Циветта воспользовалась слабостью Раббии и напала на нее сверху, но все ее совиное колдовство отскакивало от Читающей Тени, не причиняя ей никакого вреда.
Раббия сделала шаг к Лилии, и тут даже огонь больше не мог удержать Принца. Лилия видела, как он прыгнул, хотя его обожгло и подпалило одежду. Он выхватил нож, который прятал в ножнах под рубашкой. Вольпе и Лилия уверяли его, что против Раббии это ему не поможет. Она убьет его. Лилия чувствовала, как от отчаяния ей отказывает рассудок. Это все ее вина. Она доверяла Вольпе. Бедная Вольпе. Лилия взглянула на безжизненное тело, но времени на горе у нее не было, иначе им отсюда не выбраться.
Где же они?.. Такие колючие, такие полные жизни… Лилия сунула руку в карман своего платья в поиске семян. Но вдруг ощутила стальную хватку на своей шее.
– Ей не нужна никакая другая ученица! Она не найдет никого лучше меня.
Лилия хватала ртом воздух. Джованна сжимала пальцы крепче, и Лилия чувствовала, что это доставляет ей удовольствие. Но чему бы ни научила Раббия свою ученицу, она, к счастью, ничего не знала о тайнах, которые Лилия подслушала у тех, что умели расти и пускать корни. Лилия посеяла между пальцев Джованны крапиву и приманила ежевику, которые словно птичку поймали ученицу Раббии своими колючими побегами. Джованне не помогли ни крики, ни проклятия.
Циветта была так плотно окружена осами, что ругалась на чем свет стоит. Ниям один стоял перед Раббией, с бесполезным ножом в руке. Да где же они? Лилия снова полезла дрожащими пальцами в карман и на какой-то ужасный момент подумала, что в борьбе с Джованной потеряла последнее, чем, может быть, еще могла бы себя спасти.
Ниям со стоном упал на колени, когда Раббия напустила на него ту боль, которую носила в своем сердце.
Быстрее, Лилия! Вот. Ее пальцы наконец нащупали семена. Такие царапающие и ершистые. Ей чуть не стало дурно от облегчения. И от жути.
Поглощенная алчностью к свету Нияма, Раббия забыла про все. Она опрометчиво повернулась к ней спиной. Лилия делала каждый шаг в страхе, что та обернется. Ниям пытался выпрямиться, но боль заставляла его корчиться, словно марионетка Баптисты, которую слишком рьяно дергают за ниточки.
Остался последний шаг, и вот Лилия уже стояла за спиной Читающей Тени.
Семена чертополоха впились в серые волосы Читающей Тени, она лихорадочно пыталась выдрать их, но те уже пустили голодные ростки. Семена пожирали ее силу и выпустили синие цветы, на которые тут же накинулись осы. Чертополох продолжал расти, пока не выпил ее досуха, оставив лишь заросли, которые принялись разрастаться по всему серому дому.
Ниям тяжело вздохнул, когда Лилия опустилась перед ним на корточки. Его глаза ничего не видели от боли. Нияму пришлось опереться на Лилию, чтобы подняться.
– Ученица, – голос у него был хриплый, – она превратилась в птицу и ускользнула из твоей клетки. А Циветта за ней.
Его темная кожа была испятнана колдовством Раббии, но когда он увидел заросли цветущего чертополоха, обнял Лилию за плечи и улыбнулся.
– Ты ее победила! В одиночку.
Лилия ответила на его улыбку, такую светлую в этом мрачном логове.
– Я была не одна. У меня был ты, Циветта и чертополох. Если не считать еще Йехана и Сажерука.
От огненного круга остался лишь тлеющий уголь, он добавлял к зелени и синеве чертополоха красное и желтое. Все цвета мира. Лилия хотела собрать этот жар руками и втереть в серые щеки Брианны и Роксаны. Мое серое всех их задушило. Что, если Йехан узнает об этих словах? И Сажерук? Они навсегда потеряют надежду.
В сером мире Читающей Тени чертополох буйствовал синим цветом, и Лилии хотелось сорвать цветок и взять его с собой, но она не сделала этого из опасения, что растение впитало в себя слишком много колдовства Раббии. Вон отсюда. Ей хотелось скорее выбраться из этого осиного гнезда. Вдруг она подняла голову и прислушалась. Ниям тоже услышал.
Тихий поющий голос.
Они пошли на пение, пробираясь между сотами, пока осы гудели над цветами чертополоха, словно ища среди цветов свою хозяйку. Темнота, которая сочилась из сот, была ужасной, и юная женщина, которую они в конце концов нашли в одной из сот, едва могла держаться на ногах. Ниям был еще слишком слаб, чтобы нести ее в одиночку, но сообща им удалось помочь ей выбраться наружу.
Там все еще стоял светлый день. Или наступил уже новый? Сколько времени они пробыли в осином гнезде? Ответить на этот вопрос было невозможно. Отойдя подальше, они сделали привал. Никто из них не мог вымолвить ни слова. Они просто сидели в густой траве и смотрели в небо, такое светлое после темноты, от которой удалось ускользнуть.
Циветта не последовала за ними.
Двое
В ночь зимнюю пасхальный звон ловлю, Стучусь в гроба и мертвых тороплю, Пока себя в гробу не примечаю.
Йехан набрал больше дров. Камин оказался испещренным щелями и слишком большим. Нелегко было поддерживать в нем огонь, но пламя, казалось, все-таки медленно, но верно изгоняет из Сажерука серое. Огонь ласкал ему пальцы, не причиняя вреда, хотя он держал их прямо над ним. Нашептывал ему что-то, понятное только им двоим.
Разумеется. Огонь его спасет. Сажерук уйдет от мести Орфея. Йехан должен был себе признаться, что эта мысль наполняла его не только облегчением, но и горечью. Для его матери и сестры такого спасения не было. Даже Сажерук не решился бы попросить огонь поласкать пергамент.
– Я читаю тебя как открытую книгу, золотой мой мальчик! – шепнул ему как-то Баптиста. – Перестань корить его. Орфей, он один виноват, что твои мать и сестра исчезли.
Конечно, он был прав. Но горечь из сердца не так легко прогнать. А Лилия и Ниям все еще не вернулись… Скоро и у Баптисты кончатся шуточки, за которыми он скрывал свою тревогу за друзей.
Что, если Вольпе их опять предала? Что, если Читающая Тени всех умертвила? Этот заброшенный дом, который давал им временное пристанище, вдруг заговорил лишь об ушедших, и в какой-то момент Йехану потребовалось выйти на свежий воздух и увидеть открытое небо над головой.
– Я попытаюсь узнать, вернулся ли Орфей, – сказал он Баптисте. – И если да, то с какой защитой. Ведь нам это важно знать, не так ли?
Баптисте эта мысль не очень понравилась.
– Нет, лучше дождись Принца! – сказал он.
Но Сажерук пришел на помощь Йехану.
– Пусть идет, Баптиста, – сказал он. – Я бы и сам пошел, если бы мог, а Йехан всегда знает, что делает. Я думаю, он это уже доказал, разве нет?
Да, Йехан был рад, что он поправляется. Ощущать на лице холодный воздух было лучше, чем просто сидеть и ждать. Брианна и его мать, а теперь еще и Лилия… Он чувствовал себя отвратительно одиноким, и было так жаль, что беспокоиться приходится как раз за самых любимых.
Дверь дома Орфея не выдавала присутствия хозяина. И за окнами не было никаких признаков жизни. В Грюнико стоял нормальный рабочий день, и никто не обратил внимания на Йехана, когда он привалился к каким-то воротам и стал наблюдать за домом. В какой-то момент в дом постучались несколько ремесленников, но им никто не открыл. Нет, Орфей не вернулся. Как и его друзья. И почему он не отговорил Лилию пойти вместе с ними?
Прошло никак не меньше часа, прежде чем он заметил, что за домом Орфея наблюдает еще один человек. Девушка, которая когда-то спрашивала у него о своей сестре, стояла у входа в лавку сукна. Как и в первую их встречу, она была одета в форму работников лечебницы для безнадежных больных. Наверное, как раз возвращалась с ночного дежурства. Она испуганно вздрогнула, когда Йехан подошел к ней. Но стоило девушке его узнать, как ее лицо расслабилось. Йехан представил себе, как создает ее портрет из золота: эти высокие скулы, тонкий нос… Рот ее выглядел так, будто она любила улыбаться, но, кажется, ей уже давно не приходилось этого делать. Под глазами лежали глубокие тени. У нее были очень красивые глаза. Йехан! Ты забыл, для чего ты здесь?
– Что ты здесь делаешь? – Она взглянула на юношу настороженно, но Йехану показалось, что девушка рада его видеть.
– Он похитил и мою сестру тоже. – Кузнец кивнул на дом Орфея. – Меня зовут Йехан.
Она неуверенно пожала его протянутую руку.
– А меня Хивин, – и она снова повернулась к дому Орфея.
– Там что-то случилось, – шепотом сказала она. – Сын забойщика скота, служивший там стражником, убит. Его мать выплакала все глаза, а отца хватил удар. – Она потерла руки, как будто ее морозило. – Что же за человек этот Орфей? Насчет Читающей Тени, должно быть, врут. Не может быть человек таким злым, как о нем говорят.
– Еще как может! – тихо ответил Йехан. – А сына забойщика убили потому, что ему были безразличны дела господина и то, что происходит с пленниками. Поверь мне, мы не хотели его убивать, но… – Йехан сообразил, что сболтнул лишнего, только после того, как Хивин испуганно отшатнулась от него.
– Что это значит? Вы были в его доме? – Она оглянулась, будто боясь, что ее примут за соучастницу убийства. Но желание узнать хоть что-то оказалось сильнее. – Значит, кто-то был освобожден оттуда. Кто-то, кто умеет разговаривать с огнем. – Теперь страх в ее глазах сменился надеждой. – Может, он видел там мою сестру?
Что ему было на это ответить? Йехану очень хотелось стереть скорбь с ее лица, но правда вряд ли могла это сделать.
– Вот! – Хивин схватила его за локоть и быстро утянула его за опору ворот. – Это ведь он, нет?
Двое мужчин пересекали площадь. Она была права. Один из них был Орфей. Он вышагивал так гордо и помпезно, будто за ночь вырос на метр, а еще тревожнее было то, что все испуганно шарахались от него и от его спутника. Они уже почти дошли до дома, когда спутник обернулся и посмотрел в сторону Йехана.
У него замерло сердце. У спутника тоже было лицо Орфея.
– Двое заодно. Один раздвоенный, – Хивин прошептала эти слова как детскую считалочку.