утят, на следующий день прямо с утра, Адель с Крис вообще прутся делать снеговик, как заправские подружки. Но я чувствую, что все они что-то скрывают, а еще чувствую, как медленно, но верно, нарастает напряжение…Следующие гости его только добавляют.
Михаил и Женя. Они паркуются у машины Арая, но долго не выходят. В итоге сначала дверь открывается со стороны Жени, которая просто пулей вылетает на улицу, а потом бежит до дома и, ни с кем не здороваясь, будто в слезах уносится наверх, как ураган. Михаил залетает следом и также оперевшись на перила орет ей в спину:
— Женя, да подожди ты!..
Хлопок дверью. Михаил с громким выдохом утыкается в свою внушительную руку, и даже не отвлекается от своих душевных страданий, когда слышит смешок Максимилиана. Тот встает рядом, и я снова хочу себя убить: вот они просто невероятно похожи…
«Господи, ты просто идиотка…»
— Все настолько скверно?
— Заткнись, твою мать, это все ваша вина… — бубнит, от чего и Алексей давит улыбку, не отрываясь от книги, которую он как раз читает.
— Да брось…
— Заткнись! — спихивает руку младшего брата, а потом злобно смотрит ему в глаза, — Я так и знал, что этим все кончится!
— У нас был другой выбор?
— Был! Не вмешивать девчонку!
— Кстати, о котятах. Поздоровайся.
Краснею моментально, так как Михаил резко поворачивается и безошибочно находит меня взглядом, а я буквально вижу, как он от «медленной» скорости закипания, резко прыгает на «супер-космическую».
— Ты притащил ее сюда?! Ты совсем больной что ли?!
— А куда мне было ее девать? — снисходительно-саркастично интересуется, пока я мечтаю вновь исчезнуть.
Они говорят обо мне, как о вещи, при том очень и очень неудобной. Это уже не «неприятно», а просто кошмар какой-то. Ощущения утрирует факт нахождения в комнате просто кучи людей, которые: а) видели меня голой; б) знаю и всегда знали гораздо больше моей скромной персоны; в) ненавидят меня. Я чувствую, как по мне, словно острыми бритвами, проходятся взглядами все они, но решаю не отвечать. Ни на кого не смотрю, утыкаюсь в книгу, лишь когда Михаил по-настоящему взрывается и разворачивается в глубь дома, коротко провожаю его спину, и то потому что он начинает орать что-то на итальянском. Максимилиан смотрит туда же, куда я секунду назад, тихо посмеивается, а потом цыкает и идет за ним.
«Просто класс…»
Плюс всего этого в том, что ужина, как вчера не будет. Вчера был просто кошмар — я сидела за столом с этими людьми и мечтала сдохнуть. Адель пару раз прошлась по мне «незаметно», Кристина продолжала игнорировать, зато Арай поддерживал шуточки смехом, а Максимилиан прожигал во мне дыры, будто я что-то плохое ему сделала. Так что да, я была рада, что на сегодня мои полномочия «всё». Ушла в комнату, где заняла свое место на кресле, подтянула ноги к груди и смотрела в окно, а потом не заметила, как заснула.
Чувствую легкое прикосновение к плечу, и не реагирую, тогда прикосновение становится тверже. Трясет. Я почему-то пугаюсь и резко распахиваю глаза, отпрянув от источника моего «волнения», но это Женя. Она сидит передо мной на корточках, воровато оглядывается, а потом вдруг горячо шепчет.
— Привет, Амелия…
Сначала я в тупике, хлопаю глазами и силюсь до конца проснуться, но, кажется, она торопится…
— Прости, что так тебя бужу, но нам надо поговорить. Сейчас — не вариант. Мужчины обсуждает кое что внизу, да и народу слишком много и…В час ночи спустись на кухню, я буду тебя ждать. Это очень важно.
— Я не смогу выйти…
— Почему?
— Максимилиан не разрешает.
Женя на секунду застывает, смотрит на меня как-то странно, неуверенно, но потом я вижу, как в глубине ее глаз вспыхивает злость, и она цедит сквозь зубы.
— Не волнуйся. Сегодня он вырубиться достаточно быстро.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что сейчас они буду много пить, а до часу много времени. Приходи, пожалуйста…
Не знаю почему, но я решаю ей довериться. Так странно это, она — дочь врага, сестра самого ненавистного ублюдка, жена человека, чей брат держит меня в заложниках, а я ей верю…Ну и, справедливости ради, Женя оказывается права. Максимилиан приходит где-то в половину первого и сразу заваливается на кровать, а через десять минут глубоко засыпает. Я проверяю.
Подхожу ближе — ничего. Долго смотрю — ничего. Пихаю — и снова ничего! Он в отрубе, и тогда я решаюсь. Крадучись подхожу к двери, очень аккуратно ее открываю и выскальзываю в коридор. Дом погружен в тишину. Я не знаю, что меня ждет внизу, и что скажет Женя, но почему-то мне кажется, что она единственная, кому я на самом деле могу верить.
Девушка уже ждет меня на месте, а как только видит, хватает меня за руку и быстро ведет в дальнюю сторону кухни, где открывает дверь и заводит в темное, холодное помещение.
— Осторожно, здесь ступеньки.
— Куда мы идем?
— Не волнуйся, это винный погреб.
Свет включается, а я понимаю, что если поджечь этот дом, он будет гореть ярче новогодней елки, потому что бутылок здесь просто миллион. Несколько рядов высоченных, деревянных стеллажей, заполненных от потолка до пола, и Женя, видя мой открытый рот, тихо посмеивается.
— Удивлена?
— Это целый магазин! К магазину шмотья я как бы привыкла, но это…
— Они наполовину итальянцы, — пожимает плечами и снова берет меня за руку, уводя вглубь погреба, — Вино у них в крови, да и Мария его очень…
— Женя, куда мы идем?!
Перебиваю и вырываюсь, резко торможу в одном из проходов, и жду, когда она повернется. Женя делает это не сразу, лишь через мгновение вздохнув, кивает и смотрит наконец мне в глаза.
— Я хотела поговорить.
— О чем?
— Когда ты была в нашем доме, я думала, что ты все понимаешь.
Это не новость, я и без признания догадалась, но была польщена. Слегка киваю, опуская глаза в пол, и тогда Евгения подходит ближе, бережно взяв мою руку.
— Мне так жаль, что с тобой это все произошло…Ты не заслужила…
— Да…спасибо.
— Я и подумать не могла, что они пойдут на такую глупость!
— А что ты знаешь? — она вздыхает и отпускает меня, отходит на шаг и обнимает себя руками, как я, словно хочет защититься, а потом шепчет.
— Ты скоро сама все услышишь, я не могу…Амелия, я не могу сказать, что происходит, потому что не знаю, что тебе можно слышать, а что нет.
— Не поняла.
— Завтра приедет Марина… — она слегка ежится, не смотрит мне в глаза, и от этого я напрягаюсь сильнее, — И ты все узнаешь.
— Почему ты так странно себя ведешь?
Снова вздыхает, а потом медленно поднимает глаза и еще тише произносит.
— Потому что Марина — это кошмар. В твоем случае.
— Я ее видела всего раз…
— Не имеет значения. Твоя сестра…все дело в Лилиане. Она много чего натворила, а Марина не из тех, кто прощает, особенно когда дело касается ее младших братьев.
«Эм…» — все, что происходит в моей голове, а от следующего признания и вовсе становится страшно.
— Она тебя уничтожит. Я хотела тебя предупредить об этом — держись от нее, как можно дальше. Не реагируй на провокации, старайся вообще ее не слушать. Лучше не смотри в глаза. Ты подстрелила ее любимого, младшего братика у нее на глазах…Она устроит тебе ад на земле, ты очень многое услышишь и узнаешь, но…умоляю, будь умнее.
— Я…
— И еще…в этом доме у тебя нет друзей. Забудь обо всем, что ты знала раньше. Их нет. Все эти люди ненавидят тебя не меньше, и если у них будет возможность, они только присоединятся к Марине…
— Кристина тоже?
— Да.
— Но почему? — почти плачу, цепляясь за мягких, шоколадный свитер, — Я думала, что она любит мою сестру…
— Ты ошибаешься, Амелия. Я точно не знаю, клянусь, но по-моему там дело в Арае и…
— Если ты так хочешь что-то узнать, котенок…
«ТВОЮ МАТЬ!!!»
Я застываю буквально как статуя, расширив глаза. Сердце бьется где-то в пятках, а сама я чувствую, как медленно кровь отливает от лица, когда я слышу шаги за своей спиной. Мерные, спокойные, но такие опасные…
— …Ты могла спросить лично.
Голос останавливается точно за моей спиной вместе с теплом его тела, и по взгляду Евгении, которая точно также притихла, я понимаю — мне конец.
Глава 10. Дыши, Амелия
18; Декабрь
Женя приходит в себя первая, пока я даже обернуться боюсь.
— Макс, мы просто говорили и…
— Не лезь.
— Макс…
— Женя, ты мне нравишься, правда, но я предупреждаю тебя в последний раз: не. лезь.
Дальше происходит какой-то сумбур. Максимилиан хватает меня за руку и тащит за собой да так резво, что я не успеваю повернуться и падаю. В ответ на это Женя, которая показалась мне божьим одуванчиком, принимает образ фурии и кидается за нами следом. Она виснет на его руке и орет во все горло:
— Отпусти ее! Не смей ее трогать! Пусти!
За всем этим хаосом я наблюдаю с земли. Не сказала бы, что мне было больно, разве что в руке простреливало, но больше я действительно шокирована. Не ожидала от этой миниатюрной девчонки такой прыти.
— Женя, пошла вон! — воет раненным зверем наследный принц, но та не отступает.
Колотит его по спине, голове, рукам, и я получаю долгожданную свободу. Он сжимал меня все это время, но теперь отпускает, и я отползаю подальше, подтягивая ноги к груди, утыкаю в них лицо и наблюдаю. Скажу честно, побоище почище Ледового[3], которое естественно привлекает зрителей. Слышу, как сверху топочут, бегут, а через миг резко распахивается дверь. Снова топот, теперь по лестнице, и в комнату вваливается Алексей. Сейчас он не такой холодный, застегнутый на все пуговицы мальчик, скорее полная противоположность. В руках у него бита, зрение очень плохо ловит фокус, рубашка шиворот навыворот — зрелище просто класс. Я бы даже посмеялась, если бы могла отлипнуть, особенно над тем, как он пару мгновений смотрит на всю эту кашу-малашу, но не может срастить визуальный ряд и логическое объяснение.