Чем дальше меня тащили, тем отчетливей сердце отбивало ритм, отсчитывая минуты до момента своей остановки. Оно у меня уникально…за два года с Гаретом, мое сердце останавливалось и запускалось вновь, десятки раз. Сто девяносто четыре, если быть точной. Я считала каждый. Вообще, люблю вести счёт. Он успокаивает. Спасибо Джеку за совет. Кем бы он ни был на самом деле, но за совет я ему точно благодарна. Я считала про себя каждый раз, когда было страшно, больно или тяжело. На тренировках с Фаером и Гором. На ринге. Ночью, перед тем как заснуть в лечебнице. Когда увидела трупы Джека и Лоры. Рика. Каждый раз, когда видела Сэма с Сабиной. Да много раз. Тихо и про себя. Так, что даже сама почти не слышала счёт. Как будто его вёл кто-то за меня.
Мое тело втащили в большое помещение, стены которого были выложены из кирпича. Тут были крошечные окна, под самым потолком, размером и шириной с ветку деревца. Хоть капля воздуха и света. По обе стороны от прохода были металлические решетки, прерывающиеся узкими кирпичными вставками. Тюрьма? Какая-то средневековая, отчего стало еще страшнее. Мне было чертовски страшно, да. А кому бы не было? Он пожирал меня изнутри, лишая возможности говорить и связно мыслить. Гнев, казалось, спал. Под толщей леденящего душу страха, блокатора и ожидания начала нового кошмара.
Переставляя ноги, озиралась по сторонам. Тут было шесть квадратных камер по бокам и одна в самом конце, прямоугольная. Пустая. Моя.
Я успела заглянуть в каждую ячейку и убедиться, что они заняты. Три женщины, двое мужчин и подросток, чуть младше меня. Каждый сидел посреди пустой камеры с массивными ошейниками на шее. У кого-то было разбито лицо, у кого-то виднелась засохшая кровь на шее. А у одной женщины не было глаза. Совсем. Сморщенные складки кожи, вокруг пустоты.
От вида всех этих разноглазых душевников, мне стало плохо. К горлу подкатила тошнота, сменяющаяся ощущением того, что я сейчас отключусь. Боже мой. Что с ними делают? За что? Мне хотелось и плакать, и выколоть себе глаза одновременно.
– Вы ненавидите нас, считаете опасными, а сами ведете себя как монстры. Наш вид не держит людей на цепи и не калечит, – от ужаса, мои голосовые связки ожили, и я с отвращением посмотрела на каждого из своих носильщиков.
– Вы такие же, как холодные, – выплюнул бородатый мужик и распахнул решетку в камеру. – Ублюдки, наделенные силой и мнящие себя богами, – второй конвоир толкнул меня в клетку и с лязгом захлопнул дверь. – Холодные жрут души, ради выживания, а вы используете её ради силы, с помощью которой избавляетесь от нас, простых людей. Нападаете на наши города, деревни и забираете женщин и детей, утаскивая их в неизвестном направлении. Мы не делаем ничего из того, что не делали с нами, – взгляд зелёных глаз, встретился с моим.
Он говорил от души. Не врал. По глазам видела. Но от этого не переставала хмуриться.
– Мы никого не похищаем, – возразила этому абсурду. – Только защищаемся.
– Ты либо тупая, либо слепая, – бросил бритоголовый, вытащив пистолет и отвернувшись от меня.
Я даже не успела разгладить морщины на лбу, как оба мужчины выставили руки в стороны клеток и сделали выстрелы. Глухие звуки падения тел, оглушили меня с обеих сторон. Я бросилась к прутьям и начала трясти их, пытаясь вырвать и выбраться отсюда.
– Что вы делаете?! Они же живые люди! – проорала, под ещё два, эхом раздавшихся, выстрела. – Хватит! Да что вы за монстры?! – безрезультатно продолжала орать и трясти железные прутья. – Зачем вы так? – сквозь вырвавшееся рыдание, обратилась хоть к кому-нибудь.
Ответом послужили новые выстрелы. Меж прутьев последней решётки безжизненно вывалилась рука парня, почти моего возраста. Все пальцы были неестественно вывернуты в разные стороны, а из-под руки, стала растекаться кровь.
Я сползла по решётке на землю и прислонившись лицом к обжигающе ледяному металлу, застыла взглядом на руке парня.
– Когда вы похищаете и убиваете наш вид, ты тоже плачешь? Или слез и боли от утраты достойны только вы? – бородатый мужик, обратился ко мне, и я перевела на него заплаканные глаза.
– Если ты говоришь правду, то я не знала об этом. Я вообще мало чего знала… – прошептала себе под нос.
– Ну, знала бы и что? Подняла бунт против своих? Мы слышали о твоей силе, но на каждый огонь, всегда найдется лёд, девочка. Привыкай к новой реальности, будущая королева, – оба мужчины усмехнулись.
– Как вы можете, позволить Дюрэю женится на мне, ведь я чудовище и враг?
– Нам плевать, кто будет греть его постель, лишь бы защищал наши семьи от выродков вроде вас и белокожих. Всего доброго. Обживайся.
Я смотрела в спины удаляющихся фигур, сквозь пелену слез. Фаер всегда говорил, что я невнимательная. Но настолько, чтобы не увидеть всего, что происходит? Хотя мне так и не понятно, что именно. Душевники похищают людей? Это же бред. Я ни разу не видела ни одного человека в Саламане или городе демонов. Хотя… я и предателя у себя под носом не заметила… Да, мой милый, Фаер. Я ужасно невнимательна.
До того момента, как я услышала уверенные шаги по тоннелю, успела проводить взглядом каждое мертвое тело, которое вытаскивали за руки и за ноги с брезгливостью на лицах. Тела бывших заключённых здесь людей тащили по грязному полу словно мешки с мусором. Я запоминала все. Чтобы когда настанет момент и я выберусь отсюда, могла спросить со знающих людей. Слишком поздно до меня дошло осознание того, как я была слепа и глупа. Ничем не интересовалась. И вот результат. Неверие и непонимание.
– Моя дорогая, как ты устроилась? – звонкий голос Дюрэя, заставил меня поднять голову и уставиться на него. За ним было ещё трое слуг.
– Очень смешно, – отозвалась, сидя на грязном полу, оперевшись спиной о стену. – Пришел взять меня силой? Не нашлось желающих дать тебе без заточения в камеру? – вяло поинтересовалась, подбрасывая камушек в руке.
Послышался смешок, а затем инсценировка кашля. Выстрел. Тело того, кто оценил мой юмор, рухнуло на пол. Как интересно. Дюрэй спокойно убивает своих людей. У него их так много? Или он конченый псих?
– Поверь, много женщин мечтает о моем внимание, но я выбрал тебя и буду верен своему выбору.
– Я пиздец, как рада это слышать. Приступим? – поднявшись на ноги, отбросила крохотный камушек и приняла стойку.
– Хм. Твой гнев полыхает даже сейчас. Вижу его в твоих глазах, дорогая, – Дюрэй снял пиджак и отшвырнул его прямо в кровавый след на полу, который тянулся из соседней камеры в тоннель. Следом он закатал рукава белой рубашки и кивнул.
Один из двоих, не оценивших шутку, направился к решётке моей камеры и отворил дверцу.
– Конечно. Я уже сгораю от нетерпения. Но наш первый раз будет нежным, – улыбка, растянувшаяся на его губах, почти напугала меня.
Я знала, что меня ждет, но просто так сдаваться не собиралась.
– Да, как скажешь, – отозвалась и проследила взглядом за тем, как второй парень вошел в мои покои.
Все случилось, само собой, спасибо тренировкам. Сделала обманный выпад в сторону и воспользовавшись тупостью парня, врезала ему с ноги в живот. Он отлетел в решетку и застонав, схватился за брюхо. Подскочив к нему, начала просто наносит удары по лицу и корпусу, вымещая всю злость и страх. Боль и ненависть. Гнев и тоску.
Слишком увлеклась и потерялась в желании уничтожить все вокруг и защитить себя. Меня затопило гневом. Обычным, тем, который не в состоянии сжечь всех моих врагов, но придаёт сил и туманит разум. Сильная хватка на волосах и меня отодрали от парня как котенка. Но пошли к черту. Я смогла извернуться сквозь боль от ощущение вырванных с корнем волос и врезать высокому парню по ребрам.
Он слегка согнулся, но не отпустил меня. Перед глазами мелькали красно-черные вспышки злости и страха. Казалось, что я сошла с ума. Знала, что мне не избежать финала сегодняшнего дня, но не могла не бороться. Не могла.
Я пиналась, царапалась, вертела головой и старалась зарядить обоим парням в нос, но они крепко схватили меня и удерживали на безопасном от себя расстоянии. От бессилия я зарычала, гневно уставившись на Дюрэя.
Он не терял времени даром. Украшал мою клетку цепями как новогодними гирляндами. С таким трепетом и вниманием, что мне стало дурно. Дураку было понятно, что он видел в этом искусство. Гарет был ублюдком, но не психом. Цепь он использовал для защиты от меня, а не удовольствия для себя лично.
– Отлично, – тихо проговорил себе под нос и взглянув на парней, кивнул им. – Вы приняты. Смогли усмирить мою драгоценную Дену, не пролив её крови. Этого удовольствия достоин только король, – его предвкушающая улыбка, вызвала мороз по моей разгоряченной коже.
Грудь ходила ходуном, бешено бьющееся сердце отсчитывало секунды до моего падения. Но я точно поднимусь. Сожгу всех и каждого, кто когда-либо причинил мне боль и восстану из их пепла.
– Оу, совсем забыл, – Дюрэй достал знакомое мне устройство и нажал кнопку. В запястье вошла игла, и я попыталась подготовиться к любым последствиям. Черт его знает, что мне ввели. – Новинка, моя дорогая, – глянул на меня. – Парни, крепите и свободны, – бросил, не сводя с меня взгляда.
Тело налилось тяжестью в считанные секунды, и казалось, что я теряю контроль над ним и разумом. Лёгкая тошнота, слабость… что он мне вколол? Пока мои руки заковывали в кандалы, я еле дышала. Сил не было даже на то, чтобы поднять голову и пошевелить пальцем. Я пару раз падала, не удержавшись на ногах, чем мешала заковать себя в цепи.
– Свободны, – приказ Дюрэя прогремел как гром среди ясного неба и я смогла тряхнуть головой, в попытке вернуть четкость зрения. – Не переживай, буквально минута и тебе станет легче. Решил, что для первого раза, тебе не помешает немного расслабиться, – его голос был где-то рядом, но я не особо понимала где. Я смогла поднять голову, но она снова норовила завалиться на грудь.
Дюрэй уже был без рубашки и вынув нож из-за спины, стал медленно надвигаться. Или быстро не имею понятия. Мне казалось, что время замерло и я где-то в невесомости. Ужасное ощущение полета и тошноты. Никакой власти над собственным телом и разумом. Слабость. Все то, что я так ненавижу.