Мэтт медленно отпустил мою талию и посмотрел мне в глаза, а потом отстранился, кивая, как будто желая сообщить, что он все понял, хотя я и не преследовала цели что-то ему объяснить.
– То есть вы с Питером все еще общаетесь?
– Да.
Внезапно мне стало неловко. Я пожалела, что сказала «мы», но я уже просто привыкла говорить о себе и Питере как о чем-то едином.
– Я не знала, в курсе ли ты, что мы… – начала я и запнулась. – Уже давно встречаемся. Тебя ведь не было целую вечность.
Мэтт небрежно сунул руки обратно в карманы.
– Знаю. Мы регулярно общаемся с отцом. И он всегда мне рассказывает, как дела здесь.
Я подошла к одному из диванов в холле и села. Мэтт устроился на стуле напротив меня. Он подался вперед и упер локти в колени.
– Как твой папа? – спросила я, потому что вспомнила: Мэтт ведь сбежал из Кэмдена именно из-за этого, даже не окончив школу.
– Сейчас лучше, потому что мы живем в разных домах. И в разных городах, если уж на то пошло, – улыбнулся Мэтт.
Я кивнула.
– Рада это слышать.
Мэтт откинулся на спинку стула и лениво потянулся.
– Знаю, знаю, я раньше все время повторял, что ненавижу своего папашу, но…
Он огляделся.
– Просто ему пришлось нелегко, тащить нас на своем горбу. Теперь я это понимаю. Хотя не знаю, изменился ли он сейчас. Наверное, все такой же.
– Пожалуй, ему действительно было несладко, когда твоя мать погибла, – ответила я. – Вам всем было несладко.
Я никогда раньше не говорила Мэтту ничего подобного. В конце концов, это не та тема, которую мы могли обсуждать с ним в детстве.
– Ты работаешь в Чикаго? – спросила я, наклонившись вперед и подложив руку под голову.
– Да, в строительной компании.
– И чем ты там занимаешься?
– Строительством, – усмехнулся Мэтт.
Я улыбнулась в ответ.
– Я вижу, ты не изменился.
– Ох, думаю, что все-таки изменился.
Мне очень хотелось спросить, почему и как именно, но я воздержалась, потому что такой вопрос после стольких лет разлуки казался мне слишком личным.
– Расскажи мне о своей работе, – сказала я. – Ты водишь автопогрузчик? Заполняешь счета-фактуры? Заливаешь цемент?
– Всего понемножку, кроме счетов-фактур. Чаще всего либо орудую молотком, либо воздвигаю стены, – улыбнулся Мэтт.
Я не была удивлена.
– И тебе нравится такая работа? – спросила я.
– Ну, за нее платят.
Я откинулась на спинку дивана и на пару мгновений замолчала.
– Всегда думала – что было такого в твоей жизни, когда ты уехал? – произнесла я наконец.
Мэтт опустил глаза, разглядывая указательный палец, которым постукивал по коленке.
– Не так уж много. Разве что все-таки пришлось закончить среднюю школу. Тетя настояла. Сказала, если завалю хоть один экзамен, то она отправит меня обратно домой, к папе.
Я кивнула.
– Ну, тогда, наверное, ты просто должен был все сдать.
– Сдал. На отлично.
– Вот как?!
Я была так рада это слышать.
В холл вошли пятеро первокурсниц, прячась от ветра и дождя. Визжа и смеясь, они стали отряхивать свои пальто от воды.
– Привет, Кора, – сказала мне одна из них, окинув Мэтта полным любопытства взглядом.
Без сомнения, девушки уже ломали голову, откуда он здесь взялся. Мэтт был невероятно красив. Словно Джеймс Дин[8], он всем своим обликом демонстрировал бунтарский дух. И не имел ничего общего с теми аккуратно подстриженными молодыми людьми в пиджаках с гербом универа и галстуках, которые сновали туда-сюда на территории студенческого городка Уэлсли.
Да, в Мэтте чувствовалось нечто опасное. Так было всегда. Такого, как он, не каждая девушка решилась бы познакомить с родителями.
Первокурсницы поднялись по лестнице и исчезли в зале наверху. И я была очень рада, когда их голоса затихли за дверью.
Я снова заглянула в голубые глаза Мэтта.
– Много у тебя тут друзей? – спросил он, оглядев декор помещения, – мебель в викторианском стиле, ситцевые занавески, портреты в золоченых рамах на стенах.
– Есть парочка, но я старше большинства девушек в этом общежитии, так что у нас мало точек пересечения. К тому же я не кутила, – пожала плечами я.
– Потому что дома тебя ждет парень, – добавил Мэтт, но это прозвучало скорее как вопрос, чем как утверждение.
Я откинулась на спинку дивана.
– Нет, дело не только в этом. Просто я много времени трачу на учебу. И в следующем году могу поехать в одну из тех стран, культуру которых изучаю.
Не знаю, откуда мне в голову пришла подобная мысль. Я никогда раньше не строила никаких планов на будущее, если только о занятиях. Интересно, что Питер подумал бы, скажи я ему, что собираюсь куда-то поехать?..
Мэтт подался вперед:
– Да? И какие же это страны?
Ответ на его вопрос из моих уст прозвучал так, словно я обдумывала его не один месяц.
– Я хотела бы увидеть Африку.
– Африку…
Мэтт сел глубже и снова постучал пальцем по коленке.
– Здорово.
Он сделал паузу.
– Так что, как там Питер? Наверное, все еще на отцовской фабрике работает?
– Верно.
– Мы всегда говорили, что там ему самое место. Помнишь?
Я улыбнулась, довольная – какой бы мелочью это ни казалось – тем, что Мэтт помнит, как мы были близки когда-то и как понимали мысли друг друга.
В холл вошла еще одна компания хохочущих студенток. Заметив Мэтта, они замолчали и, в отличие от предыдущих, быстро исчезли наверху.
– А тут людно, – сказал Мэтт.
– Хочешь, сбежим куда-нибудь? – тут же предложила я. – Пропустим по стаканчику. Мы ведь так долго не виделись… Я хотела бы побольше услышать о Чикаго.
– Да, конечно, – ответил он. – Куда ты хочешь пойти?
– Тут неподалеку, в деревне, есть пара хороших мест. Сейчас, я только накину пальто. Скоро вернусь.
Я поспешила в свою комнату, накрасила по-быстрому губы и расчесала волосы. Меня немного обеспокоила мысль, что я не могу вспомнить, когда в последний раз ощущала настолько приятное волнение.
Схватив сумку и пальто, я помчалась обратно.
Мэтт ждал у выхода, вертя вокруг пальца связку ключей.
– Готова? – спросил он.
– Да.
Мэтт открыл передо мной дверь. На улице дул порывистый ветер, качавший деревья, и сплошной стеной лил дождь. Я натянула пальто на голову.
– Хорошо, что у тебя есть машина.
– Если так дальше продолжится, боюсь, понадобится шлюпка, – сказал Мэтт, указав на серебристо-черный автомобиль, стоявший неподалеку. – Это «Бьюик» брата. Садись.
Он взял меня за руку, и мы помчались к машине, шлепая по лужам. Мэтт открыл мне дверь и держал ее, пока я не уселась на сиденье, затем захлопнул ее, пробежал до своей двери и плюхнулся рядом, за руль.
– Вот это я называю ливнем, – сказал он, стряхивая с волос капли воды.
Я рассмеялась и попыталась смахнуть воду с лица, но мои пальцы тоже были мокрыми, так что я вытерла их о колени.
– Идеальный день, – сказала я, улыбаясь. – Ничего бы не стала менять.
Я полезла в сумку за пудреницей, и пока я проверяла, не размазался ли макияж, невозможно было не заметить, что Мэтт не сводит с меня глаз.
– Ты на меня пялишься, – сказала я наконец, захлопнув крышку пудреницы.
– Да.
Я встретилась с ним глазами, но Мэтт взгляда не отвел. Он все так же смотрел на меня, и за те несколько коротких наэлектризованных секунд я осознала ту давнюю связь между нами, с тех пор, как мы были детьми – когда мы будто бы могли читать мысли и слова были не нужны.
Многое в Мэтте осталось прежним: выражение глаз, это безмолвное напряжение, отчего я чувствовала себя так, словно он держит меня в объятиях.
У нас с ним всегда было какое-то необъяснимое единение душ. Иногда, в юные годы, я чувствовала, что судьба выбрала Мэтта как мою вторую половину, несмотря на то что мы были совсем разными. Он часто снился мне в то время.
Мэтт отвернулся и вставил ключ в замок зажигания, и связь между нами резко оборвалась, словно коммутатор разъединил нас во время телефонного звонка. В тот момент я поняла и отметила это с куда большей досадой, чем могла подумать, – хоть Мэтт и остался прежним в каких-то вещах, в целом он изменился, и очень сильно.
Когда-то он был озлобленным и необузданным, а теперь, казалось, успокоился. В его взгляде появился какой-то иной оттенок. Был ли это взгляд человека, познавшего поражение?
Или в нем было смирение? Принятие мира и своего места в нем?
Я подалась вперед, чувствуя, что у меня странно щемит в груди.
Наверное, слишком долго мы жили друг без друга. Теперь я многое не знала о Мэтте, а раньше знала о нем почти все. Эти проведенные порознь годы оставили между нами глубокую пропасть.
Он завел машину. Двигатель взревел. Стеклоочистители зашелестели по лобовому стеклу, а дождь колотил по нему все сильнее.
– Где? – спросил он.
Я показала направление.
– Поехали прямо, а потом можно свернуть направо, на Сентрал-стрит.
Мы молча ехали вдоль университетского городка, а я смотрела на непогоду, разыгравшуюся за окном. Мы проезжали мимо зеленых холмов, усыпанных первыми опавшими листьями, мимо рощ из елей и столетних дубов. Мимо построек на территории университета из красного кирпича и камня, укрытых зеленым плющом, листья которого сейчас колыхались на ветру. Эти здания всегда напоминали мне старые английские поместья. Они были словно из сказки.
Этот момент и правда как в сказке, подумала я. В ужасной, сумасшедшей сказке, полной неопределенности и горького сожаления.
Точнее, наверное, этот день был больше похож на галлюцинацию. Скорее всего утром я просто проснусь и обнаружу, что мне всего лишь приснился странный сон.
Глава 33
– Симпатичный кампус, – сказал Мэтт.
Мы остановились на перекрестке. Дождь стучал по крыше машины, и дворники с визгом проносились по стеклу.
– Ты надолго приехал к брату? – спросила я.