Орфей боится Орфея…
– Проведи его в приемный зал.
Двойник кивнул. В дверях он еще раз обернулся.
– Мальчишка умный, – сказал он. – Мы должны быть с ним осторожны.
И неторопливо зашагал прочь.
Он имеет наглость давать ему советы? Как ты смеешь! – хотел крикнуть ему вслед Орфей. – Ты лишь копия. А оригинал – я! С другой стороны… может, его предостережение справедливо? В конце концов, его копия обладает и его разумом.
Молодой человек, который ждал Орфея в приемном зале, показался ему смутно знакомым, но откуда? Ах да, разумеется. Тот молодой самоуверенный кузнец. Он опять пришел сюда вынюхивать чужие секреты! Пасынок Сажерука? Значит, он сын Роксаны. Как же Орфей не заметил сходства? Орфей подал двойнику сигнал встать позади юноши.
– Значит, это ты рассказал Принцу, где находится Сажерук. И чего ты хочешь? Я не прощаю, когда меня держат за дурака. У тебя есть только один шанс покинуть этот дом целым и невредимым. Скажи мне, где Сажерук. Или мне придется напустить на тебя своего нового охранника.
Его посетитель повернулся и оглядел двойника так, что даже тот растерянно наморщил лоб.
– Должно быть, странно ощущать себя внезапно удвоенным. – Он снова повернулся к Орфею. – Я покажу тебе, где прячется мой отчим, если ты отдашь мне книгу.
Ах, вот это было интересно.
– Черный Принц умер. – Лицо посетителя не выдавало никаких чувств, когда он это сказал. – Баптиста и Лилия тоже. Они выступили против Читающей Тени. Я пытался остановить их, но они не послушали. Только Сажерук еще жив, потому что был слишком слаб, чтоб пойти с ними. Отдай мне книгу и скажи, как сломать колдовство. Тогда я приведу тебя к его укрытию.
Черный Принц умер? Это ли не хорошая новость! И грязный кукольник, который дергал марионетку Орфея за ниточки, тоже. Пожалуй, есть на свете что-то вроде справедливости. Но Орфей скрывал свою радость как мог, морща лоб.
– Твой отчим всего лишь тень. Зачем он мне нужен?
Юноша улыбнулся. То была горькая улыбка:
– О, ему уже лучше. Огонь ему помогает. Не бросает в беде. Но он еще довольно слаб, а этот, – он указал на двойника, – не выглядит так, будто боится огня.
Сажеруку лучше. Орфей почувствовал странную теплоту в сердце. Неужто ему никогда не избавиться от любви к Огненному Танцору? Неужто его действительно придется убить, чтобы навсегда избавить свое глупое сердце от детского поклонения, которое он продолжал испытывать?
– Ну, хорошо, – согласился Орфей. – Веди Нас к его убежищу. Книга твоя, как только он снова окажется у меня в подвале.
О боже, неужели он сейчас тоже произнес это «Нас»? Двойник понимающе улыбнулся ему.
Но юноша помотал головой:
– Книгу вперед.
Двойник бросил на Орфея предостерегающий взгляд. За какого глупца он его держит?
– Ты получишь ее, как только твой отчим снова станет моим пленником. Не обсуждается.
Ишь ты, хитрый маленький бастард. Но, разумеется, он пойдет на уступки. Орфей решил, что прикажет двойнику убить его, как только он приведет их к Сажеруку. Нельзя безнаказанно держать Орфея за дурака.
Готов
Печально, если сердце без огня. Ведь оно и без света,
Который способно излучать лишь Горящее сердце.
Сажерук ощущал в себе огонь – почти такой же сильный, как раньше. Как ему не хватало этого потрескивающего голоса. Придет ли Йехан с Орфеем? Все они и надеялись на это, и боялись этого.
Ниям попросил Айешу спрятаться в старой детской. Она была еще очень слаба, и они надеялись, что наверху девушку никто не найдет, даже если столкновение с Орфеем и его двойником кончится плохо. Хивин настояла на том, чтобы вести наблюдение за переулком, а Ниям скрылся с Баптистой в комнате у входа, чтобы отрезать Орфею путь к отступлению.
Вдесятеро сильнее. Вдвадцатеро злее.
Они надеялись, что смерть Читающей Тени ослабила и нового охранника Орфея, но все же это была лишь надежда.
Сажерук начал нашептывать огню заговор ко сну. Орфей не должен заметить, что огонь опять отзывается на его голос. Правда, огненные цветы в камине пламя формировало не по его приказу. Они расцветали от улыбки Лилии. Сажерук не знал, как назвать то, что она делала. Колдовством? Как и Ниям, это слово он не любил. Лилия, кажется, во всем вокруг пробуждала радость, даже в явно безжизненных предметах. Радость или саму жизнь, как это ни назови.
Лилия ждала прихода Орфея во внутреннем дворе. Сажерук, кажется, догадывался почему, но был уверен, что она все равно сумеет его удивить. Он видел ее через окно. События в логове Читающей Тени не спешили отпускать Лилию, но попытки Нияма уговорить ее спрятаться наверху с Айешей оказались тщетны.
– Ты же не прячешься? – только и ответила она. – Наоборот. Ты опять берешь на себя самую опасную роль. Так что предоставь мне исполнить свою.
Ее роль…
– Ну уж это неправда, – с улыбкой заметила она, когда Ниям приписал ей одной заслугу в том, что они вернулись целые и невредимые.
Всех их тревожило, что они ничего не знали о двойнике, охранявшем Орфея. Но и Орфей ничего не знал о Лилии. Это была утешительная мысль. Иногда главными в истории оказываются совсем не те герои, на которых ты подумал вначале.
Сажерук в последний раз оглядел комнату, где дружба и огонь исцелили его. На плиточном полу все еще виднелись кое-где предательские следы сажи. Он их вытер. Куница давно спряталась. Она умела читать в его сердце, как это делал сам огонь. Цветы Лилии тоже были погашены, как и жар в камине. Сажерук смог бы разжечь его вновь. Гораздо труднее было не терять надежду, что он все-таки увидит Роксану, Брианну, Фарида и всех остальных живыми. Ниям уклонился от ответа, выдала ли им Читающая Тени способ, которым можно вернуть людей из заточения в картинках. Наверняка ответ был – «нет», и Сажерук находил в своем сердце больше ненависти, чем надежды. Ниям это, разумеется, чувствовал.
– Не поддавайся чувствам, – шепнул он Сажеруку перед тем, как спрятаться с Баптистой в засаде. – Ты знаешь, что произойдет, если огонь отзовется на твою ненависть. Тогда ты и сам не сможешь его укротить.
Ниям лучше других понимал, каким смертоносным может быть пламя, и иногда ему приходилось напоминать об этом Сажеруку. Особенно в такой день, как этот, когда ненависть к Орфею кипела в каждой клетке тела.
Сажерук вытянулся на ложе у камина, чтобы Орфей принял его за бессильного. И стал прислушиваться к стукам Хивин. Что, если Йехан вернется один? Что, если Орфей узнал, что Читающая Тени мертва, а история Йехана – ложь?
Он услышал шаги и звуки на улице. Они остановились? Пальцы Сажерука немели от напряжения. Нет, шаги снова стихли, и он слышал лишь свое дыхание. Ожидание всегда дается тяжело. Особенно если ждешь неминуемой опасности.
Но рано или поздно, любое ожидание подходит к концу.
Хивин постучала.
Дверь за ней захлопнулась, когда она скользнула в дом и взлетела по лестнице наверх к Айеше. Сколько страха может выдержать сердце? Айеше наверняка хватило бы на сто жизней, и все равно, стоило ей запеть, как всем вокруг становилось ясно, что свет и любовь всегда сильнее. С Роксаной все было точно так же.
Дыши, Сажерук. Он вытянул руку над жаром. Но подумав, убрал – из опасения, что огню придется по вкусу его ненависть.
Вдвадцатеро злее
Спроси мальчишек. Они знают все.
Они опасались, что Орфей пошлет лишь своего двойника, чтобы снова поймать Сажерука. Но опасения оказались напрасными.
Они появились вместе между колоннами, на которых Хивин и Айеша в детстве нацарапали свои имена. Двойник действительно был точной копией Орфея: такое же по-детски круглое лицо, теперь с жиденькой бородкой, слегка курносый нос, редкие светлые волосы… Только кожа была почти такая же серая, как та краска, которой Бальбулус нарисовал Роксану, и глазам его не требовались очки. Взгляд двойника выдавал все то темное, что было в Орфее: всю ярость, которую он чаще всего скрывал, его мстительность и неутолимое стремление играть в этом мире важную роль.
– Так вот ты где скрываешься. Неужто твои благородные друзья не нашли для тебя домика посимпатичней? – Он презрительно оглядел пятнистую штукатурку на стенах. – Признайся, у меня в подвале было ненамного хуже.
Сажерук сделал вид, будто ему стоило огромных усилий подняться и сесть.
– А, ты все еще чувствуешь ее серое, да? Знаешь, что мне выдала Читающая Тени? Что серое сожрет их всех, твою жену, твою дочь, Чернильного Шелкопряда и Перепела. Со временем от них не останется даже картинки. Так что радуйся, что стеклянный человечек оказался таким растяпой и не сумел тебя туда врисовать.
Так вот о чем умолчал Ниям? По нему было видно, что он чего-то недоговаривает. Кажется, не один Сажерук хранил мрачные секреты.
Со временем от них не останется даже картинки.
Было трудно не вызвать огонь и с наслаждением обратить Орфея в пепел. Но книга все еще была у него. Книга, которая всех убивала.
Орфей подошел к нему с торжествующей улыбкой, а двойник тем временем не сводил с Сажерука настороженных глаз, как кошка, заметившая вкусную ящерку.
– Я слышал, тебе уже лучше, но по твоему виду этого не скажешь. Ты по-прежнему лишь тень себя самого. – Голос Орфея был пьян от могущества, которое он купил у Читающей Тени. Этот голос звучал так насыщенно и мягко, что невольно заставлял усомниться, так ли зол и порочен говорящий. – Ты никогда не отгадаешь, кто меня сюда привел. Твой пасынок затаил на тебя злобу за то, что наш спор стоил ему матери и сестры.
Двойник скривил рот в язвительной улыбке. На его лице читалось и то, что отчаянно пытался скрыть сам Орфей: почтение, которое он все еще питал к Сажеруку, и ненависть, проистекающая из этого.