— Еще одно слово, делать все будешь сам. Моя мать мастер инсценировок, а что у тебя в запасе?! Острые взгляды и бесполезный сарказм?!
Не могу сдержаться и начинаю тихо смеяться, Лекс же таращит глаза и не может придумать ни одной подковырке, отвечаю. Он просто потерялся от такой наглости, Амелия же смотрит себе за спину и кивает.
— Если мы наконец разобрались, тогда делайте, что я скажу. Решение?
Что нам остается? Только признать, что походу дела реальный опыт и знания, стратегия есть только у нее — в этом во всем мы совершенные профаны. Я умею стрелять, так как мама умела и учила, а Лекс никогда и не держал в руках пушку — он вообще оружие не сильно любит, разве что ножи. Мы, конечно, занимались борьбой и умеем драться, но на этом все знания заканчиваются. Амелия же дочь женщины, руководившей фактически всем Новосибирском, что я узнал уже после той встречи с ее «усатым нянем».
Киваем по очереди. Сначала я, потом, через пару секунд, Лекс. Ему не нравится это, но выхода другого действительно нет, и тогда я впервые вижу какой она может быть…хладнокровной. Амелию чуть не…черт, нет, не могу произнести это слово даже про себя, так что пусть останется только "не убили", человек, которого она боялась всю жизнь, а девчонка раздает приказы, как заправский генерал…
«Это впечатляет…»
Меня приводит в чувство удар в челюсть. Я прижимаю руку к лицу, резко смотрю на Лекса, который, сука, аж светится, и уже собираюсь ему ответить, но она не дает.
— Не смей! Ты сам согласился, терпи! И вообще! Где ты летаешь, твою мать?!
Теперь Лекс начинает смеяться, видимо над выражением моего лица, которое физически ощутимо вытягивается.
— Да, Макс, где ты летаешь?
— Зат…На кой хер ты меня ударил?!
— Ты реально…
— Ты боролся не за жизнь, а на смерть! — цедит сквозь зубы Амелия, потом осматривает меня и дергает головой, — А выглядишь, как топ-модель по-американски. Очень правдоподобно. Бей еще раз, Алексей Петрович…
— Не называй меня…
— …А ты, Максимилиан Петрович, уши не развешивай, и давай-ка повнимательней, ага?!
Мы смотрит на друг друга, снова еле сдерживая улыбки, но генерал в юбке недоволен. Он тут же подает голос командным тоном:
— Делайте!
И нам ничего не остается, кроме как делать. Я пропускаю еще три удара, кровь течет из носа, губы, бровь опухла, и мне приходиться отвернуться, чтобы найти, что приложить, но Амелия продолжает раздавать указания…
— Насчет Луны — она остаётся.
— Что за…
— Она, — указывает на кошку, а я приподнимаю брови с усмешкой.
— Ты назвала ее Луной?
— Это сейчас так важно?! — Лекс теряет терпение, но Амелия слегка кивает, подтверждая, и только потом продолжает.
— Ты купил ее Насте на Новый год, она обожает кошек и давно ее хотела…
Лекс еще в большем шоке смотрит на Амелию, и спорю на что угодно, этого он уж точно не ожидал — что она знает и помнит такую вроде и незначительную деталь о его матери. Думаю, что после этого он начал уважать ее чуточку больше…Амелия этого не замечает.
— Одежда в твоем шкафу принадлежит Марине. Скажешь, что она привезла ее из Франции и пока ей некуда ее деть. Судя по тому, что ваша сестра переодевается по пять раз на дню, она та еще крохоборка, и его это не удивит.
«Черт, она действительно подмечает даже самые, казалось бы, незначительные детали…» — усмехаюсь про себя, с интересом наблюдая за тем, что она делает и как, — «Потрясающе…»
— Алексей, ты должен перенести все пакеты в белую спальню. Их нужно спрятать.
— Это не вариант…
— Если ваш отец усомнится хоть в одной детали всего этого, — серьезно говорит, подняв на нас глаза, — Он начнет проверять всех вас, и не найдет этих покупок в списке операций карты Адель. Это плохо. Врать нужно по минимуму, иначе прогоришь. Макс, помогай братцу. Все в белую спальню, ставьте у кровати.
— Откуда ты все это знаешь?
— От папы, — еще тише признается, а потом резко встает и убегает в сторону комнат.
Мы замираем, снова переглядываемся. Лекс в шоке, в абсолютном шоке, дергает головой и тихо спрашивает:
— Ты с кем связался вообще?!
— ДЕЛАЙТЕ!
Срываемся с места, как два дурака-исполнителя. Нет, правда, я себя глупее не чувствовал еще никогда — подчиняюсь приказам девчонки, которая младше меня почти на десять лет! И все равно подчиняюсь же…Быстро стираю отпечатки, ставлю свои, кладу нож на диван и берусь за пакеты. Мы вдвоем переносим все достаточно быстро, всего в два подхода, ставим туда, куда она сказала, потом возвращаемся. Амелия ходит по квартире, точнее лазает по гостиной, но услышав нас резко поворачивается и строго кивает.
— Отлично. Макс, снимай повязку. В ране не должно быть волокон. После приложишь эту марлю, чтобы на случай, если они все таки там остались, к тебе не было вопросов.
Она кидает мне белый бинт, который я ловлю и хмурюсь сильнее, потому что не помню, как он у меня вообще оказался — я здесь почти не жил и точно не покупал аптечку. Амелия замечает мое недоумение и слегка улыбается,
— Это мое. Я планировала побег.
— Кто бы сомневался… — тихо шепчу с легкой улыбкой, она жмет плечами.
— Считай, что тебе очень повезло. Алексей, бить будешь ты.
— Чего?!
— Я не…могу.
Амелия
Я дико боюсь, что промахнусь, да и вообще не могу себе представить, как это сделаю, но это не главная причина. Лекс и по росту подойдет, и по комплекции…хрен его знает в какие дебри занесет Властелина мира. Надо учесть все и свести ложь до минимума. Объясняю наскоро свою позицию, и куда им деваться? Соглашаются. А я отворачиваюсь…
— Только несильно…нужно только…
— АААУ!
Резко возвращаюсь лицом к двум братьям и сразу смотрю на Макса, конечно же. Он согнут пополам, хватается за плечо, падает. Не представляю какая это боль получить на этот раз удар ножом в только-только подзатянувшуюся рану, и я себя прямо ненавижу в этот момент. Глаза начинает щипать, я медленно поднимаюсь, прикусываю губу, чтобы не разрыдаться, но потом беру себя в руки. Делаю выдох, вдох, еще один выдох, с которым говорю.
— Тебе нужно спуститься вниз… — голос настолько хриплый, что я его не узнаю, а когда Макс поднимает на меня поплывший взгляд, меня саму разрывает на части, но я киваю, — Ты должен его задержать, чтобы мы успели спрятать пакеты и меня.
— Ты здесь не останешься… — умудряется выдавить из себя Макс, а еще встать на ноги и властно добавить, — Ты уходишь.
Я хочу подчиниться, чтобы ему было проще, но это не вариант, поэтому я делаю шаг назад и слегка мотаю головой.
— Я не успею. Он меня увидит.
— Отец перероет всю квартиру. Я не говорю, что так и будет, но это возможно и…
— Пожалуйста, доверься мне, как я тебе когда-то, когда мне тоже было очень страшно.
Знаю, что использую запрещенный прием — давлю на свою девственность и первый раз, — но выбора у меря правда нет. Рационально рассуждая, это единственный выход. Он смотрит на меня в упор и, кажется, я вижу в его глазах боль и раскаяние, а еще, кажется, мои слова принесли ему гораздо больше неприятностей, нежели пуля. И я хочу как-то объясниться, смягчить удар, но не успеваю. Макс коротко кивает и разворачивается к выходу, а я не могу перестать смотреть ему в след. Если бы не Алексей, который коротко кашляет, так бы и стояла вечность.
— Все нормально? — тихо и неожиданно спрашивает, я даже коротко смотрю на него, чтобы удостовериться в том, что он действительно это спрашивает.
Реально. Все так. Алексей смотрит на меня как-то до странного аккуратно, от чего я сразу же взвиваюсь внутренне, но решаю не демонстрировать. Вместо того начинаю разговор с другого конца, чтобы как-то уйти с непростой дорожки на легкую, по крайней мере для меня
— В общем я планировала побег, нашла вентиляционную шахту. Она за кроватью, туда то мы спрячем пакеты.
— Венти… — ошарашено начинает, но быстро мотает головой, — Знаешь, забудь. Не объясняй.
— И не собиралась, у нас времени нет. Помоги отодвинуть.
Общими усилиями мы достаточно быстро справляемся, но проблема в том, что этот ход ведет в тупик. Пакеты забивают все пространство, и я тупо туда не помещусь.
— Ну и, гений? Что дальше?
Молчу. Думаю. Осматриваюсь. Черт, у меня совершенно нет никаких идей, потому что больше я ничего не нашла, а считаю тупик — я ничего не нашла. Смотрю на Алексея жалобно, а из коридора доносится громкий голос Макса.
— Со мной все нормально!
И тут в голове щелкает. Я хватаю Алексея за руку и бегом веду в комнату его брата, а потом сразу в шкаф. Там в углу стоит чемодан, с которым я пару сотен раз успела себя мысленно сравнить, и сейчас это единственный выход со всем этим дебильным минимализмом, где и залезть особо некуда. Алексей дергает головой в ответ на мое предложение и зло шипит.
— Ты туда не влезешь, твою мать! Это дурость!
— Есть другие идеи?! Тут некуда деться, все, как на ладони!
— Твою мать…
Нет выхода, и ему приходиться согласиться. Быстрыми, четкими движениями, Алексей достает чемодан и открывает его. Благодарю всех Богов за то, что он пустой, залезаю, но прежде чем присесть, пристально смотрю на второго брата и щурюсь. Он недоверчиво зеркалит меня, слегка наклоняя голову на бок.
— Что?
— Прости.
Крепко сжимаю железную ручку от двери, которую успела зацепить еще когда бегала за марлей, я бью точным ударом прямо ему по макушке. Кровь сразу же стекает и капает на шею, он хватается за место удара, но потом резко впивается мне в шею и дергает на себя. Взгляд — супер злой. Губы — сжаты. Намерения — однозначны. Он меня убить готов…
— Отпусти, так было нужно, — выпаливаю, стараясь изо всех сил отцепить его пальцы от свитера, — Как бы ты объяснил, почему остался целенький и здоровенький, а раненный Макс пошел вниз? Отпусти.
Снова у него нет выбора. Он меня отпускает, но грозит:
— Еще раз ударишь меня особенно исподтишка, тебе не жить.