Кем-кем клянешься?.. Вот после этого я бы тебе самолично морду расквасил… А еще говорили, что богобоязненная страна… Была…
– Где взяли?!
Угрюмо молчат, пялясь в пол. Залезаю рукой одному за пазуху, вынимая бутыль – та самая, с надписью «RUM». Что часто приносил с собой Матавкин…
«Воруй, воруй, Россия, пока не пропадешь… Воруй, воруй, Россия… Всего не украдешь!..» М-да…
Желание вмазать хорошенько по этой морде, сдав вора вахтенному, тут же подавляет подоспевшая мысль: «А ты кто такой тут, а?! Псевдопоручик?..»
Поэтому я лишь забираю одну из емкостей и, отвесив хороший подзатыльник рябому, начинаю спускаться…
– Ваше благородие, благодарствуем!.. Каждое воскресенье буду поминать…
– Убью!.. – рявкаю, не оборачиваясь.
Правильно ли я поступил? Не знаю… Уже все равно. Плевать…
Полчаса спустя сквозь сумерки каюты я одиноко смотрю на остатки горячительной жидкости. Надо, видимо, допить?.. Рука слишком тяжела и совсем не поднимается. Все же нечеловеческим усилием дотягиваюсь до узкого горлышка, с трудом беру его в руку. Прохладное, хорошо… Шум машин, двигающих броненосец, сливается со звоном разбитого стекла. Сон…
Выстрел. Еще один… Крупнокалиберный, о как!..
За последнюю неделю я настолько привык к пальбе, что даже не просыпаюсь, слушая грохочущие звуки сквозь сон. Ну стреляют, ну и что?.. Переворачиваясь на другой бок, подтягиваю к себе подушку. Снова маневры… Чуть приоткрываю глаза. Темно – ни черта не видать. Еще выстрел… Вспышка на короткий миг освещает пустую каюту. Череда хлопков – явно подключились мелкие орудия.
Какие, в задницу, маневры?.. Какие учения, твою мать?! Тело уже само сидит на диване, ноги его тут же вляпываются во что-то мокрое. Кровь?.. Нет, похоже, ром… Сколько же я проспал?..» Не найдя в темноте шинели с фуражкой, в одном кителе выскакиваю в слабоосвещенный коридор.
Громкий топот – мимо пробегают матросы. Выдергиваю из строя одного, останавливая:
– Что такое?!
– Минная тревога, ваше благородие!!! – Тот вырывается, как стреноженный конь, стремясь к своим…. – Только-только сыграли!..
Корпус корабля легонько сотрясается от попадания снаряда…
Нет, это не минная атака… Торопливо застегиваясь, я бегу по коридору вслед за членами команды. Звук-то уж больно знаком… Не миноносцы ведь, чай, в нас из артиллерии палят?..
Еще попадание… Не так далеко отсюда – гулкий звук удара прокатывается по корпусу. Наконец выскакиваю на палубу левого борта: в полной темноте ни черта не видно – лишь редкие вспышки выстрелов корабля бросают причудливые тени под ноги. Броненосцы, следующие сзади, тоже ведут беспорядочный огонь, тускло обрисовывая всполохами контуры в ночи. По ком? Где, где японцы?!
– По прожекторам… В прожектора целить!.. Своих не открывать!.. – Чей-то голос сверху, надрываясь, пытается перекричать грохот канонады.
Неожиданно становится совсем светло – на миг я даже зажмуриваюсь, ослепленный… Спереди, чуть левее по борту, «Суворова» освещает яркий луч. Неподалеку по воде шарит еще один, и еще, и еще…
Нарвались на японцев? Ночной морской бой?..
Судя по источникам света, враг совсем близко – не больше семи-восьми кабельтовых. Оттуда тоже стреляют – светящиеся точки то и дело мерцают в ночной черноте, принося с собой отдаленные громовые раскаты. Здесь что, все силы объединенного флота? Либо отряд?.. Неожиданно море неподалеку освещается несколькими вспышками – град осколков со свистом рикошетит от брони.
Резко приседая, вспоминаю выражение «своей пули не услышать»… Наверное, и своего осколка?..
Слева от меня, в районе кормы – отблески пламени, занимается пожар. Почему не тушат?.. Лучшего ориентира ночью не придумать!.. Стараясь не свалиться, на ощупь пробираюсь на ют, цепляясь в темноте за все, что придется. Скорее чувствую, чем вижу, как корабль накреняется влево, меняя курс. Главное кормовое орудие предельно развернуто вперед, но, к счастью, пока молчит. И слава богу… Наверное, я подумал об этом зря… В эту же секунду волна от залпа отбрасывает меня, и я едва не лечу за борт. Оглушенный, наполовину ослепший от пороховых газов, все же поднимаюсь, почти выкатываясь на площадку юта.
Пылает дощатый настил возле катков башни. Становится понятным, почему пламя не тушат, – пожарную команду разметало по палубе, сюда прилетело как минимум два раза… Кашляя и чихая, едва не спотыкаюсь о стонущего матроса – в руках тот крепко сжимает шланг, струя воды фонтаном бьет за борт.
– Ну-ка, братец…
Опускаюсь на колени, вырывая из рук наконечник. С силой направляю дергающийся рукав в самый центр очага – меня тут же окутывает клубящееся облако пара, вперемешку с едким дымом. Дышать почти нечем – не выдерживая жара, я отползаю назад.
– …Гори, гори, ясно… – Тело постепенно становится ватным – наверняка я уже прилично надышался. – Чтобы… Не погасло… – из последних сил прижимаю я к палубе дергающийся брандспойт, механически шепча дурацкую присказку.
Новый звуковой удар на миг лишает способности соображать – поблизости как ни в чем не бывало продолжают работать оба орудийных ствола. Мать вашу… Чуть придя в себя, я остаюсь в абсолютной тишине.
К бьющей из моих рук струе откуда-то сбоку добавляется еще одна, следом еще…
Наконец-то… Где черти носили?..
Огонь начинает зримо отступать: отсветы его угасают, в наступившей черноте почти ничего уже не разглядеть. Лишь в горле сильно першит от копоти. Не могу дышать…
Кто-то сильно дергает за плечо – отвали, не до тебя сейчас… Не отстает, продолжает. Что сделать, чтобы уши разложило? Сглотнуть? Сейчас… В это же мгновение в голову, оглушая, врывается звуковой вихрь хаоса: раскаты выстрелов, грохот, чьи-то крики, протяжный стон… Едва вычленяю из безумной какофонии:
– …ше благородие!.. Ранены?..
Был бы ранен – от твоих рывков давно бы душу отдал… Как тут воду перекрыть?.. Пытаюсь нащупать вентиль. Сильные руки забирают шланг, кто-то помогает подняться.
Что тут происходит? Повтор Гулльского инцидента? Не похоже – запаха шимозы я уже ни с чем не спутаю… Пожар окончательно потушен, в темноте мелькают тени людей:
– Искать раненых!.. Фонарь несите!..
– Бинт, бинт сюда… Истекает!.. – Жалобный голос совсем рядом, сзади. Там, где матрос, о которого споткнулся…
Над ним беспомощно согнулся еще один – явно не знает, что делать… Грубо отталкиваю, падая на четвереньки, – руки тут же вляпываются в липкое… Это уже не ром… Кровь, и много! Так, куда тебя… Пытаясь рассмотреть, откуда хлещет, с силой рву его тельняшку.
– Нога… – Стон тонет в новом башенном залпе. Отблеск выстрела на секунду освещает почти неживое лицо.
Нога?.. Быстро ощупываю правую штанину – сухо, левая – хоть выжимай… Бедренная артерия?..» – Лихорадочно шарю я руками, ища место повреждения.
Ага… Кажется, вот… Всем весом прижимаю кулак чуть ниже паха. Если перебита – три-четыре минуты, и… Каюк. Сколько прошло?
– Нож есть?..
Второй остолоп все еще рядом. Ору изо всех сил – никакой реакции, молча пялится, баран… Убью, тормоз!.. Подбегают носильщики, кто-то вкладывает мне в руку рукоять… Вот же бестолочи…
– Штанину режь, олух!.. Сам режь!..
Наконец доходит… Пара взмахов обнажает ногу – рана глубиной с кулак, кусок мяса вырван до кости…
– Бинт!.. Держи здесь… – Перетягивая, насколько хватает сил, создаю подобие жгута. Запихиваю под него скатку… – Вот так…
Еще выстрел над головой, почти следом за ним – второй…
Как же вы тут выживаете?! В ушах отчаянно звенит, горло рвет от пороховой гари. Ополоумевший разум отказывается воспринимать реальность.
– Бинтуй – и быстро в лазарет его!.. – Не слыша себя, я хватаю санитара за ворот, пригибая к себе. Тот смышлено кивает, ловко разматывая марлю. Надо бы еще записку со временем!.. Но откуда тут. – Скажешь доктору – пять минут назад!..
Яркий свет озаряет напряженные лица, обрушиваясь через секунду потоком воды, – рвануло что-то крупное, у самого борта… Матрос, которому кричал про нож, дико хрипя, мешком оседает на палубу. Рывком разворачиваю рухнувшее тело – череп раскроен, парень дергается в агонии…
Шатаясь, поднимаюсь на ноги, хватаясь за что придется, – палуба под ногами мелко дрожит, броненосец вздрагивает, методично отправляя снаряды в ночь. Да только куда?.. Башня развернута перпендикулярно корпусу, значит, враг там?..
Дохожу до лееров, рискуя получить такой же осколок. Почему-то страх совсем отсутствует:
«Суворов» явно прилично довернул вправо, оставив японцев по левому борту. Именно туда сейчас переместились вспыхивающие точки, и именно оттуда… Оглядываюсь на «Александра»: почему-то противник решил атаковать именно его. Возможно, приняв за флагмана? Он освещен сразу с нескольких кораблей неприятеля. Подобно мифическому левиафану, окутанный клубами дыма и вспышками разрывов, все же упорно продолжает движение, отстреливаясь левой стороной.
Раз, два… Три, четыре, пять… Я считаю, несколько раз сбиваясь. Врагов явно не меньше восьми! Наверняка гораздо больше… Кажется, те тоже отвернули? Огни однозначно отдаляются! Что, и вправду отходят? Неужели?!
На кормовом мостике, мигая, работает семафор. Кроме как «Александру», передавать больше некому, а на нем… Что там сейчас разберут?.. Очевидно, так думаю не я один: через некоторое время, в нарушение всех запретов, рядом открывается яркий луч, сигналя морзянкой. Дорого бы дал за перевод!..
Дошел или нет сигнал до адресата, не знаю… Японцы его получили, однозначно: «Суворова» немедленно освещают – становятся видны даже заклепки на корпусе. Несколько крупных фонтанов вздымаются из воды в нескольких десятках метров, густо осыпая корабль осколками. На сей раз даже не нагибаюсь: стоя в оцепенении, наблюдаю, как следующая порция смертельного железа ложится уже на порядок ближе…
– Вячеслав Викторович, быстро идемте со мной… – кто-то уверенно берет меня под руку.
Демчинский… Как нашел?..
– Куда…
Не успеваю договорить. Большой осколок, высекая искры, со звоном врезается в броню борта, недалеко от моих ног.