— «Война с твоей сестрой», как ты выразилась, не является ни для кого приоритетом. Ты смотришь на ситуацию не с того угла, Амелия.
— А с какого же мне надо смотреть?
— Все, что нас волнует — это отец. Твоя сестра лишь способ получить желаемое.
— А я тогда кто? Способ получить желаемое от способа получить желаемое?
— Типа того.
— И? Мне поблагодарить, что меня трахнули ради великой цели?
— Этого не планировалось.
— И что же «планировалось»?
— Надо было просто втереться к тебе в доверие, подружиться, чтобы выудить информацию, которой можно было бы воздействовать на Лилиану. Я взрослый человек, Амелия, ты действительно считаешь, что я стал бы участвовать в этой глупости? Никто бы не согласился.
— Ну по факту согласились…
— Ты злишься, но отбрось эмоции и сама подумай: Кристина бы на такое пошла? Рома?
«Пф…»
— Если не веришь, твое право. Парни поступили глупо…
— Подло. Это подлость, а не глупость.
— Ты права, но твоя сестра тоже поступала подло.
— Я здесь не при чем! — повышаю голос, правда не произвожу никакого эффекта.
Михаил только слегка улыбается и кивает.
— Знаю.
— Ты точно их родственник? Слишком спокойный.
Теперь смех становится отчетливее, он кивает и, бросив на меня хитрый взгляд, парирует.
— Я могу быть и неспокойным, но капризный ребенок не сможет вывести меня из себя. У меня трое дочерей, Амелия, не забывай.
— Пф!
Насупившись, как ребенок, отворачиваюсь к окну, молчу-молчу-молчу, но быстро сдаюсь. Любопытство слишком велико, и я теперь сама воровато бросаю на него своей взгляд и щурюсь.
— Все равно нет таких мотивов, которые я могла бы понять.
— Потому что ты очень многого не знаешь.
— А что тут знать?
— Даже не пытайся.
— О чем ты?
— Не пытайся развести меня намеками на «золотую молодежь». Мне известно, что ты знаешь, как сложно нам на самом деле приходится.
— О, да ну? Вы можете делать все, что хотите. Я тому прямое подтверждение. Злитесь, что папочка вас контролирует? Ох, какая сложная судьба…
Михаил вдруг резко тормозит, и я было думаю: всё, договорилась! Но ничего не происходит, кроме того, что он разворачивается. Резко, остро, я даже встряхиваюсь, а, схватившись за торпеду, озираюсь.
— Ты что творишь?!
— Прокатимся кое куда.
— Куда?! Если ты собираешься меня грохнуть…
Салон разрезает бархатный, низкий смех, так похожий на смех младшего, только взрослее и как будто мягче. Михаил стреляет в меня глазами и улыбается от уха до уха, кивая.
— Дай угадаю: ты не сдашься без боя? Расслабься, Амелия. Я хочу показать тебе кое что.
— И что же?
— Увидишь.
«Любопытно…»
Мы едем уже сорок минут, а ничего не меняется, кроме разве что атмосферы в салоне машины. Михаил больше не разменивается на беседы, он напряжен и всматривается в темноту ночи, что делаю и я. Но если он прекрасно знает, куда направляется, я стараюсь выцепить хоть что-то, чтобы это понять. Правда все зря: вокруг лишь лес и снег. Наконец я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему, чтобы вставить свои пять копеек негодования, и снова опаздываю — Михаил притормаживает, после чего съезжает с трассы на ее ответвление.
«Куда он меня везет все-таки?!» — усердно думаю, но не боюсь.
Да, я абсолютно не доверяю Александровским, но Михаил не вызывает во мне ощущения, что он способен причинить вред. Не знаю, конечно, насколько права, но, кажется, с ним я точно в безопасности.
«Как глупо…что ты несешь?! Он — враг!» — ясен-красен думаю так, а все равно в это не верю.
Ну не вяжется, и в кои то веки я оказываюсь права. Через пять минут моему взору предстает красивый, современный коттедж, подсвеченный со всех углов. Это дом-минимализм, состоящий из двух здоровенных квадратов и окруженный длинным, забором. С фасада дома он достаточно низкий, чтобы рассмотреть еще кучу коттеджей на огромной территории, которая в свою очередь окружена уже достаточно высоким, чтобы и неба было не видать.
Мне здесь не нравится. Что-то есть в этом месте страшно отталкивающее, и я плавно перевожу взгляд на Михаила, который глушит машину и смотрит будто в никуда.
— Что это за место?
— Лечебница.
— Ле…чебница?
— Именно так, Амелия. Психоневрологический диспансер, но по факту в основном здесь живут люди, чьи родственники от них устали.
— Я не…
«Понимаю.» — я понимаю, действительно все осознаю, проглотив огромную таблетку и снова переводя взгляд на здание, откуда выходит высокий мужчина, — «Вот где Матвей…»
— Пригнись, тебя не должны заметить. Лучше вообще сядь на пол и не шевелись.
— Ээ…
— Амелия, пожалуйста, сделай, как я прошу.
В его тоне есть строгость, но больше там мольбы, которую я не могу игнорировать. К тому же, честно признаюсь, мне любопытно, поэтому съезжаю на пол, а он накрывает меня своей курткой. Слышу свой пульс, чувствую себя вором, но покорно молчу, а через миг слышу, как отъезжает стекло с водительской стороны.
— Михаил Петрович? Какими судьбами в такой поздний час?
— Я хочу увидеть брата.
— Конечно, проезжайте. Матвей не спит.
Стекло закрывается, а машина трогается с места, но Михаил молчит, а я не рискую пошевелится, пока мне не позволят. Судя по всему это важно.
— Спасибо, что молчала.
— Я могу вылезти?
— Пока нет. Я скажу, когда будет безопасно.
— Безопасно?
— Все сотрудники куплены моим отцом — ему непременно доложат.
— А о твоем ночном визите нет?
— Да.
— И это нормально?
— Нет ограничений. Для нас.
— Не понимаю…
— Все предельно ясно, Амелия. Отец позволяет нам видеться с Матвеем в любое время дня и ночи, чтобы мы всегда могли наглядно видеть, что с нами будет за неподчинение. Приехали. Вылезай.
Аккуратно, медленно отодвигаю куртку и выныриваю, чтобы осмотреться. Мы стоим внутри гаража, и я боязливо смотрю на Михаила, но тот больше не улыбается, пусть мое поведение и достаточно забавное. Его выражение лица из разряда «будто на похоронах», он открывает дверь и, не дожидаясь меня, выходит. Его шаги отдаются эхом, как и хлопок его двери, но я слышу звуки музыки и, как бы я не хотела оставаться «холодной», вылезаю следом. Снова осматриваюсь. Это точно гараж — серый, безликий. Здесь стоит еще одна машина — гоночный мерседес, от вида которого я хмурюсь сильнее.
«Зачем здесь нужна машина, если Матвею нельзя покидать это место? Ему очевидно нельзя! Что за глупости?! Или может тут есть кто-то еще?…»
Меня подмывает спросить, но я снова все прошляпила — слышу шаги по лестнице со стороны всего одной-единственной белой двери, которая тут же и отворяется.
— Братец? Что-то ты поздно…
Я смотрю и глазам не верю: передо мной стоит молодая версия Максимилиана и Михаила, немного Марины. Это точно Матвей, тут не может быть других вариантов. На вид ему примерно, как мне, ну чуть постарше. Наверно лет девятнадцать? Он высокий, но достаточно худой. Нет широких плеч, как у Макса, нет мышц, как у Михаила. Он скорее щупленький, но видно крепкий, а еще очень красивый. Кучерявые волосы, темные глаза, смуглая кожа и…парочка длинных шрамов на правой щеке, как от ожогов…
— Привет, Матвей, — мягко, даже нежно здоровается Михаил, крепко обнимая своего младшего брата.
Тот улыбается. Он так открыто улыбается, что у меня сердце ёкает, и я про себя думаю:
«За что его наказали?…»
В этот момент он переводит взгляд на меня. Отстраняется от брата, но не отпускает, а усмехается и указывает подбородком.
— А это кто?
— Амелия.
— Охо-хо… — протягивает со смешком, благодаря которому я понимаю, что и он в курсе кто я.
От этого неловко. Сжимаю руки, хмурюсь, Матвей в ответ щурится и, слегка наклонив голову, протягивает.
— Ну понятно…Что, малышка, пялишься на мои шрамы, которые мне оставила твоя сестра?
«Моя сестра что?! Стоп! Не теряйся! Не показывай слабость!»
— А ты пялишься на мои, которые оставил твой брат?
Огрызаюсь в ответ, да, но скорее с желанием защититься от явного, фамильного сходства.
«А-га, он точно их брат…» — ядовитость, видимо, передается по наследству вместе с сарказмом и любовью к играм в гляделки.
Этим то Матвей и занимается. Оценивает меня, пробегается взглядом от макушки до пальцев, но потом вдруг начинает смеяться и указывает головой в сторону двери.
— Ты мне уже нравишься…Ну проходите, чего встали то?
Вздыхаю, но иду вслед за двумя братьями, которые обмениваются репликами на итальянском. Бесит, что я ни слова не понимаю, поэтому ставлю себе галочку подучить хотя бы пару фраз, чтобы не плавать в неведении. Мы недолго поднимаемся по ступенькам, и через пролет попадаем в светлую, теплую гостиную. Это небольшой коттедж с двумя этажами плюс «зона парковки». Внутри все из дерева, есть уголок с диваном и теликом, небольшая кухня, но основную территорию занимают картины. Их здесь, наверно, миллион, и я жадно разглядываю их, пока разглядывают меня.
— Я ожидал чего-то другого.
Не сразу понимаю, что это реплика по мою душу, но когда перевожу взгляд из-за внезапно повисшей паузы, приподнимаю брови. Матвей сидит в спортивках и обычной футболке на барном стуле, курит, подоткнув рукой голову, а Михаил что-то делает на кухне, но улыбается.
— Кого-то. У тебя проблемы с правильным выбором местоимений?
— О, она острит, ты посмотри.
— Это она еще не острит.
— Как прошло знакомство с Мариной?
— Сказочно. Сначала она ее ударила…
— Ну, это в стиле Марины.
— …А потом Амелия ударила ее.
Матвей резко переводит на меня взгляд, ну а я фыркаю и слегка закатываю глаза, разворачиваясь в сторону картин, правда через плечо все равно бросаю замечание.
— Невежливо говорить о ком-то в его присутствии так, как будто его и вовсе нет. Это моветон.