Странно, но мне не пришлось даже думать над моим ответом. Я поняла в тот момент, что некоторые решения – даже невероятно важные и судьбоносные – принимаются сердцем.
Глава 57
Через неделю Надию выписали из больницы.
К этому времени я уже считала себя чуточку экспертом по кесареву сечению, миокардиту и вещам, касающимся пересадки сердца, – включая систему, которая подбирала доноров пациентам, осложнения во время и после операции, прогнозы и шансы на жизнь для тех, кто получил новое сердце.
Две вещи я знала точно – я не хотела, чтобы Надия проходила через это одна и чтобы ее оперировал доктор Вогн. Поэтому с ее согласия я отправила ее историю болезни в Массачусетский медицинский центр, чтобы она могла отправиться со мной и жить в Бостоне.
Я нашла замечательную акушерку, с большим опытом ведения беременности у женщин с больным сердцем. Ее звали доктор Элайн Джонс. Я поговорила с ней по телефону и решила, что она идеально подходит для Надии.
Еще я нашла классного кардиохирурга, который, по отзывам, творил чудеса. Доктор Петерсон считался одним из лучших трансплантологов в стране и недавно даже взялся за тяжелый случай – за беременную пациентку, у которой был миокардит. Как у Надии. И та женщина успешно перенесла пересадку сердца через три месяца после того, как с помощью кесарева сечения произвела на свет здорового ребенка. Это давало мне надежду.
Целую неделю я потратила на то, чтобы расторгнуть договор на аренду квартиры, убрать всю мебель на долгосрочное хранение и отправить личные вещи Надии ко мне домой в Бикон-Хилл.
Поскольку ни одна коммерческая авиалиния не позволила бы Надии в ее состоянии лететь обычным рейсом, мы наняли частный военно-медицинский вертолет, чтобы он отвез нас троих в Бостон. Надия нормально перенесла полет, а папа забрал нас в аэропорту.
Дома я удобно устроила Надию в гостевой спальне. Мы рано легли спать, потому что утром нам предстоял визит к ее новому доктору.
Я не раз потом удивлялась, что, когда доктор Петерсон вошел в свой кабинет и я повернулась на стуле и взглянула на него, то не почувствовала никакой особой искры, какая бывает, если тебе нравится мужчина. Тогда он даже не показался мне таким уж красавцем. Единственной моей реакцией было благоговение перед его блестящим профессионализмом и благодарность за то, что он согласился взять в пациентки Надию.
Тем не менее я подробно запомнила, как он выглядел в тот день: рыжеватые волосы, веснушки на лице, белый халат поверх голубой джинсовой рубашки, узкие джинсы, на ногах поношенные кроссовки. Войдя в кабинет, он ничего не сказал и даже не взглянул на нас. Все его внимание было направлено на историю болезни Надии, которую по его запросу прислали из Лос-Анджелеса.
Он сел за свой стол, дочитал до конца файл, только потом поднял свои зеленые глаза и улыбнулся нам. При виде мелких морщинок в уголках его глаз я подумала, что ему скорее всего больше сорока. Вероятно, лет сорок пять.
– Надия это вы, – жизнерадостно сказал он, поглядев на ее живот.
– Да, – ответила она. – А это моя сестра Дайана.
Он слегка наклонил голову, посмотрев на меня, и, к моему удивлению, меня совершенно заворожил его открытый взгляд. Вообще-то, я была не из робкого десятка, но тут словно онемела. И не оттого что меня переполняли какие-то романтические чувства; тут было что-то совсем другое. Меня поразили ум и властность, исходившие от него. Но, главное, я почувствовала искреннюю доброту, тепло и заботливость, убедившие меня, что я правильно решила привезти сюда Надию через всю страну. Я очень гордилась собой.
– Вы близнецы, – сказал Петерсон.
– Да, – ответила Надия, и его внимание вернулось к ней.
– Я слышал, что вы только вчера прилетели из Лос-Анджелеса, – проговорил он. – При вашем состоянии это был смелый поступок. Как прошел полет, Надия? Сервис хороший? Вам приносили пакетики арахиса?
Конечно же, он шутил, потому что знал, что я наняла частный вертолет. Я обсуждала это с ним по телефону пару дней назад.
Мы с Надией засмеялись, но я знала, что она нервничала не меньше моего перед разговором об операции.
– Что ж, рад познакомиться с вами обеими, – сказал он, – и хочу поставить вас в известность, что в ближайшие недели я буду работать в тесном контакте с доктором Джонс. Пока наш приоритет – забота о ребенке, а потом мы проведем обследование перед трансплантацией.
– В чем оно заключается? – спросила Надия.
– Там будет много всего. Прежде всего мы выполним кое-какие диагностические тесты, чтобы убедиться, что вы подходящая кандидатура. И вы встретитесь с социальным работником…
Я наклонилась вперед и перебила его:
– Почему с социальным работником?
Его глаза направились на меня, и я снова чуть не упала со стула.
– Я хочу, чтобы вы обе ознакомились с тем, что вы можете делать, пока будете ждать операцию. Тут проходят групповые занятия, на которых вы пообщаетесь с другими кандидатами на пересадку сердца и с теми, кого уже прооперировали, послушаете их истории. Там есть и группы поддержки для членов семьи. – Он помолчал. – Все, что связано с трансплантацией, вызывает много стрессов. Многие пациенты находят такие занятия полезными и поучительными.
Удовлетворенная его ответом, я снова откинулась на спинку стула.
– Еще вы посетите психиатра, – сообщил доктор, повернувшись к Надии, – и физиотерапевта, который станет заниматься с вами для укрепления вашего организма. Нужно, чтобы вы делали физические упражнения с приемлемым уровнем нагрузок регулярно, до и после операции. Тут у нас есть координатор по трансплантации, и она ответит на любые ваши вопросы – повторяю, на любые. Мне важно, чтобы вы использовали это время для того, чтобы как можно больше узнать о пересадке сердца, о том, как она выполняется. Вы получите соответствующую информацию, и у вас будет время, чтобы взвесить все плюсы и минусы и решить, хотите вы или нет решиться на операцию.
– А если выбора нет? – спросила Надия. – Сколько я смогу прожить, если мое сердце функционирует только на двадцать пять процентов?
– Тут невозможно что-то предсказать. Некоторые люди живут годами, а другие… – Он недоговорил свою фразу.
– Сколько придется мне ждать, – спросила она, – если я решусь?
– Все зависит от того, на каком месте вы в списке ожидания. – Он говорил откровенно, но в его голосе мне постоянно слышался позитивный настрой, совсем не как у доктора Вогна. Казалось, он подбадривал мою сестру. – Ваше место в списке может меняться в зависимости от вашего состояния здоровья, – продолжал доктор, – и от здоровья других пациентов, стоящих в этом списке. Место пациента определяет множество факторов. Скоро вы узнаете об этом подробнее.
Я повернулась к Надии:
– Я читала, что в данный момент у нас в стране ждут трансплантации сердца три тысячи человек, а донорских сердец каждый год бывает только две тысячи.
– Совершенно верно, – подтвердил доктор Петерсон. – Вы хорошо выполнили домашнюю работу.
Я взглянула на него и кивнула; несколько секунд мы пристально смотрели друг на друга. Я вгляделась в его лицо и решила, что это одно из самых интересных лиц, какие я вообще видела в своей жизни. Очертания его губ, белизна зубов, длина носа, крепкая линия челюсти… Как я уже сказала, он не был красавцем в классическом смысле, его привлекательность состояла в чем-то другом. Даже мягкий, бархатный тон голоса оказывал на меня странное действие.
– Если у вас больше нет вопросов, – сказал он нам, – я бы хотел, не откладывая, приступить к анализам крови и некоторым другим, чтобы определить, где мы находимся. Потом я познакомлю вас с координатором, и вы получите назначения к другим специалистам нашей бригады.
– Спасибо, – ответила Надия, – но у меня все же есть еще один вопрос. Если больной стоит в списке, но, когда к вам поступает донорское сердце, его не оказывается дома и вы не можете его отыскать, что происходит? Тогда это сердце достается следующему больному из той очереди?
– Больница выдаст вам пейджер, – ответил доктор Петерсон, – и вы будете постоянно носить его с собой. Мы не хотим, чтобы вы пропустили очередь, – ответил он с улыбкой, словно приглашал на безобидную вечеринку.
Мы встали. Я протянула ему руку, и мы через стол обменялись рукопожатием. Его рука была теплая и сильная, а взгляд приветливый, прямой и открытый.
В этот момент я поняла, что жизнь моей сестры в надежных руках, и обрадовалась. Я настолько была ему благодарна, что, когда он проводил нас до двери и мы еще раз пожали друг другу руки, внутри у меня что-то дрогнуло. Мне стало ясно, что в нашей жизни он займет очень важное место.
Осенние листья
Глава 58. Сентябрь
Через несколько недель после беседы с доктором Петерсоном я стояла в очереди в «Старбакс» неподалеку от моего дома, когда кто-то тронул меня за плечо.
Я обернулась, и – это был он, кардиохирург моей сестры. В то утро на нем были узкие джинсы, черная водолазка и коричневая кожаная куртка. Его волосы взъерошил ветерок. Увидев его, я забрала назад свое первое дурацкое впечатление – что он был не очень красивый. О чем я только думала тогда?
– Я не обознался. Это вы, – проговорил он с улыбкой.
– О, привет, – непринужденно ответила я, а у самой внезапно что-то сжалось под ложечкой. Его неожиданное появление в моем тихом районе застало меня врасплох. – Что вы тут делаете?
Глупый вопрос. Конечно, он хочет купить кофе.
– Я живу тут рядом, – ответил он.
– Не может быть! – Не такой и глупый вопрос, как оказалось. – Я тоже. Вы на какой улице?
Он махнул рукой на дверь, показывая направление.
– Там, на Чеснат.
– С ума сойти, – воскликнула я. – А я на Чарльз-стрит.
– Значит, мы соседи. – Он удивленно поднял брови.
– Да, получается, что так.
Мне просто не верилось. А еще я смотрела и смотрела на него и немного растерялась.