Найдя кабинет Тобиаса, ворвалась в его личное пространство и застала спящим.
– Ты ночью принимаешь? – спросила слишком громко, отчего он подскочил на диване.
– Черт, напугала, – он откинулся на спинку дивана и потер лицо. – Ты о себе или ко мне очередь из прекрасных дам?
– Я пропущу то, что ты не считаешь меня прекрасной дамой мимо ушей, но очереди из шлюх к тебе нет. Я бы заметила, – усмехнулась.
– Жаль, – тяжко вздохнув, прищурил один глаз и улыбнулся. – Мой рабочий день окончен. Я сейчас простой, одинокий мужик.
– Хм. С такой-то внешностью киношного секси доктора? Странно. Видимо, у тебя есть проблемы, хочешь поговорить об этом?
– Ненавижу эту фразу, – рассмеявшись, Тобиас поднялся с дивана и направился к графину с водой. – Строить отношения с эмпатом, хуже, чем с Самуэлем. Нам не соврать, не обвести вокруг пальца. Не скрыть обиды, тайны и секреты. Как свои, так чужие.
– Черт. Звучит и правда ужасно. Я не думала об этом, – нахмурилась. – Так вот почему Дор один. Вы оба красавчики, добряки, и глаза у вас шикарно притягательные.
– Спасибо. Да, мы одиноки и прекрасны. Ты хочешь поговорить сейчас? – поставив пустой стакан, более трезво взглянул на меня.
– Да. Хочу утром вернуться к друзьям. Но для начала закончить начатое. Последняя тема. Но самая острая.
Тобиас так долго смотрел на меня, что казалось, он хочет отказать мне. Да, я явилась ночью, разбудила его и заставляю работать. Но мне это нужно. Сегодня мой день силы и прозрения.
– Хорошо. Но знаешь, что? Я хочу тебя кое-чему научить. Как интересно. – Закрой глаза и прислушайся к себе.
Сделав, как велено, постаралась расслабиться и ждала. Чего-то. Выждав немного, поняла, что не справляюсь, и раскрыла рот, чтобы спросить в чем дело, но ощутила, лёгкий ветерок внутри себя, как будто перышком по душе. Улыбнувшись, распахнула глаза и встретилась с горящими в темноте синими глазами. Как завораживает…
– Это был ты? Внутри меня? – поинтересовалась.
– Да. Вокруг слишком много врагов, Адена. Доверяй, но будь начеку. В знакомой компании, окруженная друзьями, или в разгар битвы, ты можешь не заметить чужого вмешательства. Подарить врагам свои страхи, мысли и тайны. Поддаться и позволить повлиять на свои чувства. Это смертельно опасно.
Черт. Почему я об этом не думала? Идиотка.
– Спасибо большое. Это очень ценный урок.
– Да, но не единственный. Вспомни что-нибудь. Что угодно.
В памяти всплыло воспоминание с ринга. Последний бой. Момент, когда белоглазый вспыхнул и мучительно подыхал.
– Хорошо. А теперь оберни это воспоминание в одеяло из своего гнева. Представь, как заворачиваешь его или плотно накрываешь огненным брезентом.
Хм. Закрыв глаза, постаралась как-то отделить это воспоминание ото всех и материализовав одеяло, сотканное из пламени, накинула на воздушный шарик, в котором, как по телевизору, мелькало воспоминание. Вроде получилось.
– Отлично. Ты умничка. Теперь я не вижу этот момент. Он сокрыт. Таким образом, поступай со всем особенно важным для себя. Болезненные моменты, важная информация, тайны, секреты, диалоги, все. Все то, что ты хочешь защитить от врагов, в случае если окажешься в руках Пэков или эмпата. Поняла?
– Да. Странно, что Дор не научил меня этому раньше, – с улыбкой заметила.
– Да. Большое упущение. И между нами, – Тобиас почесал бровь, внимательно всматриваясь в мои глаза. – Сокрой и этот наш разговор и свои новые умения. И не забудь выделить время на то, чтобы спрятать все то, что имеется на данный момент, хорошо?
Я нахмурилась.
– Ты хочешь, чтобы я скрыла от друга новые умения? – непонимающе уставилась на него.
– Я советую, – он сделал акцент на последнем слове. – Помнить, что, как правило, самый болезненный удар наносит близкий человек, Адена. Ты ведь читала много книг. Вспомни. Предают все. Мужья, возлюбленные, сестры и братья, даже родители. Это не вымысел, а реальность. Защищай себя, не дай маленькой трещине, в виде слепого доверия, погубить тебя.
Мне не нравилась затея скрывать что-то от Дора, но и пренебрегать словами Тобиаса не хотела. Он прав. Предать может кто угодно. Мое слепое доверие опасно. Как для меня, так и друзей.
– Спасибо. Ты очень много для меня сделал, хоть и не знаешь толком.
– Незнание не освобождает от ответственности, – с улыбкой, дал ответ. – А если ощутишь чужое вмешательство, просто нащупай канал, по которому к тебе присоединились, и жахни по нему так, как умеешь.
– Сделаю, – кивнув, заверила доктора.
– Отлично, – Тобиас хлопнул в ладоши, отчего я подпрыгнула на месте. – А теперь к делу.
Доктор направился к креслам, стоявшим друг напротив друга, и плюхнулся в одно из них. Не дожидаясь приглашения, уселась в противоположное и откинулась на спинку.
– Мне самому посмотреть твои воспоминания за время, что ты провела с ним или хочешь рассказать? – поинтересовался. – Ты сегодня проделала огромную работу, на которую обычно уходит не один день, – с гордостью во взгляде, кивнул мне. – Не страшно, если ты захочешь поделиться только моментами, чувствами, а не рассказывать все. Но для полной картины…
Да. Я горжусь собой. Стоило всего-то посидеть и подумать, осознать и принять. Но при попытке начать этот рассказ даже мысленно, язык прилип к небу и случился словесный ступор. Это не пересказать…только увидеть, а лучше ощутить на своей шкуре. Ну, в плане для человека, его профессии. Естественно, я даже пиявке бы не пожелала перенести то, что Гарет сделал со мной.
– Посмотри, пожалуйста, – тихо попросила его. – Я, даже если захочу, не смогу пересказать те два года.
Тобиас медленно кивнул. Затем откинул голову назад и закрыв глаза, замер в одном положение. Я ощутила его присутствие внутри себя. Да, странно, что раньше этого не случалось. Дориан много раз читал меня. Нужно и правда быть внимательнее. Пока я раздумывала об этом, смотрела в ночное небо, которое было видно из окна. Мы так и не включили свет. Сидели в темноте, и мне было комфортно. Привычно…
Тяжело вздохнув, вернула взгляд на Тобиаса. Его кулаки сжались, но больше он никак не показывал то, что не спит, а смотрит худшие годы моей жизни. Когда его ярко горящие глаза распахнулись, я даже прищурилась, от сильного свечения. Открыла рот, чтобы спросить, можно ли начать, но он поднял палец, призывая меня подождать. Захлопнув рот, сцепила руки в замок и сглотнула ком в горле. Он все видел. Каждый раз…Все.
– Ты…– с пересохшим горлом, хотела задать вопрос. – Считаешь меня…
Он снова поднял палец, заставляя меня заткнуться. Ладно.
Тобиас поднялся, налил два стакана воды и один передал мне. Я с благодарностью приняла целительную влагу и припала к стакану. Из-за раздавшегося грохота, я подпрыгнула в кресле и поперхнулась, встрявшей в глотке, водой. Повернувшись в сторону шума, поняла, что Тобиас швырнул свой стакан в стену. Разбросанные осколки были видны даже в темноте, которая лишь слегка озарялась звёздным небом.
– Это просто… – начал Тобиас, но прижал напряженную ладонь ко рту. – Не смей спрашивать, считаю ли я тебя грязной после того, что этот ублюдок сделал с тобой, – угрожающе проговорил сквозь ладонь. – Это он грязь, а ты чистейший огонь, который ни он, ни кто-либо другой никогда не запятнает, поняла?!
Я кивнула, ощутив, как от резкого движения, слезы по щекам побежали быстрее.
– Он держал тебя на цепи. Брал силой. Бил. Морил голодом и делал кучу мерзостей. Любовался отпечатками своих рук на твоем теле. Он лишил тебя силы врожденной эмоции, – перечислил мои самые яркие кошмары. – Убей его, Адена. Когда найдешь, просто убей. Сразу. Не отвлекаясь на желание заставить его, страдать. Хладнокровно и быстро. Чтобы этот грязный мир очистился хотя бы на сантиметр. Такой человек не остановится. Сотри его в порошок. Чтобы он больше никого не смог тронуть. Ни взглядом, ни пальцем.
Тобиас дышал шумно, и его грудь ходила ходуном. Глаза горели синим пламенем гнева, а кулаки сжимались так, что казалось, я скоро услышу хруст костей. Он так близко принял то, через что я прошла. Видел все, но не считает меня испорченной, грязной и слабой… Я бросилась ему на шею и только сейчас поняла, что он был без футболки. Ну и черт с ним. Обняв его сильно-сильно, старалась передать слова благодарности, так как язык отказал. Всхлипывая и сотрясаясь в его крепких объятьях, в который раз убедилась в том, что человеку нужен человек. Поддержка, тепло и понимание. Принятие. Вера и любовь.
– Ты говоришь не как психолог, мне кажется.
– У меня выдержки не хватит, чтобы обсудить эту мразь, надев костюм врача. Таких ублюдков нужно сажать на кол.
– Я найду его. И сотру с лица земли, – заверила Тобиаса.
– Хорошо. Хорошо, малышка. У тебя сегодня день очищения. Смой с себя не только чужую вину, но и грязь. Поняла? – он взял меня за плечи и встряхнул, заглянув в глаза. – Ты чистая и светлая душа, хоть и окропленная кровью. Очень добрая, чувственная и сильная. Ты невероятно сильная, Адена, – он излучал такую уверенность, что она и мне передалась. Смыть чужую вину и грязь. Да. То, что нужно.
– Спасибо, Тобиас. Я не знаю, как расплатиться с тобой за все, что ты сделал. Больше, чем кто-либо за всю мою жизнь. Ты выслушал и помог мне, услышать себя.
– Мне ничего не нужно. Только пообещай, что больше не потащишь на себе чужое дерьмо. Никогда.
– Я постараюсь сделать для это все. Можно мне иногда приходить к тебе?
– Я буду только рад.
Я не хотела отрываться от него. Как за один день, человек может стать настолько родным? Видимо, для этого нужно извалять его в своей… в чужой грязи. Отстранившись от него, еще раз искренне поблагодарила.
– Мне нужно было услышать именно это. Что он не смог замарать меня. Не уничтожил.
– Никто не сможет, – заверил меня и усмехнулся. – Буду ждать новых встреч. К тебе разгневанный гость, – с улыбкой сообщил, отчего я нахмурила лоб.
– Чт…
Дверь с грохотом отворилась, и на пороге поя