– Я считаю, что всё происходящее в определённой степени продиктовано необходимостью. Есть мощные толчки, импульсы происходящего, и они не спонтанны. Это технология. В основном причины этой тенденции объективны. Но, конечно, есть люди, которые организуют изменение ценностей и установок общества. Кстати, эти люди, как правило, считают, что технология – вещь неизбежная и объективная. Они считают, что технология – это непременно положительное явление, это так называемый прогресс. Поэтому искренне полагают, что всё, что происходит, имеет законные основания уже по той простой причине, что происходит. Это Гегель в чистом виде: всё, что реально – рационально. Поэтому они уверенно идут в направлении происходящего, по течению, так сказать. А после ищут объяснение, толкование происходящему: поскольку это произошло в реальности, это надо оправдать, объяснить.
Если причин происходящего они не видят, то придумают. Процесс именно такой. И такое отношение имеет массовый характер.
– Предсказатели прошлого.
– Да, именно так. Здесь есть, о чём поразмышлять. Между прочим, все левые – люди такого рода. Это парадоксально: все прогрессивные силы 20 века, за редкими исключениями, полностью поддавались этому соблазну: считать, что всё происходящее – движение вперёд. Среди них и мои друзья, которых я знаю много лет, журналисты, с которыми я знаком. Был момент, когда они реально были прогрессивными, были искренни, свободны. Но вот я вижу, что они стали реакционными силами, но под прикрытием прогресса Прогресс для них – самое ценное. Самое главное, чтобы процесс шел. А куда?
Назрела необходимость создавать новый словарь, потому что слова, которые мы используем – это источник и причина большой путаницы. Мы разговариваем, и кажется, что говорим на одном языке. Но смысл, который один человек вкладывает в слово «прогресс», совершенно не соответствует тому, что другой человек вкладывает в это же слово.
– Тот случай, когда нужно «определиться с терминами». Потому что понятие «демократия», например, совершенно не соответствует определению в словаре. Вы – реалист и прагматик, но пожар в Нотр-Дам де Пари не трактуете ли как некий знак?
– Нет. Думаю, это случайность. По меньшей мере, всё, что мы видели, говорит о том, что пожар явился следствием халатности, технологической ошибки при реставрации.
Но, конечно, некоторые события получают эмоциональную окраску из-за обстоятельств. В моей книге «Русофобия 2.0» заглавие первой главы – «Когда собаки лают». Это лай собак. Миллионы людей чувствуют: что-то назревает, будет происходить. Они не знают того, что будет, но чувствуют, что это будет опасно, несёт угрозу. И по существу это лай миллионов людей, которые не имеют интерпретации о настоящем, потому что старые методы осмысления не работают, а новые никто не вырабатывает. Поэтому люди воспринимают события как предупреждение каких-то сил, сигнал нам от кого-то.
Вспомним Чернобыль. Намного более трагичное событие, чем пожар Нотр-Дам де Пари. И произошла авария не потому, что кто-то нам посылал предупреждение. А потому что попросту был кризис общества. А когда в обществе кризис, люди теряют ориентир даже в моральном смысле и в общении. Те, кто работали на станции, несознательно довели дело до аварии. Они попросту проявили халатность, безответственность. Трагедия была результатом социального кризиса.
– «У каждой аварии есть имя, фамилия и должность».
– Именно так. Но проблема в том, что сейчас такие явления имеют массовый характер. Раньше такие случаи были единичными: один плохо ведёт себя, другой, что приводит к беде. А сейчас и в Италии общее впечатление – общество разрушается. Люди не выполняют свои функции, каждый говорит, что это другой должен делать, и вина его, а не моя, меня это не касается. Даже если я вижу ошибку, то в мои обязанности не входит на эту ошибку указать, тем более, исправить.
В Риме ситуация доходит до абсурда. Никто не хочет работать, город грязный. Я римлянин и думаю: почему город такой грязный? Выхожу из дома и вижу человека, который должен убирать улицу. Но он не работает. Эти дворники видят, что в городе полно туристов, я бы постыдился, что из-за того, что я не делаю свою работу, город грязный. Я как-то сидел в кафе и наблюдал, как работают уборщики. Удручающее зрелище: курят, разговаривают, по телефону звонят. Результат – грязная улица.
И везде то же самое. Всеобщее ощущение, что уже нет солидарности в обществе. Социальная ответственность, чувство коллективной ответственности, что ты на своём месте должен делать то, что помогает людям, исчезает, и можно подумать, что это происходит с молодыми. Но от кого они получают ориентир и пример? Кто им указывает направление? Это всепоглощающий кризис, который абсолютно очевидно приведёт к нескольким Чернобылям. И ещё хорошо, если только такого рода авария произойдёт. Моя точка зрения – эта ситуация ведёт напрямую к войне. Потому что, когда мир несправедлив, происходят столкновения. Но каждый человек может думать, что его это не касается. Однако, если 10 тысяч или миллион человек думают, что это их не касается, то ситуация может обернуться весьма неприятными последствиями. Несправедливость и непорядок нельзя игнорировать. До определённой точки ты можешь не замечать, но вдруг произойдет крушение, которое не заметить будет невозможно. И исправить сложнее, если вообще получится исправить ситуацию.
– Переход количества в качество.
– В Кирове я говорил именно об этом – о переходном периоде. И своей лекцией я многих напугал.
Я попытался объяснить, что может нас ожидать, к чему мы идём. И преподаватели были обеспокоены, говорили: зачем пугать?
Но я не стращал никого, а просто объяснял, что мы находимся в переходном периоде. Привёл пример. Вот вода. Если температура воды держится порядка 60 градусов, вода остаётся самой собой. Но когда температура доходит до юо градусов, вода испаряется, становится паром, воздухом. Это другое качество. И законы, действия газа не те же, что у воды. Происходят структуральные изменения. А когда осуществляется переходный период общества, меняется качество и законы, поведение. Единственное, что мы не знаем, когда точно это осуществится, потому что это очень сложный, много векторный процесс. Парадоксально то, что у нас много инструментов, позволяющих предвидеть изменения и подготовиться к ним.
– У отдельных граждан или у общества есть эти инструменты?
– У общества. У нас много инструментов, посредством которых мы можем предвидеть, предсказать те или иные события. Намного больше, чем их было у предыдущих поколений. У тех было лишь приблизительное представление о том, что ожидает нас в будущем, в любой области. Простой пример: утром мы можем знать, какая температура будет в Москве после обеда и подготовиться: взять зонт или отложить прогулку. Это же тоже будущее, та или иная его часть. И таких примеров много. Мы может предвидеть ситуацию на 20 лет вперёд. Много говорят о роботизации. Уже сегодня ясно, что через 20 лет в мире будет несколько десятков миллиардов роботов. Какие это рабочие силы! Уже через 5–6 лет их будет несравнимо больше, чем сейчас. И картина общества будет совершенно иная. Мы это точно знаем! Можно даже построить график, на котором будет видна кривая: как этот процесс идёт, и что будет через 3 года, через 6, 10 лет. Такие прогнозы есть по всем областям. Я изучаю вопрос искусственного интеллекта и что вижу? Искусственный интеллект будет менять все отношения в обществе и между людьми, что были в первые 20 лет 21 века.
И третий элемент, который никто не учитывает, – фактор времени. Мы живём в обществе, которое меняется со скоростью геометрической прогрессии. Все думают: сегодня, завтра, послезавтра идёт с одинаковой размеренностью. Но это не так. Сегодня – так, завтра будет идти с ускорением, а послезавтра пойдёт с двойным-тройным ускорением. Это ускоряющийся в геометрической прогрессии процесс. Поэтому фактор времени – ключевой. Нельзя измерить будущее с установками, которые действуют сегодня. У будущего – другие измерения.
Я сказал: надо собирать силы, чтобы подготовить людей. Это самое простое. Почему я ездил в Киров, почему езжу по Италии и беседую с молодыми людьми? Потому что считаю, что единственная возможность защититься, противостоять разрушению общества – подготовить к этому изменению как можно больше людей. Те, что понимают скорость и суть этих изменений, будут сильнее с этой точки зрения, значит, будут готовы реагировать коллективно. Потому что если они понимают суть, то и осознают, что человек в одиночестве уже ничего не может делать. Это всегда было так, но сегодня – особенно, сегодня-как никогда.
В 20 веке были массовые партийные структуры, которые воспитывали миллионы, десятки миллионов людей, не всеохватно, тем не менее это было воспитание массового порядка. Сейчас никакого воспитания не ведётся. Думаю, что надо подготовить как можно больше людей. И я это делаю. Я не могу конкурировать с фейсбуком, где 2 миллиардачеловексо-брано. Но могу действовать через мой канал, чтобы подготовить юо тысяч человек. Это недостаточно, но очень важно, потому что это школа размышления, школа анализа и школа обобщения интеллектуального и духовного потенциала. Духовный потенциал на сегодняшний момент – самый важный, его не хватает. Вот мой план.
– У вас есть ученики, последователи? Те, кто смотрят ваш интернет-канал, становятся ли не только слушателями, но и апостолами, несут учение дальше?
– У меня уже много единомышленников. Поначалу было сопротивление, потому что я говорю вещи, которые трудно принять сразу. И многие это принимают в штыки: ты говоришь вещи, которые не совместимы с реальностью, ты – сумасшедший. Поначалу именно так воспринимали. А сейчас группа, которая не просто слушает меня, но и высказывает свои идеи, готова работать, насчитывает юо человек. Посмотрим, что получится. Я уже сейчас вижу, что начинают происходить изменения. Ускорение процессов производит другое ускорение, и люди, которые раньше не понимали, что происходит и к чему всё идёт, сейчас вдруг раскры