. Таким образом все члены тела обретут мир». Особенно настоятельно он предписывает проявлять «скромность, которая является матерью добродетелей». Так античная tempe-ritas (умеренность) получила у св. Бенедикта христианское обличье. И все это было сказано в VI в. Когда представляешь себе весь разгул насилия в те еще дикие времена Средневековья, то склоняешься к мысли, что наставления св. Бенедикта никем не были услышаны, но стоит, однако, задаться вопросом, до каких крайностей могли бы дойти люди той эпохи, если бы не прозвучал этот великий умиротворяющий голос.
Совсем иным был дух ирландского монашеского движения. С тех пор как св. Патрик, захваченный в юном возрасте пиратами и проданный в рабство в Ирландии в первые годы V в., обратился в христианство и стал, занимаясь выпасом овец, проповедовать в этой стране Евангелие, Ирландия превратилась в остров святых. Здесь стали быстро расти монастыри, которые наподобие восточных обителей представляли собой городки из отшельнических хижин, группирующихся вокруг хижины аббата. Эти монастыри оказались рассадниками миссионеров, которые в V–IX вв. распространились по соседним Англии и Шотландии, а затем хлынули на континент, куда принесли свои обычаи, ритуалы, практику выстригания тонзур, свои оригинальные пасхальные таблицы, которые папству с трудом удалось заменить римской системой расчета, свою неутомимую страсть к созданию новых монастырей, откуда они осуществляли евангелизацию все новых стран, искореняя языческую веру в идолов. Некоторые из них, как св. Брендан, искали уединения на океанских просторах и заселяли пустынные островки, выступающие над водой рифы, живя над опасными пучинами моря. Легендарная одиссея Брендана впоследствии поражала воображение всего средневекового западного мира.
В VI–VII вв. Ирландия экспортировала около 115 святых мужей в Германию, 45 — во Францию, 44 — в Англию, 36 — на территорию современной Бельгии, 25 — в Шотландию, 13 — в Италию. Если большинство из них — личности легендарные, вышедшие из фольклора, то это еще лучше подтверждает, как заметил Бернар Гиймен, сколь глубокий след оставило ирландское монашество в ментальности и чувствованиях западного мира.
Наиболее знаменитым из этих святых был Колумбан, который между 590 и 615 гг. основал Люксей и Боббио, в то время как его ученик Галл дал свое имя другому монастырю, которому было уготовано блестящее будущее. Всем этим и другим общинам Колумбан дал свой устав, который одно время успешно соперничал с уставом св. Бенедикта.
27. Сен-Галлен
1. Парадиз; 2. Купель; 3. Амвон; 4. Хор; 5. Скрипторий (1 этаж), библиотека (2 этаж); 6. Ризница; 7. Зал капитула; 8. Приемная; 9. Приемная для бедных; 10. Кладовая (1 этаж), склад (2 этаж); 11. Зал с камином (1 этаж), дортуар (2 этаж); 12. Рефекторий (1 этаж), гардеробная (2 этаж); 13. Кухни; 14. Бани; 15. Пивоварни; 16 Пекарни; 17. Помещения отца эконома; 18. Помещение для кровопусканий; 19. Лазарет и аптека; 20. Помещение для хранения трав; 21. Дом садовников; 22. Птичий двор; 23. Амбар; 24. Жернова; 25. Помещение для ступ; 26. Солодосушильня; 27. Дом конюхов; 28. Дом коровников; 29. Дом прислуги; 30. Овчарня; 31 Свинарник; 32. Загон для коз; 33. Конюшня; 34. Коровник; 35. Нужники.
28. Фонтене
1. Зал капитула; 2. Малый зал с камином; 3. Большой зал с камином; 4. Фонтан (для мытья рук); 5. Дом привратника; 6. Пекарня; 7. Голубятня; 8. Лазарет; 9. Кладовые.
27,28,29. МОНАСТЫРИ: СЕН-ГАЛЛЕН, ФОНТЕНЕ, КЛЮНИ
Средневековые монастыри должны были отвечать всем нуждам монахов и обслуживавших их людей. Поэтому они всегда представляли собой независимые, самодовлеющие мирки. Сохранившийся в монастырской библиотеке план Сен-Галлена (27) является проектом, представленным аббату Гоцберту в 820 г. Он очень интересен, поскольку дает понятие о том, каким видели идеальный монастырь. Изображенный здесь тип церкви с двумя апсидами был очень распространенным в западных районах Германии с каролингских времен, правда, в этом монастыре была все же построена церковь с одной апсидой. Вокруг церкви — большая вилла, наподобие каролингских королевских вилл. Стоит отметить, что план предусматривал создание внешней школы, для мирян, хотя синод 817 г. в Аахене предписывал закрытие таких школ. План Фонтене (28) отражает хозяйственные заботы общины: постройки религиозного назначения как бы уравновешены хозяйственными, церковь очень проста. Наконец, реконструированный американским археологом и историком Кеннетом Конантом план монастыря Клюни в конце романской эпохи (29). На нем выделяется огромная церковь аббата Гуго (1049–1109), постройка которой была начата в 1088 г. Рядом сохранившаяся часть прежней церкви Клюни II, освященной в 991 г. и расширенной св. Одилоном в 994— 1048 гг., которая в свою очередь заменила скромную церковь Клюни I, возведенную в 915–927 гг. Длина церкви 187 м. На плане видно преобладание религиозных построек, ибо община была занята более служением Богу, нежели хозяйственными трудами. Богатый монастырь был надежно защищен толстыми стенами.
29. Клюни
1. Притвор; 2. Капелла св. Михаила; 3. Ризница; 4. Скрипторий; 5. Часть старой церкви (Клюни II); 6. Зал капитула; 7. Приемная; 8. Дортуар; 9. Рефекторий; 10. Старый лазарет; 11. Кухня; 12. Кладовые; 13. Кладовые для белья; 14. Пекарня; 15. Умывальник; 16. Капеллы; 17. Клуатры; 18. Дворы; 19. Ворота или порталы; 20. Конюшни; 21. Нужники.
Духу ирландского монашества была совсем не свойственна бенедиктинская умеренность. Окрепший в суровых условиях севера, он легко мог поспорить с духом восточного аскетизма, известного своей эксцентричностью. В основу устава Колумбана были положены, конечно, требования молиться, заниматься ручным трудом и учением. Но к этому прибавлялись суровые посты и строгая аскеза. Особенно поражали современников долгие молитвенные стояния со скрещенными руками. Св. Кевин, как утверждали, семь лет так простоял, опершись на доску, ни разу не сомкнув глаз ни днем ни ночью и не шелохнувшись, так что птицы даже свили гнездо на нем. Были также купания в ледяных водах рек или прудов с пением псалмов и ограничения в пище, которую в этих монастырях принимали лишь один раз в день, никогда при этом не вкушая мяса.
Та же эксцентричность и суровость проявлялась и в покаяниях, свидетельствующих, по словам Габриэля Ле Бра, «о полуязыческом социальном и моральном состоянии народа, нуждавшегося в таком монашеском идеале аскетизма». В ирландских монастырях в полной силе возродились библейские табу, близкие к древним кельтским запретам. Даже в раннем ирландском искусстве, представленном каменными крестами и книжной миниатюрой, ощущается, по определению Франсуа Арди, «еще доисторический вкус, чуждый всякому реализму и тяготеющий к сугубо абстрактному изображению человека и животных». Оно стало одним из источников романского искусства с его причудливыми орнаментами, а к характерным для него вязям восходит одна из наиболее устойчивых тенденций эстетики и вкуса Средневековья.
Ирландские монахи, наконец, приняли участие в великом движении за христианизацию Германии и ее окраин в VII–VIII вв., которое опиралось на основанные ими монастыри. Так Сен-Галлен (основан Галлом около 510 г.) дал жизнь монастырям св. Бавона в Генте (основан св. Амандом около 630 г.), св. Эммерана в Регенсбурге (основан около 650 г.), в Эхтернахе (основан Виллибродом около 700 г.), в Рейхенау (основан Пирмином в 744 г.), в Фульде (основан Штурмом по настоянию св. Бонифация в 744 г.), в Корвее — в 822 г. С V по IX в. на всех фронтах борьбы за христианизацию — в городах, в сельских местностях и за пределами христианского мира — монастыри играли наиболее важную роль.
В этой долгой ночи Средневековья, с V по VIII в., свет излучали и ученые мужи, которых Р. Ренд назвал «зачинателями Средних веков». Их исключительная роль заключалась в том, что они спасли основное из античной культуры, изложили его в доступной для средневековой мысли форме и придали ему необходимое христианское обличье. Среди них выделяются четыре человека: Боэций (480–524), Кассиодор (480–573), Исидор Севильский (560–636), Беда Достопочтенный (673–735).