пользуются слушатели, не конспекты или тексты прочитанных лекций, а копии подлинных дел — агентурных и оперативных донесений агентов, инструкций, указаний, переписки между центром и зарубежной точкой, результатов расследований, наружного наблюдения, проверок и других документов, подшитых в хронологическом порядке. По ним можно видеть, как изо дня в день развивались события и осуществлялось руководство операцией. Чтение таких материалов захватывает слушателей сильнее увлекательных романов. Но не это главное, знакомясь с настоящим делом, они видели, где были допущены ошибки, имелась ли возможность избежать их, чего не предусмотрели оперативные работники, которые вели дело, и так далее. Аналогичный метод, к слову сказать, применяется на юридических факультетах. Там студент тоже имеет возможность досконально изучать архивные дела. Он знакомится с показаниями свидетелей и может видеть, в каком месте судья упустил момент, чтобы задать обвиняемому или свидетелю нужный вопрос, и когда при обсуждении итоговых результатов присяжные не смогли привести наиболее убедительное доказательство невиновности подсудимого. Подобным же образом слушатель разведшколы, изучив во всех деталях реальное дело, начинает постепенно понимать, на каком этапе офицер разведки беспечно упустил возможность задать своему агенту вопрос, который помог бы установить, что последний двурушничает, как это выяснилось значительно позже. Или когда разведчик забыл оговорить со своим агентом сигнал опасности, что привело к разоблачению агента противником. Или же когда с агентом была разработана слишком сложная система связи, из-за чего произошла потеря важного канала информации, так как агент не смог запомнить, что он должен делать, чтобы вовремя передать свое сообщение. Подобное изучение реальных дел высвечивает ошибки, без которых не обходится ни один человек. А у будущего разведчика такой метод вырабатывает правильную реакцию на непредвиденные ситуации, которые, несомненно, будут возникать в его предстоящей деятельности.
Детальное изучение громких в прошлом дел — о некоторых из них я уже упоминал — необходимо прежде всего для того, чтобы слушатель мог понять, в чем причины успехов и неудач выдающихся разведчиков, имена которых навсегда остались в истории разведывательного искусства. Каким образом Редль, Зорге и другие известные шпионы сумели активно действовать столь длительное время? Что привело в конце концов к провалу? Как удалось русским изолировать друг от друга отдельные звенья «Красной капеллы» и канадской сети атомного шпионажа, что арест одного шпиона или даже разоблачение части организации не привели к ее провалу в целом?
Сравнивая специфику методов различных спецслужб, слушатель учится распознавать слабые стороны приемов, используемых ими. В конце концов он начинает сразу определять характерные черты приемов, применяемых разведчиками разных наций, так же, как и человек, изучающий международную политику или военные доктрины тех или иных стран. Все это нужно разведчику, чтобы понимать, что он может ожидать от своих будущих противников.
Создание ситуаций, приближенных к реальной жизни, в разведывательных школах преследует цель достичь тех же конечных результатов, какие стремятся получить в армии, организуя боевую подготовку личного состава в условиях, имитирующих настоящую войну, когда применяются снаряженные боеприпасы. Такая подготовка была впервые проведена во время Второй мировой войны в училищах сухопутных сил США, где курсантов обучали, как допрашивать военнопленных. Перед ними ставили человека, одетого в офицерскую или солдатскую форму противника, прекрасно говорившего по-немецки или по-японски. Он разыгрывал из себя попавшего в плен. Ему это было сделать нетрудно, так как для этой цели подбирали профессиональных актеров. Войдя в роль, он делал все возможное, чтобы сбить с толку и одурачить курсанта, ведшего допрос. Предварительно актеров знакомили с десятками приемов, которые пускали в ход настоящие вражеские офицеры и солдаты, взятые в плен на фронтах в Европе и Азии. «Пленный» то отказывался говорить, то обрушивал на следователя поток малозначимой и сумбурной информации. Он был то замкнутым, то наглым, а то и раболепным. Он мог даже угрожать следователю. После нескольких «сеансов» следователь был уже лучше подготовлен к допросу реального военнопленного или псевдодезертира, и его не так-то просто было чем-то удивить.
Этот метод применяется ныне в подготовке разведчиков. Ситуации здесь, однако, значительно сложнее тех, с которыми приходилось сталкиваться офицеру, допрашивавшему военнопленных. Разведывательные школы сделали шаг вперед в этой области. Там создают обстоятельства, которые можно сравнить с теми, что используются при обучении психиатров. Последние должны прежде сами пройти весь курс лечебных процедур, чтобы приобрести необходимую квалификацию врачевателей душевных болезней. «Жизненные» ситуации, с которыми приходится сталкиваться слушателю разведшколы, не ограничиваются лишь вопросами, на которые им придется в будущем отвечать уже как офицеру-разведчику. Он должен вместе с тем выступать и в роли «агента» — не потому, что ему придется быть самому агентом, но лишь для того, чтобы понять, как чувствует себя человек в шкуре шпиона. Это поможет оперативному работнику лучше понять трудности положения людей, согласившихся работать на него, получать и выполнять распоряжения и часто рисковать жизнью ради него. Несомненно и то, что офицер-разведчик после такой подготовки будет испытывать к своему агенту больше уважения и симпатии.
Практические трудности для разведчика и его семьи связаны с условиями конспирации, которую обязаны соблюдать все, кто занимается разведывательной деятельностью. Каждый сотрудник, вступая в должность, дает клятвенное обязательство не разглашать все, что он узнает или сам выполнит в ходе своей работы. Обязательство сохраняет свою силу даже после того, как он уйдет из разведки. Это означает, что сотрудник не имеет права обсуждать служебные вопросы с другими членами семьи и родственниками, друзьями и знакомыми. Короче говоря, ни с кем. Однако до сих пор мало кто жаловался на эти ущемляющие права человека условия. Конечно, тем, кто впервые сталкивается с ними, они могут действительно показаться невыносимо строгими и даже унизительными. Но это на первый взгляд. По сути дела, если спокойно вдуматься, на практике такое обязательство вовсе не представляется большим бременем. Оно Может даже принести определенные, так сказать, социальные выгоды, поскольку побуждает людей тратить свободное время не на пересуды о своих служебных делах, а на полезные увлечения, повышение общеобразовательного и культурного уровня и тому подобное. Я знаю одного выдающегося офицера разведки, «хобби» которого — разведение орхидей. Другие пишут романы, криминальные истории. Есть и такие, кто посвящает свой досуг музыке и рисованию. И еще одно: многие молодые жены, чьи мужья не имеют никакого отношения к разведке, после медового месяца быстро устают, слушая бесконечные разглагольствования своих благоверных об их делах, о трудностях по работе, о сложностях того общества, в котором они вращаются. Спутницы жизни разведчиков от этого избавлены.
Персонал ЦРУ — типично американский, поскольку рекрутируется из представителей всех классов и слоев общества из разных концов Соединенных Штатов. Типичный в той же, если даже не в большей степени, как и в других правительственных учреждениях или крупных предприятиях бизнеса. Многие сотрудники разведки являются эмигрантами первого поколения, натурализованными американцами, носителями малоизвестных языков (конечно, последнее обстоятельство никогда не было единственным основанием для приема на работу в ЦРУ).
В свободном обществе секретная разведслужба обязательно является демократической структурой не только потому, что ее создал демократический парламент — конгресс Соединенных Штатов. И не потому, что она подчиняется демократической исполнительной власти. Главное — разведка состоит из представителей всего народа, всего общества, которому она служит. Наряду с обязательным соблюдением секретности наиболее важным для офицеров разведки является сознание, что они — верные слуги нации и в этом качестве обязаны всегда образцово исполнять свои служебные обязанности.
К сожалению, ЦРУ не удалось привлечь на свою службу лучшие умы Соединенных Штатов, чтобы обеспечить превосходство нашей разведки над секретными службами других государств, в том числе и Советского Союза. Это произошло потому, что мы совершили крупную ошибку — не сумели в полной мере использовать ни с чем не сравнимую возможность, предоставленную нам нашей страной. Конгресс утвердил значительные денежные средства и принял всеобъемлющий закон о ЦРУ, предоставивший управлению большие полномочия. С момента его создания в 1947 году исполнительная власть при трех президентах оказывала ему всестороннюю помощь. Америка — это огромный человеческий резервуар, в который стекаются люди из всех стран: сто восемьдесят пять миллионов наших граждан вобрали в себя представителей всех народов и рас. Кроме того, после войны ряды ЦРУ пополнили бывшие сотрудники УСС и армейских разведслужб. Способнейшие, с большим опытом офицеры разведки составили ядро управления.
Агент
Занятый сбором секретной информации офицер — это кадровый сотрудник разведывательной службы, американский гражданин, выполняющий свои служебные обязанности на соответствующей должности в стране или за рубежом и действующий по указаниям своего руководства. Он организует работу, вербует на месте своих помощников и первым оценивает их сообщения. Человек, которого офицер находит, нанимает, обучает, использует для добычи информации и дает оценку его действиям, является агентом. Он может иметь любые национальность и гражданство, давать информацию сам или быть связанным с внедренным на нужный объект источником, который снабжает его интересующими сведениями. Отношения агента с разведслужбой поддерживаются до тех пор, пока обе стороны считают их нужными и полезными для себя.