Я обратилась к маме:
– Ты можешь позвать сиделку? Надия не спит.
Мама торопливо вышла из палаты, а я погладила Надию по волосам, убрала их со лба.
– Как ты себя чувствуешь?
Она кивнула, и первыми ее словами были:
– Моя малышка?..
– Все хорошо, – ответила я. – Действительно хорошо. За ней отлично ухаживают в детском отделении. – Я помолчала. – Ты помнишь, что было?
Надия покачала головой. Появилась сиделка и проверила ее жизненно важные показания.
– Вчера утром тебе пришлось сделать кесарево, – объяснила я. – Все прошло нормально. Твоя дочурка просто чудо, Надия. Самая красивая в мире. Теперь тебе надо поправляться и набираться сил.
Тут в палату вошел Джекоб.
– Надия, – спросил он, подходя к ней. – Как ты себя чувствуешь? – Он достал из кармана халата маленький фонарик и посветил ей в глаза.
Она повернула голову и вопросительно посмотрела на меня.
– Где доктор Рейнолдс? – прошептала она.
Я покачала головой.
– Доктор Петерсон – твой хирург. Вчера он спас тебе жизнь, сделал все, включая кесарево. Так что он остается твоим доктором.
Она перевела взгляд на него:
– Спасибо.
Наши глаза встретились, и я могла лишь смотреть на него с мучительной смесью любви и боли.
– Спасибо, что вернул ее к жизни, – сказала я.
Джекоб просто кивнул, и я знала – он понимал, что творилось в моем сердце.
Иногда жизнь преподает нам уроки, которые полезно знать. Где и как бы мы ни росли, мы все равно не знаем, куда, в каком направлении нам расти, пока не встретим человека, в котором воплотились все черты, какими хотели бы обладать мы сами. Таких людей теперь называют ролевыми моделями. Героями. Менторами.
В Джекобе Петерсоне я увидела все это. Да, он спас на операционном столе жизнь моей сестры. Но при этом он спас и мою жизнь. С его помощью я обнаружила, на что способна, и это выходило за пределы морального долга делать правильные вещи, которому я следовала как робот. В моей душе что-то изменилось, ожило благодаря тому, что я испытывала к этому мужчине. И к своей сестре.
Через несколько часов после того, как Надия проснулась, я вышла из отделения интенсивной терапии и отправилась искать Джекоба в кардиологии. Дверь его кабинета была закрыта, и я спросила у регистраторши, могу ли я поговорить с ним.
– Я не по назначению, – объяснила я. – Мы с ним соседи.
– Ваша фамилия? – спросила она.
– Дайана Мур.
Она сняла трубку и позвонила ему.
– Пришла Дайана Мур и спрашивает, найдется ли у вас минута. – Она положила трубку. – Заходите.
– Спасибо.
В моем животе завязался нервный узел. Я чувствовала себя так, словно поднималась по крутым ступеням к виселице.
Я вошла в его ярко освещенный кабинет. Джекоб уже поднялся со стула и шел мне навстречу. Я закрыла дверь и замерла на месте.
Он остановился посредине кабинета и глядел на меня. С пониманием. Или с ужасом? В любом случае я чувствовала, что он уже знал, зачем я пришла.
– Это было трудно, – проговорил он.
Я молча кивнула, потому что не знала, найду ли подходящие слова. Я смогла лишь медленно идти к нему, обнять его за талию и прижаться щекой к его плечу. Закрыв глаза, я таяла в тепле его рук, заключивших меня в ласковое объятие.
Его ладонь гладила меня по голове, а я была невероятно рада, что он не торопил меня сказать то, ради чего я пришла.
– Я не хочу тебя потерять, – прошептала я после долгого молчания, и он поцеловал меня в макушку.
Наконец я собрала всю свою волю и сделала шаг назад. Его ладонь скользнула по моей руке, и мы переплели пальцы.
– Я хочу быть с тобой, но Надии ты нужен больше.
Мне было нелегко стоять перед ним, когда мне хотелось снова броситься в его объятия, страстно целовать его, пока не рухну от восторга. Мысленно я представляла картину: мы сидим с ним вдвоем на берегу озера возле его домика и ловим рыбу. Потом я лягу на дощатый настил, лицом к небу, и он подвинется ко мне и…Внезапно я захотела его с такой силой, что у меня закружилась голова.
Но мне нельзя было терять разум. Я должна была все ему объяснить.
– Помнишь, когда мы были вчера в детском отделении, я сказала, что хочу тебе о чем-то рассказать?
– Да, – ответил Джекоб.
Я тяжело вздохнула и замялась, не зная, с чего начать.
– У нас с Надией сложные отношения. Мы были порознь гораздо больше, чем вместе и…
Я опять замолкла, но потом нашла в себе силы продолжать.
– Ребенок, которому ты помог вчера родиться… Его отцом был тот мужчина, с которым я встречалась в Лос-Анджелесе. Когда я рассказала тебе, что застала его с другой женщиной, я не пояснила, что той женщиной была Надия.
Джекоб нахмурил брови и погладил пальцем мое запястье.
– Я не могла и подумать, что прощу ее, – призналась я. – Вот почему я переехала сюда с Западного побережья. Вероятно, я больше никогда бы с ней не увиделась, если бы не болезнь. И вот мы с ней кое-как общались все эти недели. Она уверена, что я помогаю ей только ради того, чтобы быть безукоризненной, а не потому, что волнуюсь за нее, доверяю ей и люблю.
– Ну, а ты? – спросил он. – Ты любишь ее?
– Да, – ответила я без колебаний. – Как я могу ее не любить? Она моя сестра-близнец, а эти узы… ну… на всю жизнь. Просто я не могла чувствовать это прежде, потому что злилась. Но теперь, увидев, как она чуть не умерла, я поняла, что любовь во мне сильнее, чем злость. Я не хочу ее терять, Джекоб, и, если ей спокойнее с тобой, я не хочу этому препятствовать. Она видела так мало хорошего в своей жизни, а у меня было так много…
Его ясные, умные глаза были лучше всех на свете.
– Ты не можешь изменить прошлое, – сказал он.
Я потупилась.
– Знаю. Но я могу изменить будущее, хотя бы мое собственное. Я хочу, чтобы Надия получила все прямо сейчас. – Я посмотрела на него. – А ты и есть это все. Я прошу тебя, чтобы ты остался ее доктором. Если я не безразлична тебе, пожалуйста, не бросай ее.
На его столе зазвонил телефон. Я выдохнула воздух, чувствуя себя опустошенной, потому что ждала его ответа. Мне нужно было убедиться, что он понимал, как трудно мне его отпускать. Как трудно не быть с ним, когда мне отчаянно этого хотелось.
Джекоб снял трубку. Я ждала, пока он поговорит. Потом он снова подошел ко мне.
– Дайана, – сказал он, – я тоже не хочу тебя потерять.
Лучше и не скажешь.
– Но я не найду покоя, если ты выберешь меня, а не ее. Я перестану быть такой, какую ты заслуживаешь.
Тут я повернулась, чтобы уйти, но, когда открыла дверь, он догнал меня и захлопнул ее. Стоя за моей спиной, он легонько провел губами по краю моего уха, и я испугалась, что ударю его электрическим током, который переполнил меня.
– Пожалуйста, знай, – прошептал он, – я сделаю для твоей сестры все, что в моих силах. Даю тебе слово.
– Знаю, – сказала я и вышла.
Глава 72
До этого разговора в кабинете Джекоба мое соперничество с Надией давило на меня как огромный чемодан, который я взвалила на спину. Я держала на дистанции всех, даже своих близких, пока не появился Джекоб и не напомнил мне, что я все-таки способна на нежность и ласку. И на сексуальную привлекательность. Он заставил меня понять, что стены, которыми я отгородилась от всех, не такие толстые, как хотелось мне прежде, и я поверила, что смогу прожить и без них.
Надия с каждым днем набиралась сил. Я чувствовала, что мои молитвы были услышаны. Еще я ощущала себя более цельной – уверенной в себе и достойной уважения – после того, как отбросила злость и научилась прощать. Когда я наблюдала, как Надия сидела в кресле-качалке и впервые держала на руках свою дочку, я внезапно ощутила себя невесомой, словно плыла в небеса навстречу облакам. Надия тихонько плакала, и я догадалась, что она впервые в жизни испытывала такую глубокую и огромную радость.
Наши взгляды встретились, и моя душа наполнилась теплым светом.
– Дайана, – прошептала она, – как мне благодарить тебя?
– За что? – удивилась я.
– Ты так заботишься обо мне, даже после всего…
Я покачала головой.
– Все в прошлом. К тому же ты была права. Это ты сделала мне одолжение. Огромное. Просто тогда я этого не понимала.
Она тихонько качалась в кресле и смотрела на дочку.
– Теперь я рада, что все так получилось, – твердо сказала я. – Если бы не это, ты бы не держала сейчас этот драгоценный сверток. И мы будем любить ее больше жизни, так, словно у нас не будет завтра. Ты и я, мы вместе.
– Даже если завтра не будет, – сказала Надия. – Сегодня я засну счастливая, зная, что я смогла подержать ее в руках – хоть немножко – и зная, что у нее есть ты.
Я нахмурилась.
– Не надо так говорить. Ты с каждым днем поправляешься.
Она странно взглянула на меня и кивнула, а меня не покидало ощущение, что она знала что-то, чего не знала я – и не знали даже доктора.
– Пожалуй, я назову ее Эллен, – сообщила она. – Тебе нравится такое имя?
– Да. Оно красивое.
Через десять дней Надия и Эллен выписались из больницы, и я наняла няньку, которая находилась возле них весь день, пока я работала. Еще я не хотела, чтобы Надия утомлялась, и взяла на себя ночное кормление и перемену пеленок. Несмотря на то что утром я была без сил, я любила драгоценные минуты, которые проводила с маленькой Эллен, пела ей колыбельные, качала на руках, гуляла с ней среди ночи по дому.
По утрам мне требовался кофе в еще больших количествах, чем прежде, но я перестала ходить в «Старбакс», потому что боялась встреч с Джекобом. Пожалуй, я не доверяла себе и не готова была отказаться от него.
Шли неделя за неделей. Мне ужасно его не хватало, и я не знала, что чувствовал он. Мы не общались и не переписывались друг с другом с тех пор, как Надию выписали, и, хотя она несколько раз приезжала к нему на консультации, я не сопровождала ее. Может, он обижался на меня за это…