огут заставить людей вспомнить. Заставить их захотеть перемен. Таких людей полно по всем владениям Императора. Они называют себя Цветной Лигой. За последние несколько лет их число росло, но это первый раз, когда они смогли организовать такое мощное послание.
Дэррок смотрит в свою чашку.
– Ты в Цветной Лиге, бабуля?
Она качает головой.
– Я никогда не была ни на одном из их собраний, и до сих пор я знакома только с одним из участников. У меня есть старый друг, который попросил меня об одолжении, и именно поэтому я согласилась на то, что произошло сегодня вечером. Я спрятала их фейерверки на нашем участке до тех пор, пока не пришло подходящее время их использовать. Но я бы никогда не стала участвовать в этом больше, чем сейчас. Я не хочу подвергать тебя риску.
Дэррок смотрит через стол на бабушку, и его сердце переполняется гордостью. Он всегда знал, что она сильная женщина, как телом, так и духом, но он никогда не предполагал, что она способна на что-то подобное.
– А что, если я не возражаю? – спрашивает он.
Она хмурится.
– Что?
– Ты не хочешь подвергать меня риску, но что, если я не против?
Она неловко ёрзает.
– Дэррок…
– То, что сделали Император и Некромант, неправильно, – говорит он. – Все это знают, но люди слишком напуганы, чтобы что-либо с этим поделать. По крайней мере, так я думал до сегодняшнего вечера. Ты не испугалась.
– Но я была напугана, Дэррок, – говорит бабушка. – Как и сейчас.
– Что ж, так даже лучше, – говорит Дэррок, протягивая руку через стол и беря мозолистую руку своей бабушки. – Ты всегда говорила мне, что храбрость – это когда боишься и всё равно делаешь.
Бабушка улыбается, крепче сжимая его руку.
– Бабушка, мне сейчас одиннадцать лет, и сегодня я впервые в жизни увидел цвет. Это… что-то пробудилось в моём сердце. У меня просто такое чувство, что мы должны помочь.
Бабушкины глаза яростно сверкают. Она делает лёгкое движение головой. Кивок? Но затем…
– Что это было? – спрашивает она.
Они оба сидят очень тихо, прислушиваясь.
Где-то в полях кто-то кричит.
Бабушка отодвигает свой стул и вскакивает.
– Жди! – говорит она Дэрроку, заставляя его замереть на полпути. Он садится обратно. – Не выходи из дома. Ни ногой за дверь.
Потом она проходит по коридору и исчезает.
Сердце Дэррока тяжело бьётся, и он не знает, что делать. Он расхаживает по кухне, затем выходит в холл, ко входной двери. Дрожащими пальцами он открывает дверь и прислушивается. Это… бабушка что-то кричит? Ему так кажется. И тут ещё один звук заставляет его ноги прирасти к полу.
Оглушительный вой Пса-потрошителя заставляет его вздрогнуть. Он раздаётся так близко.
– Бабуля! – шепчет он и, игнорируя её предупреждение оставаться на месте, выбегает на мощёный двор, не зная, в какую сторону бежать. – Бабуля?
Из темноты к нему приближается какая-то фигура. Бабушка! И кто-то ещё, кто-то, опирающийся на неё.
– Возвращайся в дом! – приказывает бабушка. Дэррок разворачивается и бежит на кухню. Мгновение спустя бабушка помогает женщине пройти в дверь и кладёт её на пол. – Возьми подушку, Дэррок.
И снова он без колебаний делает, как она просит, берёт подушку и подкладывает её женщине под голову.
Она стонет и стискивает зубы, и Дэррок видит, что она держится за бок. Под ней растёт лужа тёмно-серой крови.
– Бабушка!
– Я знаю, Дэррок. Отойди. – У бабушки в руке ножницы. Она опускается на колени рядом с женщиной и срезает одежду с её живота, обнажая ряд следов от зубов и большую пузырящуюся серо-чёрную рану под рёбрами на правом боку. – Ахти, какой кошмар.
– Тони, – удаётся произнести женщине. Её слова звучат прерывисто и слабо. – Тони больше нет. Пёс-потрошитель схватил меня, но он принял удар на себя, чтобы я смогла сбежать.
Из её глаз текут слезы, и Дэррок чувствует укол страха.
– Бабушка, а что, если они придут сюда, в дом? Что, если Чёрные Мундиры приведут сюда Псов-потрошителей?
Бабушка всё ещё стоит на коленях, осматривая рану.
– Ни один Пёс-потрошитель не сунет свою паршивую лапу на мою ферму, – говорит она, не поднимая глаз.
– Но откуда ты знаешь? Я слышал одного как раз перед тем, как ты вернулась. Близко.
– Они сюда не придут! – Голос бабушки достаточно силён, чтобы Дэррок отступил на шаг. – Наша семья обрабатывала эту землю на протяжении нескольких поколений. Наша кровь и пот залегают глубоко в почве. Здесь похоронен мой прапрапрадедушка. В его крови, как и в некоторых других, была магия. – Она смотрит в пол, качает головой, и, когда она говорит, её голос становится тихим. – Здесь похоронена моя дочь. У нас есть связь с этой землёй, и в этой магии сила. Эти существа могут это чувствовать. Они не пересекут границу. Посмотри на меня, Дэррок!
Это выводит его из оцепенения.
Она говорит:
– В ящике моего комода лежит бутылочка, в которой есть немного лунного света. Принеси её мне. Затем принеси несколько чистых полотенец и набор для шитья. После этого поднимись в свою комнату и оставайся там, пока я тебя не позову.
– Но я могу помочь.
– Делай, как я говорю! Тебе вряд ли захочется видеть то, что я собираюсь сделать. Иди!
Сильно дрожа, он следует указаниям бабушки, лишь на мгновение задерживаясь на лестнице, прежде чем войти в свою комнату. Его окно всё ещё открыто из-за фейерверков, и едкий, дымный запах от них донёсся из города, наполнив его комнату. Он смотрит на край фермы и не видит никаких признаков горящих глаз Псов-потрошителей. Они ушли? Неужели они думают, что женщина ушла в лес? Он молится, чтобы так и было.
Когда из кухни начинают доноситься крики женщины, Дэррок прячет голову под подушку и плачет в тёплой темноте.
Глава 11. В которой преподносят подарок
Во внутреннем дворике замка Некромант сидит у пламени костра, согреваясь окутывающим жаром.
Это тайный сад, скрытый высокими стенами, с четырёх сторон обсаженный густыми серыми вечнозелёными деревьями.
Костер расположен в центре сада, на каменном круге. Яркое пламя взмывает высоко в небо.
И огонь имеет цвет.
Некромант сидит на серой траве около оранжевого пламени, её мерцающее серебристое платье отражает свет. Глаза закрыты, а руки сложены на коленях.
– Ты видела? – голос вырывает её из задумчивости. Император торопливо выходит в сад через потайную дверь, молодой человек с бледной веснушчатой кожей и тёмными волнистыми волосами. Не будь мир чёрно-белым, было бы видно, как сильно раскраснелось его овальное лицо. – Ты видела, тётя? Фейерверк над городом. Цветной!
Некромант холодно смотрит на него снизу вверх.
– Да. Я видела.
– И? – спрашивает Император. – Что ты собираешься с этим делать?
– Чёрные Мундиры уже выслеживают виновных, – говорит она.
Император кивает.
– Хорошо.
Но по тому, как он топчется на месте, она понимает, что это не всё.
– Ты чем-то обеспокоен?
– Ничего страшного, – говорит он. Затем, всё ещё теребя свои руки, он добавляет: – Мне снова приснился этот сон.
Некромант указывает, что он должен сесть с ней у огня, что он и делает.
– Это всего лишь сон, племянник.
– На этот раз всё было немного по-другому, – говорит Император.
– Как же?
– Ну… он пришёл из леса, как всегда, когда я вижу его во сне. Но на этот раз с ним был кто-то ещё. Девочка.
– И что?
– Она была в цвете, – говорит Император. – В ослепительном цвете. И когда люди увидели её, они зааплодировали, собрались вокруг неё и совсем забыли обо мне. И в мир вернулись краски, осветив всё, кроме меня. Они смеялись, показывали на меня пальцами и заперли в башне, как и раньше…
– Послушай меня, племянник. Это. Был. Сон. Он не вернётся сюда, никогда. Не после того, что сделал. И если у него когда-нибудь хватит наглости заявиться, я позабочусь о нём. Что касается возвращения цвета… – Она кивает на огонь. – Посмотри на языки пламени. Они горят сильнее, чем когда-либо. Вся сила, волшебство и красота цвета пойманы в ловушку в этом огне. Он позволяет нам застыть во времени, тебе и мне, молодыми и сильными, и от него исходит сила призывать армии Псов-потрошителей и Чёрных Мундиров. Единственный способ вернуть цвет – погасить пламя. А пламя погаснет только в том случае, если моё сердце перестанет биться. Мне нет равных в этом мире, племянник, так что тебе не о чем беспокоиться.
Молодой Император смотрит на пламя.
– Наш народ ненавидит нас.
– Да, – соглашается Некромант, – но они также боятся нас, что важнее. Страх – это ниточка, которая приводит в движение марионеток, понимаешь?
– Цветная Лига не настолько боится нас, они же запустили фейерверки сегодня вечером.
– Цветная Лига зачахнет и умрёт. Время на нашей стороне и против них. Мы переживём их всех, и в конце концов люди совсем забудут о цвете. А сейчас уже поздно, племянник, и тебе нужно отдохнуть. Возвращайся в постель.
Император встаёт, идёт по саду, а затем останавливается.
– Я главный, ты же знаешь, – говорит он, хотя звучит неуверенно. – Я – Император.
Некромант улыбается.
– Конечно, ты.
Затем она возвращается к теплу разноцветного пламени и закрывает глаза.
Через две недели после ночи фейерверков женщина из Цветной Лиги наконец-то оправилась настолько, что смогла покинуть фермерский дом Гвендл. Её зовут Бет, и, когда она достаточно окрепла, Дэррок воспользовался возможностью поговорить с ней, пока приносил ей еду наверх, в комнату для гостей. Их беседы были краткими, но её рассказы о Цветной Лиге, о риске, храбрости и приключениях разожгли его воображение. Её жизнь была совершенно непохожа на его спокойное существование. Но однажды это изменится. Он знает, что однажды присоединится к борьбе.
Похоже, бабушка была права насчёт того, что ферма в безопасности. Чёрные Мундиры так и не пришли, и никто не заходил в дом, чтобы допросить бабушку. Когда-нибудь он расспросит её подробнее об этом.