— Это мне известно, — сказал я. — И что в этом плохого?
— Плохое в этом то, что магия — это сила, — сказал Ланс. — А сила — это власть. И при наличии хорошо развитой в мире магии власть сосредотачивается в руках определенной и очень немногочисленной группы лиц, и передается она только по наследству. Наука же тоже может быть силой, но наукой способен, при известной доле усидчивости, овладеть любой желающий. Обычно развитие науки приводит к нарушению баланса силы, а следовательно, и баланса власти. А нарушение баланса не может понравиться людям, которые властью уже обладают, в данном случае волшебникам. Поэтому всевозможные маги и чародеи всячески тормозят развитие науки. Сие идет на пользу магам, но отнюдь не обществу, в котором они живут.
— О какой же науке ты говоришь? Какая наука может составить конкуренцию магии?
— Физика, — сказал Ланс. — Химия без приставки «ал». Математика. Но физика — в первую очередь. Именно она изучает силу.
— Ты хочешь сказать, что если им не будут мешать, то ученые могут сравниться силами с чародеями?
— Если не мешать — безусловно, — сказал Ланс. — И не только сравняться, но и превзойти их.
— Мне трудно такое представить, — признался я.
— А мне такое и представлять не надо, — сказал Ланс. — Я это видел.
— В других мирах? — саркастично уточнил я.
— Да, — он был совершенно серьезен.
— Расскажи мне о других мирах, — попросил я.
— Нечего рассказывать, — буркнул Ланс. — Они разные. Те миры, рассказ о которых ты в состоянии понять и принять, слишком похожи на твой собственный. А те, которые непохожи… Я не смогу объяснить тебе так, чтобы ты поверил в их существование.
— Я поверю, — пообещал я.
— Есть миры, где люди без всякой магии могут летать по воздуху, — сообщил Ланс. — Где железные корабли не тонут в море. Где люди, не имеющие к чародейству никакого отношения, заставили молнии служить на пользу человечеству. Есть миры, где люди летают к звездам. Где механизм может думать и даже способен сравниться по разуму с человеком. А то и превзойти его.
— Ты прав, — сказал я. — Я не верю.
— А я предупреждал, — хмыкнул Ланс. — Ты живешь не в самом отвратительном мире, принц, уж можешь мне поверить хотя бы в этом.
— А войны?
— А войны есть везде, — сказал Ланс. — И тут у вас разыгрывается не самый худший сценарий.
— Вот если б еще мне в этом сценарии не досталась одна из главных ролей… — пробурчал я.
— Все так говорят, — сказал Ланс и расхохотался. Я же не нашел в его словах ничего смешного.
Утром мы вошли в Армор.
Город как город.
Большой, шумный, грязный. Припортовые районы к тому же пропахли рыбой.
Ланс уверенно пробирался по людным улицам, прокладывая путь к порту. Я размышлял о том, каким же образом мы можем попасть на корабль, если у нас совершенно нет денег. Наняться матросами? Понимает ли Ланс хоть что-то в морском ремесле? Учитывая другие его таланты, может и понимать. Не удивлюсь, если окажется, что он раньше был не только капитаном наемников, но и капитаном корабля.
Я-то точно ничего в морском деле не смыслю. Я и моря-то никогда в жизни не видел…
Море, а если уж быть совсем точным — океан оказался похожим на большое озеро. Настолько большое, что противоположного берега не было видно. Все остальное оказалось точно таким же — вода и вода.
У берега вода была мутной и непрозрачной, грязно-серого цвета. Тем не менее стоило бросить взгляд к горизонту, и та же самая вода приобретала синий цвет.
Или, может быть, чем дальше от берега, тем вода чище?
Пятнадцати минут расспросов оказалось достаточно чтобы выяснить, какой корабль отправляется в Тхай-Кай первым. Это была небольшая посудина, которую Ланс обозвал шхуной.
Она как раз стояла на погрузке. Бодрые полуголые грузчики с блестевшими от пота мускулистыми торсами закатывали бочонки на палубу по длинному пологому трапу, а рядом стоял бывалый морской волк — по крайней мере, он выглядел так, как должен выглядеть бывалый морской волк в моем представлении — и наблюдал за погрузкой.
— День добрый, — сказал ему Ланс. — Вы капитан этого судна?
Бывалый морской волк смерил Ланса презрительным взглядом, смачно плюнул в воду (отчего та, понятное дело, чище не стала) и сообщил, что он — боцман этой клятой посудины, а капитан шляется где-то на берегу. Судя по тону, который он выбрал для беседы с нами, боцман являлся на корабле главной фигурой, гораздо более важной, чем капитан, и без него тут вообще никто бы не работал, а сам корабль потонул бы, не отойдя от берега и на десять метров.
— А когда будет капитан? — поинтересовался Ланс.
— Понятия не имею. Он почему-то забыл мне об этом доложить, — сказал боцман. — Но мы не собираемся нанимать моряков, так что вы можете его не ждать.
— Признаться честно, мне и в голову не приходила мысль наниматься моряком, — сказал Ланс. — А когда вы отплываете?
— Как только закончим погрузку.
— Тогда следующий вполне ожидаемый вопрос, — сказал Ланс. — А когда вы закончите погрузку?
— К вечеру, если эти сухопутные крысы будут пошевеливаться.
— И вы отплывете в ночь? — уточнил Ланс.
— День, ночь, никакой разницы, — сказал боцман. — Фарватер тут безопасный.
— Чудесно, — сказал Ланс. — А как зовут вашего капитана и где мы можем его найти?
— Мы не берем пассажиров, — сказал боцман и снова плюнул в воду.
— А я вроде бы об этом и не спрашивал, — сказал Ланс. — Я спрашивал, как зовут капитана и где можно его найти.
— Капитан Хаггет его зовут, — сказал боцман. — Что касается того, где его искать… Я на вашем месте поискал бы его в ближайшем борделе. Или в самом дешевом кабаке.
Боцман явно не одобрял поведения капитана Хаггета и был недоволен его моральным обликом.
— Спасибо, — сказал Ланс. — Еще увидимся, боцман.
— Сомневаюсь, — за этим словом последовал третий плевок.
Ланс развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу из порта.
— Э… мы уже не ищем капитана?
— Ищем, — сказал Ланс. — Не думаешь ли ты, что бордели и кабаки расположены на территории порта? Тогда бы тут вообще никто не работал.
— А как мы попадем на корабль? Если они не берут пассажиров и матросы им не нужны…
— Давай сначала найдем капитана, — сказал Ланс.
— Решать проблемы по мере их поступления?
— Именно так.
Ближайший бордель помещался в неприметном здании на припортовой улице, которое отличалось от прочих только фонарем со стеклом красного цвета, висевшим над входом. Фонарь не горел, но цвет стекла был хорошо виден и при солнечном свете. Надо же, а я думал, это такая метафора.
— Ты знаешь, что такое бордель? — спросил Ланс.
— Чисто теоретически, — сказал я.
— Чудесно. Когда мы зайдем внутрь, на любые вопросы и предложения отвечай: «У меня нет денег».
— Почему?
— Хотя бы потому, что у тебя действительно нет денег, — сказал Ланс. — Кроме того, эти слова в подобных местах аналогичны заявлению: «Я не хочу неприятностей». Ты хочешь неприятностей?
— Нет. Но я не понимаю, какие неприятности могут ждать меня в подобном заведении.
— Целый букет, — сказал Ланс. — Не забывай, что это не обычный бордель, а припортовый.
— И какая между ними разница? — я продолжал демонстрировать пробелы в своем образовании.
— Просто поверь мне на слово, — буркнул Ланс. Мы вошли внутрь и оказались в довольно просторной комнате с несколькими обшарпанными диванами, несколькими пьяными мужчинами и несколькими полуголыми женщинами разной степени привлекательности. Тут было накурено, пахло потом, дешевым алкоголем и почему-то горелыми тряпками. На второй этаж, очевидно, «в нумера», где и происходила основная деятельность этого заведения, вела шаткая деревянная лестница, на ступеньках которой лежало чье-то пьяное тело. Очевидно, тело было выгодным клиентом, если его до сих пор не выбросили на улицу, а позволили лежать здесь, в тепле и уюте.
Едва мы вошли, полуголая девица отлепилась от стены и повисла у Ланса на шее.
— Повеселимся, красавчик?
— Непременно, — пообещал Ланс, почему-то не прибегая к универсальной формуле, которую предложил мне. Или ему таки нужны неприятности? — Скажи, дорогая, капитан Хаггет сегодня к вам заходил?
— Это такой невысокий, рыжий, с длинной бородой?
— Да, — сказал Ланс. — Именно.
— Он и сейчас здесь.
— Чудесно, — сказал Ланс. — Мы подождем его внизу.
— А как же веселье? — не поняла девица.
— Мы будем его весело-весело ждать, — пообещал Ланс и принюхался. — А пока принеси-ка нам трубочку травы, которой так чудесно пахнет в воздухе.
Девица вильнула бедрами и скрылась за дверью под лестницей.
Мы с Лансом устроились на свободном диване, и я настроился на долгое скучное ожидание. В последнее время мне так не хватало скуки…
Девица вернулась и вручила Лансу дешевую пеньковую трубку и огниво. Ланс вытер мундштук о манжету рудники — с точки зрения гигиены это движение не имело никакого смысла, так как рубашку уже очень давно не стирали, — высек искру и с удовольствием затянулся.
Содержимое трубки пахло горелыми тряпками. Так вот откуда здесь этот запах.
— Тебе не предлагаю, — сказал Ланс. — По первости эта штука может снести мозг не хуже алкоголя.
— А? — не понял я. — Это не просто табак, а какой-то наркотик?
— Вроде того, — хмыкнул Ланс. — Красавица, как эта травка называется в ваших краях?
— Тхайская травка, — сказала девица. — И в наших краях она не растет, ее привозят из-за океана.
— С этого и начинается экспансия, — буркнул Ланс. — Держу пари, сами тхайцы это не больно-то курят.
— С тебя три медяка, красавчик.
— Держи, — Ланс рассчитался, и девица оставила нас в покое, заняв свою выжидающую позицию у входа.
Ланс глубоко затянулся, и по его лицу расплылось выражение блаженства. Таким довольным я своего спутника еще ни разу не видел. Он словно помолодел на несколько десятков лет, и…
— Давненько я не курил этой дряни, — сообщил Ланс. — Сразу вспоминаются студенческие годы. Хорошие были времена.