Разве было в его доме так отвратительно темно и мрачно, пока он не привел сюда свою новую тень? Орфею постоянно хотелось зажечь свечи! Но они все равно не помогали. Его новый охранник выделял из себя темноту, как другие выделяют запах пота. Ну и пусть, Орфей. Даже тебе самому от этого жутко. А каково же придется твоим врагам?
Новый стеклянный человечек опять забыл про свою работу и стоял перед пюпитром, на котором лежала книга. С момента возвращения Орфея она была раскрыта на странице Фенолио.
– Ну, что скажешь, старик? – глумился над ним Орфей, выпивая перед картинкой свое утреннее вино. – Кто теперь рассказывает эту историю? Уж признайся, что твои злодеи просто блекнут перед Читающей Тени. Хорошо, это не я ее придумал, но я наделил ее фантастической ролью, и ведь это только начало! В конце концов, меня тут уже двое. Возможности мои поистине безграничны.
Двойник слушал его молча, но его лицо четко выражало все чувства Орфея, когда тот смотрел на Фенолио. Триумф и, что было немного неприятно, зависть, которую он все еще испытывал, потому что Фенолио написал книгу, которую Орфей любил больше всех других историй. Перестань! Теперь ты со своим талантом напишешь историю куда лучше книги старика!
– Назад, к работе! – покрикивал он на стеклянного человечка. – Ты здесь не для того, чтобы таращиться на картинки!
Бледно-голубой малыш покорно поклонился и засеменил к письму, которое Орфей поручил ему написать. Поразительно, маленького крошку принес ему с рынка Рудольф. Он едва мог поднять конверт, а его почерк даже близко не походил на аккуратный почерк Сланца. Ну что ж, того уже не вернуть: никто его не починит, даже самый лучший стекольщик.
Орфей подошел к книге и стал рассматривать иллюстрацию, которой Бальбулус окружил лицо Фенолио. И действительно, серое распространялось. Он злобно улыбнулся, и на лице двойника отразилась еще более злобная улыбка. Так что Читающая Тени не обманула его. Ее колдовство не только превратило его врагов в картинки. Оно их в итоге убьет. В лучшем виде. Орфей полистал книгу дальше. Кого бы сделать следующей целью его насмешек? Дочь Сажерука? Нет, у нее и без того унылый вид. Жаль, что он не смог продать ее Читающей Тени. Он листал дальше. Вот! Маленький Огнненый Чертенок. Ну, теперь он был и не такой маленький, но Сажерук все еще любил его как сына.
– Посмотри на себя! – Орфей тыкал пальцем ему в лицо. – Ни искорки, ни маленького язычка пламени. А сам-то какой серый!
Двойник язвительно улыбнулся.
Орфей наполнил кувшин вином – существенно лучшим, чем вино Кимарозы, – и чокнулся с изображением Фарида.
– Ты был ничтожным слугой, – сказал он. – Помнишь, как я запер тебя в подвале? Ты тогда решил, что улизнешь от меня, а теперь посмотри на себя.
Он отпил еще один глоток и тихо засмеялся. О, эта книжка была таким источником довольства и счастья! И нет, в руки Принца она не попадет! Потому что он, Орфей, гораздо умнее. И могущественнее. Он оглянулся на двойника. Да, он выглядел действительно зловеще. Кто бы подумал, что такое возможно с его-то лицом?
Орфей снова обратился к книге. Почему ему то и дело кажется, что картинки строят ему гримасы? Они же всего лишь наколотые на булавки серые бабочки? А все потому, что здесь недостает еще двоих!
А самое главное, одного…
Он наморщил лоб и раскрыл книгу на той странице, с которой смотрела подруга жонглера. Ее вид не вызывал у него особых воспоминаний, хотя она даже успела побывать его пленницей. В своем же собственном подвале. И не сама ли она всегда хотела попасть в книгу? Ну, вот он и исполнил ее желание!
Орфей отвернулся от серебряного пюпитра и подошел к письменному столу. Пора написать еще пару имен. Алчность, зависть, разочарование и обман, маленькие и большие жестокости… Добрые граждане Грюнико не сделают светлее ту темноту, которую он принес назад от Читающей Тени. Но их самые мрачные тайны были единственным, что удерживало Орфея от постоянных раздумий о пустой камере в своем подвале. Мысленно он то и дело спускался туда и поскальзывался на крови Граппы, только чтобы потом таращиться на пустую подстилку из соломы. Сбежал. Он снова его потерял, единственного героя, о котором хотел бы читать или писать. Он так часто бахвалился перед картинкой Фенолио тем, что завладел его историями… Но о ком же в них должна была идти речь, если не о Сажеруке? С каждым именем, которое он записывал пером Читающей Тени, Орфей понимал, что по-настоящему ему хочется стереть из памяти только одно имя. Как будто он не знал, как это было безнадежно.
Нет, он больше не будет даже думать об этом имени. Не то что произносить его вслух! Он, конечно, уже размышлял над возможностью отправить двойника на поиски Огненного Танцора. Но это оставило бы без охраны самого Орфея, что было очень нежелательно, явись вдруг Черный Принц, жаждущий отмщения. Нет. Лучше здесь как следует окопаться, продумать оборону и передать инициативу врагам. Пусть только явятся! Его новый стражник без труда истребит их, как Граппа делал это с курами и свиньями.
«Он станет твоим зеркальным отражением, – вспомнил Орфей шепот Читающей Тени, – но в нем не будет ничего того, что делает тебя трусом или скептиком. Он ничего не будет знать о морали, которая запретила бы ему чего-то желать или делать то, что ты всегда мечтал сделать сам. Ничто не сможет его убить, кроме твоей собственной кончины. И с его помощью ты, надеюсь, быстро расплатишься со мной».
Ах да, расплата. Ее цена за двойника была просто невиданной. Конечно, ведь она учуяла страх Орфея перед гневом Принца. Десять девушек! Если в Грюнико исчезнут разом десяток девиц, без внимания это не останется, и он мог лишь надеяться на защиту, дарованную знаниями волшебного пера. Вот что спасет Орфея – перо и это пепельно-серое подобие его самого.
Еще бы перестать бояться самого двойника! Что, если он задушит Орфея во сне, просто потому, что ему так захочется? В конце концов, у него же нет совести. Рудольф сказал, что он постоянно поглощает сахар и мед. О да, Рудольф вернулся после своего трусливого побега. Конечно, ему нужна работа. И повариха вернулась, и та молодуха, которую он нанял для уборки. Надобность в новом стражнике, к счастью, отпала. Отца Граппы, по слухам, хватил удар. А он как думал? Что профессия телохранителя так же безопасна, как ремесло забойщика скота? Или что его сын не заслуживал смерти? Он упустил Сажерука! И это после стольких усилий, которые Орфей приложил, чтобы заключить его в подвал.
Он подошел к окну и принялся озабоченно разглядывать каждого мужчину внизу, на площади. Перестань, Орфей! Он вел себя так, будто поменялся ролями с Принцем. Как будто мстителем тут был не он, а Принц.
Куда Черный Принц упрятал Сажерука, полумертвого и серого? Одно воспоминание о нем заставляло Орфея содрогнуться. Может, ему следовало бы радоваться, что он избавился от Сажерука? Лишенный огня Огненный Танцор… Если как следует подумать, эта месть была куда ужаснее, чем он планировал.
Орфей подошел к стеклянному человечку, который с великим тщанием выписывал букву О под очередным письмом с угрозой. Это письмо уйдет к одному из стражников Северных ворот, который приторговывал кое-чем нелегальным. Письмо заставит его смотреть в другую сторону, когда двойник будет уводить девушек к Читающей Тени. Слишком уж утомительно вывозить их из города связанными и с кляпом во рту под возом сена, как это обычно делал Ринальди.
– У меня уже руки болят, господин! – стрекотал стеклянный человечек. Его конечности и впрямь стали голубыми, как незабудки. – Нельзя ли мне сделать перерыв?
– Нет! – грубо прикрикнул Орфей. – Ты без конца делаешь перерывы! Не тебя ли я только что застукал перед книгой?
– Там картинки очень хорошие, – трещал крошечный писарь. – Они там все как будто живые.
– Ну, им осталось недолго, – ответил Орфей. – Пепел, вот что они такое. Не что иное, как пепел. Потому что у них хватило глупости сделать меня своим врагом. Пусть тебе это будет уроком. Пиши дальше, не то брякнешься об стену, как твой предшественник.
Скорее всего, это было разумно – просто разбивать их каждую неделю и заменять новыми. Слишком много они узнают благодаря этим письмам. Да, так он и будет делать. Этих стеклянных человечков в поиске работы в Грюнико полно. Можно закупать их на рынке дюжинами, если пойти для этого в менее респектабельный квартал.
Стеклянный человечек таращился на него с ужасом. Ждал от Орфея извинения за такую угрозу. Ха! Долго же ему придется ждать.
– Пиши! – еще раз прикрикнул Орфей. – Или ты думаешь, я шучу?
Стеклянный человечек быстро обмакнул перо в чернила. Но уже после двух слов снова остановился и уставился на дверь. Стук выдал, кто за ней стоял. Рудольф боялся двойника еще больше, чем сам Орфей. Мышка – и та поскреблась бы громче.
Двойник открыл ему. Выслушал лепет Рудольфа и снова закрыл перед ним дверь, как будто слуга, а то и весь кабинет принадлежали лично ему. Ну да, некоторым образом так оно и было. Двойник Орфея не носил очки. Его глазам не требовались вспомогательные средства, но в остальном… нет, все-таки Орфей должен признаться… в остальном он был пугающе похож.
– Там у дверей юноша. Он уверяет, что пасынок Огненного Танцора. Он хочет с нами поговорить.
Его голос был копией голоса Орфея. Отучить двойника от этого «Нас-Нами» оказалось просто невозможно. Он лишь непонимающе таращился на Орфея, когда тот пытался объяснить, что они ни в коем случае не один и тот же человек. Неужто двойник всерьез верил, что был Орфеем? Уж не сядет ли он вскоре за его письменный стол и не начнет ли отдавать распоряжения Рудольфу?
– Его пасынок? – Орфей поправил очки. Как хорошо, что между ними было хоть такое различие. Разве у Сажерука был пасынок? Как это могло ускользнуть от внимания Орфея? Двойник смотрел на него глазами Читающей Тени. Орфей был уверен, что тот читает его мысли. Его мысли, его чувства… Что означало также и то, что он знал, как Орфей его боится.