– Кто сказал, что я переживаю?
– Ты же задала этот вопрос, Кора.
Я приподнялась на локтях.
– Хочешь сказать, тебе будет легче, если я пообещаю переживать об этом позже? А как я пойму, когда придет время? Когда мне будет пятьдесят? Или, может быть, шестьдесят? Как насчет семидесяти пяти?
Я улыбнулась.
Питер покачал головой.
– Не думаю, что об этом вообще нужно беспокоиться. Зачем? Вряд ли что-то есть после смерти.
Я посмотрела на него косо.
– Но я думала, ты веришь в рай.
Он смотрел на меня, учитывая мою точку зрения.
– Ты слишком много думаешь.
– А ты, наоборот, слишком мало. Ты всегда такой…
– Какой?
Я сделала паузу, потому что никак не могла сформулировать то, что чувствовала.
– Ты всегда так легко миришься с привычным ходом вещей. Как будто тебя никогда ничего не злит и не раздражает. Как будто тебе никогда не хотелось что-нибудь изменить.
– Зачем мне что-то менять? Жизнь хороша и так.
– Хороша ли?
– Ну… да.
Питер пару секунд поколебался, а затем сел на песке и игриво обвил один из моих кудрявых локонов вокруг пальцев.
– Особенно сейчас.
У меня снова странным образом засосало под ложечкой, и сердце забилось быстрее. Солнце пригревало. Мы смотрели друг на друга. Я вдруг начала беззастенчиво разглядывать голый торс Питера, обратила внимание, как красиво его мокрые волосы спадают на лицо. Я уставилась на его губы – он облизал их кончиком языка – и поняла, что вдруг задыхаюсь, как будто только что пробежала марафон.
Питер медленно придвинулся чуть ближе и наклонился вперед.
И когда его губы коснулись моих, то глаза сразу же закрылись. Губы Питера были мягкими и теплыми, совсем не такими, как я себе представляла. Я почувствовала его горячее, влажное дыхание на своей щеке, а его кожа пахла так свежо.
Поцелуй длился всего несколько секунд – но я уже знала, что никогда его не забуду. Питер отстранился и посмотрел на меня. На его лице застыло удивленное выражение.
– Ты только что поцеловал меня, – сказала я.
– Да. Ты обиделась?
– Нет.
Он тоже тяжело дышал. Мы по-прежнему смотрели друг на друга широко раскрытыми глазами, и я окончательно запуталась – не понимала, что нужно сказать или сделать. Неловко сглотнула. И тут, прежде чем я поняла, что происходит, Питер наклонился вперед и провел ладонью по моей щеке.
И поцеловал меня снова, только на этот раз с раскрытыми губами. Наши языки соприкоснулись. Необычное ощущение заставило меня издать вздох, звучание которого меня удивило – никогда из собственных уст ничего подобного я не слышала. Мой вздох не звучал грустно. Потому что на самом деле мне понравилось – и то, каким язык Питера казался на вкус, и то, что от его прикосновения к моему языку, казалось, все мои внутренности превратились в студень.
Питер уложил меня на спину и навис надо мной, впившись в мои губы еще более страстным поцелуем. Его ладонь гуляла по моему купальнику, пока, наконец, не остановилась где-то вверху бедра.
Еще никогда я не чувствовала ничего подобного – ничего настолько мощного, что заставляло бы сердце выскакивать из груди. Я протянула руки и обхватила Питера, чувствуя гладкие, рельефные мышцы его плеч.
И тогда он опустился на меня всем своим весом. Что-то ткнулось в мое бедро. У меня перехватило дыхание – я оказалась прижатой к земле. Мне стало страшно. Я тут же уперлась ладонями в грудь Питера и оттолкнула его.
– Прекрати!
Питер мгновенно слез с меня.
– Прости. Я не хотел.
Я села и обняла колени.
– Ничего.
Мы оба уставились вперед, на озеро. До нас доносилось едва слышное кряканье уток и плеск рыбы. Я попыталась успокоиться и поняла, что меня трясет.
– Как странно, – наконец произнес Питер.
– Да. Я еще ни разу не целовалась.
– Знаю.
Конечно, знаешь. Ты мой лучший друг. Ты знаешь обо мне все.
Но в этот момент что-то изменилось. Мне было неловко и неудобно – раньше со мной никогда такого не случалось в присутствии Питера.
– Не говори никому, хорошо? – попросила я.
– Ты же знаешь, что я буду молчать, – ответил он.
Я поверила, потому что он был самым надежным человеком, которого я знала. Я бы, не задумываясь, смогла доверить ему свою жизнь.
– Нам, наверное, уже пора, – заметил Питер.
Он поднялся на ноги, протянул мне руку и помог встать. Мы молча оделись. За всю дорогу назад мы ни слова не проронили. Тишину нарушал лишь треск сухих веток под ногами и изредка писк белок, доносившийся из крон деревьев.
Когда мы оказались около моего дома, Питер сказал:
– До встречи завтра!
И зашагал домой.
– Да, увидимся в автобусе, – произнесла я.
И все.
До самых летних каникул и на каникулах ни Питер, ни я никогда не обсуждали то, что случилось на озере в тот день. В июле нам обоим стукнуло шестнадцать. Отец Питера устроил его на целлюлозно-бумажный комбинат, а я продавала мороженое в «Lick-a-Split», работала волонтером в больнице и в приюте для животных.
Мэтт же покинул город, ни с кем не попрощавшись, как только кончился учебный год. Он уехал в Чикаго, к тете. К тому времени наша «троица» окончательно превратилась в дуэт. И мы с Питером к этому привыкли. Мы все так же ходили после обеда купаться, а в выходные ездили на великах, ходили под парусом на яхте моих родителей. Между нами не было никакой неловкости, как будто того поцелуя на озере и не было вовсе. Мы никогда не говорили об этом. Инцидент был исчерпан и забыт.
Глава 28
Лед и снег таяли в тот год очень медленно, но постепенно солнцу все же удалось их растопить. Холодная земля прогрелась, и повсюду расцвели крокусы и нарциссы, украсив сады своими прелестными бутонами. Природа ожила, наполнившись множеством ароматов и оттенков. На высокой, покрытой свежими листочками живой изгороди распустилась сирень, лужайки покрылись ковром из пышной зеленой травки, а по крышам, словно по клавишам, застучали капли весеннего дождя.
В последние дни перед каникулами мы с Питером трудились не покладая рук – сдавали проекты, готовились к экзаменам и с волнением ждали наступления лета.
– Не поверишь, что было на перемене перед последним уроком, – однажды сказал мне Питер после школы. Мы сидели на скамейке и ждали автобуса. Я ела шоколадное печенье, которое принесла из дома. Не прекращая жевать, я спросила:
– Что?
– Сьюзен Николс попросила меня повести ее на выпускной.
У меня кусок поперек горла встал.
– Ты шутишь?
– Нет! Невероятно, да?
– Так ты ей нравишься?
Питер усмехнулся в недоумении.
– Не знаю, наверное. Я растерялся, не мог подобрать нужных слов.
Я бросила недоеденное печенье обратно в коробку.
И сказала себе, что не ревную. Мы с Питером просто друзья. Но, конечно, мне не очень хотелось выслушивать от него истории про Сьюзен.
– Но что-то же тебе пришлось ответить, – продолжила я. – Согласился, небось?
– Конечно, нет, – ответил Питер. – Я не хочу идти на выпускной с ней.
Я резко выдохнула.
– Поэтому сказал, что уже пригласил тебя, – продолжил он. – Как свою лучшую подругу.
Питер сделал паузу и посмотрел на меня неловко.
– Прости! Мне надо было срочно что-то ответить, и это единственное, что мне в голову пришло.
Наши глаза встретились, и я почувствовала, как по мне, словно электрический импульс, пробежала волна тепла.
– И ты правда хочешь пойти вместе? Серьезно? – спросила я.
Раньше никто из нас не ходил на танцы в школу, мы считали это ниже своего достоинства.
Питер пожал плечами.
– Не знаю. А ты?
Я тоже пожала плечами.
– Придется приодеться.
– Да, там все друг друга обсуждают.
На стоянку с грохотом въехал автобус, выплюнув из выхлопной трубы облако газов. Мы встали со скамейки и медленно пошли к тротуару.
– Все знают – мы с тобой просто друзья, – пояснил он.
Дверь автобуса со скрипом открылась. Мы зашли внутрь, поздоровались с водителем и сели в задней части салона. Я села первой, а Питер плюхнулся рядом.
– А что скажут родители? – спросила я.
– Твоя мама, наверное, просто мечтает о том, чтобы купить тебе новое платье. Она ведь всегда пытается уговорить тебя пройтись по магазинам.
– Да, наверное, – неуверенно произнесла я.
Автобус отъехал.
– Мэтт с ума сойдет, если узнает, – добавила я.
– Не сойдет. Он в Чикаго, и потом, кого это волнует? – отмахнулся Питер.
Я посмотрела в окно.
– Да. Никого, – вздохнула я.
Автобус трясло на поворотах, и мы с Питером то и дело сталкивались плечами. Мы долго молчали, а потом завели разговор о других вещах и проболтали до самого дома.
Наконец, автобус остановился в дальней части улицы, где мы с Питером жили.
– Увидимся завтра, ребята! – сказал мистер Гановер, нажимая на рычаг, открывающий дверь. Мы встали с мест.
– До свидания, – ответила я.
Питер и я вышли из автобуса и направились к своим домам. Автобус уехал.
– Это ведь ничего не значит, – сказал Питер, возвращаясь к вопросу о выпускном. – Ты просто спасаешь меня от Сьюзен Николс.
– Как лестно. Таких галантных кавалеров, как ты, еще поискать надо, – усмехнулась я.
Питер улыбнулся в ответ, и в его глазах блеснул огонек, отчего я подумала, что он вспомнил о том нашем поцелуе на озере. И я вдруг снова заметила, какой он мужественный… Отметила про себя его манеру и походку.
– Хорошо, пойдем вместе, – сказала я вслух. – Посмотрим, почему вокруг выпускного столько шумихи, посмеемся над побрякушками и узнаем, кто кого.
– Кто с кем, а не кого, – сказал Питер, смеясь. – Тогда считай это свиданием. Но мы просто друзья.
– Конечно, – ответила я, легонько стукнув его в плечо. – Представим, как будто мы пара!
Глава 29
Ближайшие несколько недель я была безумно занята. Передо мной стояла важнейшая задача – выбрать идеальное платье и обувь на выпускной и при этом не сломать голову от дум, какую сделать прическу.