Если разведывательная служба тратит большие деньги и огромные усилия на перевоплощение своего сотрудника в нелегала, способного неприметно затеряться в толпе жителей другой страны, то она делает это в расчете, что он будет в течение длительного времени здесь активно работать на благо советского государства. Нелегальные сотрудники не могут рассчитывать на замену через сравнительно короткий срок службы за границей, как обычно происходит с официальными работниками дипломатических и разведывательных служб. Таким образом, если у нелегала есть семья, то, по вполне понятным причинам, она обычно не может следовать за ним. Жен и детей трудно «переделать». Поэтому в подавляющем большинстве случаев нелегал отправляется в длительную командировку один. Связь его с семьей в силу необходимости строго ограничена: ведь ее приходится поддерживать по секретным каналам. Единственное вещественное доказательство, по которому можно было судить о полковнике Абеле как о живом человеке, а не автомате с плотно сжатыми губами, — это несколько писем от жены и дочери, которые обнаружили в его вещах при аресте. А ведь он находился на нелегальном положении девять лет. И наверняка продолжал бы свою деятельность еще не один год, если бы его помощник, тоже нелегал, не дезертировал, явившись к нам с повинной.
Конечно, «крыша» посольства или торгового представительства предоставляет легальной резидентуре ряд преимуществ, которые невозможно получить нелегалам. Возьмем хотя бы такой случай. Разведчик, пользующийся прикрытием посольства, может установить полезные контакты в кругах, куда он имеет доступ как дипломат. Нелегалу попасть туда просто невозможно[83].
Вот пример того, как разведчик работает с легальных позиций. Разведывательный центр хочет приобрести в одной из западных стран агента, который мог бы информировать о деятельности закрытого промышленного объекта. Советское торговое представительство дает в газетах объявление, что оно заинтересовано в закупке нестратегических изделий, изготовленных на этом предприятии или же на связанных с ним заводах. Их владельцы или представители наверняка заинтересуются предложением и нанесут визит в торгпредство, чтобы выяснить возможность заключения соответствующих сделок. В ходе переговоров сотрудники советского учреждения предложат деловым людям заполнить опросные листы о личных данных, самой фирме, ее возможностях, финансовом положении, рекомендациях и так далее. Все эти материалы просмотрит офицер разведки, работающий в торгпредстве. Если кого-либо из кандидатов сочтут перспективным — для этого тщательно взвесят все его личные качества и наклонности (особенно привлекают люди жадные и нуждающиеся в деньгах, стремящиеся возвыситься над другими), — с ним установят постоянную связь под тем предлогом, что выгодные и прочные деловые отношения сразу не наладишь. Для кандидата и его окружения разведкой тут никак не пахнет: ведь ничего противозаконного не делается.
Подобным же образом развиваются события, если офицер советской разведки, находящийся в составе посольства (в данном случае он тоже принадлежит к легальной резидентуре), встречает интересную и перспективную (конечно, с разведывательной точки зрения) личность из числа местных деятелей. Протокольные встречи, официальные званые обеды, различные мероприятия следуют одно за другим. Кандидат на вербовку в процессе этого общения тщательно изучается. Затем следуют попытки сблизиться с ним лично, установить дружеские отношения. Их стремятся закрепить, и «дружба» нередко становится базой для вербовки. В отличие от недавнего времени, советские разведчики сейчас гораздо чаще идут на риск такой вербовки. Кстати, некоторые из недавних подобных попыток советской разведки были настолько грубыми и неуклюжими, что приходится лишь удивляться. Ведь они предпринимались офицерами, использующими в качестве прикрытия деятельность в ООН. А там подвизаются опытные советские разведчики. И еще одно важное замечание. Факты последнего времени свидетельствуют: очевидно, Советам не удалось закрепить нелегалов в некоторых государствах, поэтому Кремль вынужден возвратиться к своей прежней практике — использовать легальных разведчиков даже для проведения рискованных операций.
Использование компартий
Советское правительство время от времени использует зарубежные коммунистические партии для ведения шпионажа. И старается делать это как можно реже. Ведь всякий раз, когда коммунисты арестовываются по шпионским делам, дискредитируется вся компартия. Каждому понятно: это вовсе не национальная политическая организация, исповедующая высокие идеалы, а послушный инструмент враждебной иностранной державы, марионетка Москвы. Каждый раз, когда случались подобные разоблачения — особенно часто это бывало в двадцатые годы, — шпионская деятельность местных компартий свертывалась. Но проходило некоторое время, и все начиналось сначала. В конце концов в советском разведцентре убедились, что использовать плохо подготовленных для разведывательной работы лиц нецелесообразно, поскольку дилетанты быстро засвечивались и проваливали важные шпионские операции.
В тех странах, где деятельность компартий официально разрешена, и по разным причинам дело не было связано с созданием шпионских резидентур, советские разведслужбы были вынуждены обращаться за помощью к коммунистам. Так, например, случилось в Соединенных Штатах во время Второй мировой войны. Это вскрылось несколько позднее в результате разоблачения советских агентов, которые глубоко проникли в наши правительственные учреждения. Характерно, что одна из главных причин провалов советской разведки в США — плохая подготовка агентуры из числа коммунистов. Их идеологический уровень отвечал самым высоким требованиям. Но элементарные шпионские приемы они усвоили плохо. Видимо, не было достаточно времени и подходящих условий. Некоторым из привлеченных к шпионским делам претила такая деятельность, требовавшая изощренной конспирации и рабской дисциплины. Они, как, скажем, Уиттакер Чэмберс и Элизабет Бентли[84] в конце концов перестали выполнять задания советской разведки, добровольно явились в ФБР и сделали признания.
Проблема приобретения качественной агентуры в Америке встала перед Советами сразу после окончания Второй мировой войны. И возникла она в первую очередь из-за того, что на нашу сторону добровольно перешел шифровальщик советского посольства в Оттаве Игорь Гузенко[85].
Как следствие этого Москва разослала в свои резидентуры секретный приказ: не привлекать более к разведывательной работе коммунистов.
Тем не менее аппараты коммунистических партий и организаций. и сейчас используют для получения наводок на потенциальных агентов. В показаниях канадскому суду Гузенко впервые познакомил общественность с тщательно разработанной системой сотрудничества компартий с советской разведкой в области подбора агентурных кадров. Для этого применяются разнообразные методы и технические приемы. Так, на канадских военных заводах создавались группы друзей прогрессивной печати и кружки по изучению Советской России, которые объединяли рабочих и инженерно-технических специалистов, симпатизирующих СССР или желающих получить расширенную информацию о Советском государстве. И делалось это ради того, чтобы установить контакты с лицами, которых в дальнейшем можно было бы использовать для получения интересующей информации. В данном случае главная цель состояла в том, чтобы раскрыть секрет изготовления атомной бомбы.
Ловцы человеческих душ
Советы часто действуют, руководствуясь принципом: чтобы заставить человека делать то, что им надо, необходимо хитростью завлечь его в ловушку, в результате чего он оказался бы скомпрометирован. Тогда оперативный работник КГБ может легко оказать на него давление и как угодно манипулировать своей жертвой, угрожая в случае неповиновения довести компрометирующие сведения — смотря по обстоятельствам — до непосредственных начальников или властей. Случаи с Ирвином Скарбеком в Польше и Джоном Вассалом в СССР — ярко иллюстрируют этот излюбленный метод советской разведки.
На территории Советского Союза или его сателлитов, где Советы могут спокойно и беспрепятственно подготовить и осуществить инсценировку с привлечением агентов-провокаторов мужского или женского пола, обычно используется тактика завлечения людей в ловушку.
Грязную историю Вассала, сотрудника британского Адмиралтейства, который шпионил в пользу Советов в течение шести лет как в Москве, так и в Лондоне, — можно считать типичным случаем. По собственному опыту — а мне пришлось столкнуться с десятками подобных дел — могу сказать, что все операции с использованием ловушки разыгрываются по одному и тому же сценарию.
Офицеры КГБ, получившие задание заняться Вассалом, тщательно изучив его биографические данные и проанализировав его недостатки и слабости, решили вовлечь его в провокацию, в основу которой был положен серьезный порок: служащий английского посольства поклонялся гомосексуализму. Схема ловушки поражает своей банальностью: жертву пригласили на вечеринку, где создали условия, что-бы она поддалась порочному искушению. Все это было записано на магнитофон и заснято на фотопленку. Затем Вассалу предъявили эти улики и поставили перед дилеммой: или он будет работать на советскую разведку, или же о его прегрешениях узнают руководители посольства. Незадачливый англичанин поддался шантажу и выбрал первое.
Если лицо, привлекшее внимание советской секретной службы, проявляет силу воли и находит в себе мужество рассказать своему начальнику, в какую гадкую историю он попал, попытка вербовки будет, естественно, сорвана. И не нужно опасаться каких-либо неприятных последствий со стороны Советов, даже если этот человек останется в СССР и продолжит свою службу.
Иногда старший начальник, в особенности если попытка вербовки была предпринята не в СССР, а в свободной стране, может начать игру с советской разведкой, чтобы, используя своего подчиненного, выявить всех агентов противника, задействованных в этой операции, и выяснить их тактику и методы работы. Тогда на некоторое время его сотрудник будет играть роль агента-двойника. Если же он не подходит для выполнения такой миссии, ему рекомендуют заявить ловцам душ, чтобы они оставили его в покое, и порвать с ними.