Сэнди натягивает поводья, заставляя бедную лошадь резко остановиться. Он дико озирается по сторонам.
– Возьми свой лук.
Хоуп кивает, врывается внутрь, подбирает лук и колчан. Сэнди уже выпрыгнул из кибитки.
– Сдавайтесь, – кричит налоговик, бежит к своей повозке и захлопывает за собой дверь. – Теперь выхода нет! – добавляет он, выглядывая из-за занавесок.
Сэнди игнорирует его, берёт Хоуп за руку и помогает ей спуститься. Оливер следует за ними.
– Пещеры, – говорит Сэнди. – Если мы сможем пробраться внутрь, у нас, возможно, появится шанс.
– Хорошо, – говорит Хоуп.
Они устремляются бегом к пещерам, мимо лунного пруда, к тому месту, где из пыльной серой земли выступает высокая каменная стена. Вой и лай сзади становятся громче, и Хоуп, не оглядываясь, понимает, что Псы-потрошители близко. Оливер скользит, перестаёт бежать, разворачивается. Хоуп оглядывается через плечо и видит, как маленькая собачка бросается на ближайшего Потрошителя. Он тявкает, рычит и прыгает на него.
– Нет! – Хоуп кричит, когда Пёс-потрошитель отталкивает Оливера огромной лапой, и он летит сквозь ночь, как насекомое, ударяется о кибитку Сэнди и шлёпается на землю, где и остаётся.
– Пошли! – Сэнди хватает Хоуп за рукав, тянет её, тащит за собой. Затем они оказываются у входа в пещеру, и, бросив последний взгляд назад, Хоуп следует за Сэнди в ожидающую темноту.
Глава 26. В которой они попадают в западню
– Сэнди, берегись!
– Хоуп! Беги!
Сэнди достаёт из колчана ещё одну стрелу, прицеливается из лука и выпускает её в туннель. Стрела пронзает грудь атакующего Пса-потрошителя, заставляя огромного зверя с грохотом упасть на землю, а его всадника врезаться в каменную стену. Чёрный Мундир подпрыгивает, разворачивается как раз в тот момент, когда Сэнди выпускает ещё одну стрелу. И попадает точно в цель. Чёрный Мундир падает и превращается в пыль.
Сэнди спешит к Хоуп, которая прячется в тени. Повсюду вокруг них из соседних пещер эхом доносится рёв других Псов-потрошителей.
– Что теперь? – спрашивает Хоуп.
– Держись поближе, – говорит ей Сэнди. – Приготовь свой лук.
Она делает, как он просит, достаёт свой собственный лук и стрелу из колчана, в то время как Сэнди возвращает себе стрелы, одну с каменного пола, на котором стоял Чёрный Мундир, другую из пузырящегося, плюющегося тела Пса-потрошителя.
Он ведёт Хоуп дальше в туннели. Их путь освещают ярко светящиеся водоросли, растущие на влажных стенах и потолке пещер, их призрачный серо-белый свет исходит от миллионов звёздных точек.
Они крадутся за крутым углом, и тут Сэнди останавливается как вкопанный. Его рука тянется к Хоуп, удерживая её. Глубокое, рокочущее рычание Пса-потрошителя эхом отдаётся от стены туннеля, а затем внезапно прекращается.
Хоуп напрягается, чтобы вслушаться сквозь бешеный стук своего сердца.
Ничего.
Она смотрит на Сэнди, и он хмурится, его глаза бегают по сторонам, пока он слушает. Затем его глаза становятся дикими, он хватает её и выталкивает перед собой.
– Беги!
По туннелю разносится оглушительный вой, заставляющий Хоуп зажать уши. Позади Сэнди, сзади по туннелю пещеры, огромная тень с горящими глазами продвигается вперёд в сиянии водорослей.
– Уходи, Хоуп! – кричит Сэнди.
– Я тебя не оставлю!
Он хватает её за плечи.
– БЕГИ! – кричит он ей в лицо и отталкивает её. – Выбирайся из этих пещер и прячься. Я буду сдерживать их так долго, как смогу!
Он поворачивается навстречу приближающемуся Псу-потрошителю и его всаднику в чёрном балахоне. Глаза Хоуп затуманиваются слезами, когда он натягивает лук.
Ненавидя себя, проклиная весь мир, она отворачивается и бежит.
Лабиринт пещер запутан, и она не знает, в какую сторону повернуть. Она сворачивает налево, потом направо, снова и снова, надеясь, что за следующим поворотом будет свежий воздух и путь обратно в ночь. Молясь, чтобы не столкнуться с Псом-потрошителем.
Туннель расширяется, и она выходит в естественную каменную камеру, покрытую миллионами точек светящихся водорослей, ведущую к пяти другим пещерам. Пять возможных выходов. Или пять путей глубже под землю.
– Хоуп!
Её сердце подпрыгивает. Она поворачивается, прислушиваясь.
– Сэнди! Я здесь!
– Я иду, Хоуп!
Она ждёт, прислушивается. Шаги Сэнди скользят по туннелю, странно медленные и волочащиеся, и когда он выходит на поляну и на него падает свет водорослей, у неё перехватывает дыхание. Он сильно хромает. Его правая штанина разорвана, и сквозь прореху она видит глубокую, пузырящуюся рану.
Она бежит к нему, когда он, пошатываясь, входит в пещеру и падает.
– Сэнди! С тобой всё будет хорошо. Всё будет в порядке. – У неё голова идёт кругом от паники и страха. От запаха, исходящего от раны на его ноге, её тошнит. Кожа шипит, и она видит огромную колотую рану, предположительно от одного из клыков Пса-потрошителя. – Что мне делать?
– Моё пальто, – с трудом выговаривает Сэнди. – Там маленькая бутылочка лунного света в… в одном из карманов. Вылейте это на…
Она кивает, начинает обыскивать его пальто, но руки сильно дрожат, сопротивляясь ей.
Прежде чем она находит бутылку, какофония рычания из окружающих туннелей заставляет её замереть. Шум становится громче по мере того, как взгляд Хоуп обводит пещеру от одного входа к другому. Какой из них? С какой стороны придёт Пёс-потрошитель?
Как выясняется, они идут изо всех.
Пять Псов-потрошителей выходят из пещер. Они окружают Хоуп и Сэнди, Хоуп садится и обхватывает голову Сэнди руками. Он кашляет и задыхается.
– Тс-с-с, – тихо произносит она. – Я здесь. Мы вместе.
Псы-потрошители придвигаются ближе, их пасти растягиваются, обнажая огромные ядовитые клыки. На их спинах Чёрные Мундиры смотрят на Хоуп и Сэнди сверху вниз откуда-то из глубины своих тёмных капюшонов.
Как один, Псы-потрошители запрокидывают головы. Они воют – это ужасный, леденящий кровь звук. Они голодны и собираются пировать.
Глава 27. В которой цвет являет свою силу
Хоуп крепко обнимает Сэнди. Всё её тело сотрясается от неконтролируемого ужаса. К ней приближаются огромные, рычащие твари, готовые разорвать на части. Теперь она знает, что это будут её последние мгновения, что она умрёт так же, как умерли её родители, и ей интересно, чувствовали ли они то же самое в конце.
И вот, когда настала её очередь пересечь реку на вёсельной лодке, она задумывается, будут ли мама и папа ждать её на другом берегу.
Горячее, прогорклое дыхание Псов-потрошителей уже касается её лица.
Она закрывает глаза и ждёт.
– Цвет, – шепчет Сэнди так тихо, что она не уверена, правильно ли расслышала.
– Что? – спрашивает она, всё ещё баюкая его голову.
– Цвет, Хоуп, – удаётся ему произнести снова. – Цвет – наш единственный шанс сейчас.
Цвет?
Это слово вертится у неё в голове.
Цвет. Что он имеет в виду, говоря, что это их единственный шанс?
Цвет!
Это слово вспыхивает в её голове, и она понимает, или думает, что понимает, о чём говорит Сэнди.
Цвет. Эти монстры чувствительны к цвету. Что же тогда происходит, если их органы чувств перегружены?
Челюсти смыкаются.
Хоуп тоже сжимает челюсти. Весь страх и гнев вскипают внутри её. Давление нарастает и нарастает, а затем…
Её тело наполняется жаром, светом и теплотой. Она открывает глаза и видит, что у неё коричневые руки, а платье голубое. На этот раз цвет насыщенный, сияющий ослепительно, мощно.
Псы-потрошители скулят и отступают от интенсивности цвета, исходящего от Хоуп. Они взбрыкивают и трясутся, сбрасывая своих всадников в чёрных балахонах.
Хоуп оглядывает их всех, и она больше не чувствует страха.
Когда она говорит, её голос мощным эхом разносится по залу.
– Оставьте. Нас. В ПОКОЕ!
Она сжимает кулаки, когда сила в ней достигает раскалённого добела максимума и пещера наполняется пылающим цветом. Свечение каждой точки света на покрытых водорослями стенах меняется с серо-белого на ослепительный зеленовато-голубой. Цвет становится всё сильнее и сильнее, ярче и ярче, а Псы-потрошители и Чёрные Мундиры воют, кричат и пытаются убежать.
Затем, издав последний яростный вопль, Хоуп освещает помещение так ярко, что она прикрывает глаза рукой и кричит.
А потом всё стихает.
Интенсивность цвета ослабевает, хотя он и не покидает пещеру. Моргая, Хоуп оглядывает комнату в поисках Псов-потрошителей.
Но их там больше нет.
Вместо этого тени монстров выжжены на стенах, как будто обжигающая сила цвета Хоуп оставила отпечаток на мире, шрам там, где раньше были эти противоестественные существа.
Сэнди кашляет, приводя её в чувство, и она, задыхаясь, возобновляет обыск его карманов, находит крошечный флакончик лунного света, открывает его и выливает на пузырящуюся, гноящуюся рану.
Сэнди кричит. Он царапает воздух, и его глаза закатываются. Затем он глубоко вздыхает, моргает, и его глаза открываются, яблочно-зелёные и живые.
– Хоуп, – говорит он едва слышным голосом. – Ты сделала это.
Она помогает ему выбраться из пещеры, принимая на себя большую часть его веса. Его нога выглядит лучше, чем раньше, но она будет удивлена, если не появится каких-то необратимых повреждений. Они добираются до кибитки, где Сэнди умудряется забраться на сиденье кучера. Затем она спешит к противоположной стороне повозки, к тому месту, где упал Оливер.
Маленький пёсик лежит на животе, в сознании и совершенно ошеломлённый.
– Это, – говорит Хоуп, грозя пальцем, – было самым глупым, неразумным… самым храбрым поступком, который я когда-либо видела! – Она берёт его на руки и целует в пушистую голову, а он лижет её лицо. – Никогда больше не делай ничего подобного.
– Это был момент безумия, – говорит он, его голос немного вялый из-за удара. – У нас есть сосиски?
Она смеётся, относит его к двери и осторожно кладёт в кибитку. В глаза ей бросается отблеск света, она оборачивается и видит, как занавески повозки налогового инспектора резко задёргиваются.