У меня закружилась голова, как будто я выплыла на гребень волны и тут же стала погружаться обратно в пучину.
Мэтт скучал. Я снилась ему постоянно.
И он не хотел уезжать.
Удивительно, как эти два маленьких слова – «Прости меня» – смогли так сильно облегчить боль, которую я чувствовала все эти годы. Ведь это просто отношения двух школьников – а в этом возрасте мало кто соображает, что делает.
Не то чтобы я сейчас четко знала, что делаю. По правде говоря, сейчас, в двадцать лет, я чувствовала себя такой беспомощной, какой в школьном возрасте не чувствовала никогда, потому что теперь оказалась перед выбором своего дальнейшего жизненного пути. Когда-то я думала, что в этот период для меня будут открыты все двери, что я смогу выбрать любое из сотни различных занятий и у меня всегда будет возможность исследовать этот мир.
Все, что я чувствовала в данный момент, – замешательство. Я должна была выбрать что-то одно и прожить в этом ключе всю оставшуюся жизнь.
Я сжала руку Мэтта.
– Все нормально. Важно, что ты вернулся, чтобы сказать мне все это. Я рада, что ты здесь.
– И я.
Он обхватил меня своей сильной рукой, даря тепло и успокоение, и это напомнило мне те вечера на пляже из нашей юности.
– И что теперь? – спросила я нерешительно, пытаясь проглотить комок в горле. – Ты нашел меня, извинился. Теперь ты вернешься обратно в Чикаго?
Я не хотела, чтобы Мэтт ответил «да». Я хотела, чтобы он остался.
Мэтт перевернул мою руку и погладил ладонь подушечкой большого пальца. И тогда комок в горле стал еще более ощутимым.
– Наверное, – ответил он, – теперь, когда мы встретились и я извинился, можно поставить галочку в моем длинном списке дел и перейти к следующему.
– Надеюсь, список не совсем уж длинный, – попыталась я звучать как можно более беззаботно, хотя в душе чувствовала себя совсем иначе.
– Он уменьшается, – сказал он мне. – Я уже вычеркнул оттуда пару пунктов. Мы поговорили с папой, и мои отношения с ним стали чуть теплее. Но то, что я уехал от тебя, не попрощавшись… Я должен был все исправить.
Я ни на секунду не могла отрицать, что мне очень приятно быть такой важной частью жизни Мэтта. И он тоже был важен для меня. Сейчас мне казалось, в моей жизни нет ничего, кроме него.
Долгое время мы сидели молча в ночной тишине.
– Надо отвезти тебя обратно, – сказал Мэтт. Он потянулся за ключами и завел двигатель. – Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
Мэтт улыбнулся, но глаза у него были по-прежнему печальными.
Спустя какое-то время мы уже подъехали к общежитию.
– И все? – спросила я, чувствуя, что еще не готова выйти из машины. – Мы больше не увидимся до твоего отъезда?
Мэтт беспокойно заерзал.
– Наверное, нет.
Я поверить не могла, что он пришел сюда только, чтобы сказать «Прости».
– Ты уверен? Ты же приехал на неделю, и мы точно успели бы провести время вместе. Я могу приехать в Бостон на автобусе. Встретимся где-нибудь.
Мэтт уставился сквозь лобовое стекло.
– Не думаю, что это хорошая мысль.
– Из-за Питера? – быстро спросила я.
В глазах Мэтта я увидела нечто странное, то, что не могла прочитать. Хотелось бы мне понять, что это.
– Да, – сказал он.
– Питер будет не против, – заверила я. – Я скажу ему, что ты в городе. Он поймет.
– Дело не только в этом, – сказал Мэтт, обхватив обеими руками руль и тут же его отпустив.
– Что тогда? Тебе еще с кем-то надо встретиться? – Я не унималась. Я чувствовала, что Мэтт отдаляется от меня, уходит в какое-то далекое, недостижимое место, но не понимала зачем.
– Нет, – ответил он. – Просто не хочу усложнять тебе жизнь.
– И как наша встреча может ее усложнить? Мы старые друзья, ты приехал сюда к брату. По-моему, все предельно просто, – сказала я.
Но Мэтт колебался, и я поняла, что слишком на него насела, прося и умоляя подарить мне еще один день своей дружбы. В конце концов, наверное, он этого не хочет.
– Знаешь, что… Забудь, – сказала я тихо, желая провалиться сквозь виниловое покрытие сиденья и исчезнуть. – К тому же неделька у меня будет сложная, очень много дел.
Я потянулась к ручке двери.
– Но я очень рада, что ты меня навестил, Мэтт. Я прекрасно провела вечер, и если ты когда-нибудь будешь у нас в Кэмдене, обязательно заходи поболтать.
Я уже открыла дверь, как вдруг Мэтт схватил меня за запястье.
– Подожди.
Я замерла.
– Когда? – спросил он. – Когда ты хочешь встретиться?
Несколько безумных секунд я совершенно не могла заставить губы слушаться. Но вот они, наконец, поддались.
– Как насчет послезавтра? По вторникам у меня всего одна пара, и не самая важная, – промямлила я.
– С утра удобно? Я могу заехать за тобой в десять, – спросил Мэтт.
Я подумала, что на это скажет Питер, но не позволила себе считать это поводом повернуть назад.
– Отлично.
Мэтт отпустил мою руку, и я вышла из машины. Он перегнулся через сиденье, на котором я только что сидела, и окинул меня из темного салона серьезным взглядом.
– Тогда до вторника?
Я кивнула и закрыла за собой дверь. Через секунду автомобиль отъехал, и я знала – даже после того, что мы рассказали друг другу этим вечером, Мэтт все еще держит дистанцию.
Хотела бы я знать почему.
Глава 35
Следующим утром я спустилась в холл. Сунула монетку в таксофон. Она со звоном исчезла в чреве аппарата. Я набрала номер фабрики Питера и присела на стул. Выслушала несколько зуммеров. Наконец, после третьего трубку сняла миссис Уэзерби.
– Компания «Уэнтворт Индастриз».
– Доброе утро, миссис Уэзерби. Это Кора. Могу ли я поговорить с Питером?
Голос женщины тут же стал приветливее.
– О, привет, дорогая. Как дела? Как учеба?
– Все замечательно, спасибо. Как ваша мама, все хорошо?
– Да, уже намного лучше. Доктор прописал ей какие-то таблетки, и они помогли. Передашь от меня привет своей маме, ладно?
– Конечно, миссис Уэзерби.
– Сейчас дам трубку Питеру.
Раздался щелчок, и я услышала голос Питера:
– Питер у телефона.
– Привет, это Кора, – сказала я, беспокойно ерзая на стуле.
Питер помолчал, а потом спросил:
– Зачем ты звонишь мне посреди рабочего дня? Что-то не так?
Я попыталась сохранить непринужденный тон.
– Нет, ничего. Я просто хотела тебе рассказать, с кем вчера встретилась.
– Да? С кем же? – Вопрос Питера прозвучал как-то рассеянно, и тут я услышала стук кнопок вычислительной машинки. Я его явно отвлекала.
– С Мэттом, – выпалила я чересчур громко.
Стук кнопок прервался.
– Да ладно? – недоверчивым голосом спросил Питер.
Так как я не знала, чего ожидать, то обрадовалась, что он не рассердился, а просто удивился.
Я стала ковырять желтую наклейку на телефонном диске, которая и так уже была наполовину оторвана.
– Я не шучу. Мэтт заехал ко мне в общагу. Он сейчас в Бостоне в гостях у своего брата и решил встретиться.
Снова раздался стук по клавишам, и я услышала звук перематываемой ленты.
– И что он рассказал? Как у него дела? – спросил Питер.
Я сообщила о работе Мэтта и сказала, что он уладил проблемы с отцом.
– Никогда бы не подумал, что мы когда-нибудь снова встретимся, – сказал Питер.
– Так и я бы не подумала. Я очень удивилась, когда его увидела.
Я продолжала ковырять наклейку, пытаясь проникнуть ногтем под клей, чтобы сорвать ее совсем, но она не двигалась. Пришлось соскрести ее.
– И когда он собирается домой? – спросил Питер.
– Через неделю.
На несколько секунд Питер замолчал, и я начала нервничать.
– Ты хочешь опять с ним встретиться?
Я ущипнула себя за нос, зная, что для этого и звоню – рассказать Питеру все четко и по делу, чтобы не чувствовать себя преступницей. Но слова, казалось, застряли у меня в горле.
– Да, наверное, – сказала я наконец.
На другом конце провода не было слышно ничего. Ни стука кнопок. Ни звука мотающейся ленты.
– Уверена, что это хорошая идея? – спросил Питер.
– Почему нет? – ответила я вопросом на вопрос. Я могла буквально видеть выражение его лица. Наверное, сейчас оно было укоризненным.
– Потому что это Мэтт. Ты же его знаешь, – заметил он.
Я замолчала на пару мгновений, потому что не могла понять, что чувствую. Где-то в глубине души желание снова увидеть Мэтта казалось мне неправильным. Питеру было бы очень обидно, знай он, насколько сильно я этого хотела.
Но в то же время я была раздражена тем, что Питер был таким предсказуемым. Он вечно пытался меня от чего-то удержать, вечно разъяснял мне, как надо жить, как будто я ребенок, которого надо все время и от всего защищать.
Иногда Питер вел себя слишком разумно. И его мнение, что мне не стоит тратить время на Мэтта, как бы там ни было, меня бесило. Да, Мэтт всегда был безрассудным, диким и ненадежным, но это ведь по-прежнему был Мэтт, наш друг детства, который созрел и признал, что допускал ошибки. Не могла же я просто взять и выбросить его из своей жизни.
Думаю, меня все еще коробило то, как Питер способствовал тому, что наша троица развалилась после стольких лет общения. Это ведь он меня тогда отговорил. Сказал, что все безнадежно.
Я посмотрела на то, что осталось от разорванной желтой наклейки, и сказала твердым, но полным надежды голосом:
– Это ведь не преступление, понимаешь! Просто он приехал в город на недельку. Он же не собирается испортить меня совсем.
Господи, а эту-то фразу я откуда взяла?
Питер вздохнул.
– Просто я не думаю, что это хорошая идея. Я бы не стал доверять ему, Кора.
Я стиснула зубы.
– А ты не переживай за меня. Я уже большая девочка.
На другом конце провода молчали.
– И, может, Мэтт теперь не такой, как раньше. Может быть, он заслуживает второго шанса. Он хочет изменить свою жизнь, и если Мэтт этого желает, мне кажется, мы должны постараться его поддержать. И речь не только обо мне, Питер. Но и о тебе. Постарайся вспомнить все то хорошее, что мы пережили вместе, – как мы лепили снежные крепости, а летом ходили на озеро. Вспомни, как тяжело Мэтту было с отцом. А матери у него не было и вовсе. Не он один виноват в том, что запутался в жизни.