— Хорошо, — кивнул Сергей, удивляясь столь быстро проявившейся прямоте. — Я постараюсь сдерживать свой взгляд. И за другими постараюсь приглядывать.
— Спасибо, — серьезно сказала она. — Если вы не против, я бы хотела отдохнуть.
— Конечно, — Сергей поднялся, намереваясь выйти из купе. — Только один вопрос. Ведь вы столько сил гробите…
— А это что-то совсем другое. Я и сама не всегда могу понять. Но это никак не связано с физической силой. Не знаю, правильно ли вы меня поняли, — она жестом остановила его возражения. — Но, надеюсь, что сейчас вы все же поймете.
Она поднялась, Сергей сел. Она сняла плащ, развязала на шее платок. Уродливый шрам рассекал ее тонкую, некогда лебединую шею. Хотя… она и сейчас оставалась лебединой. Сергей не вздрогнул только потому, что видел и не такое.
— И еще четыре-три на животе и на руке. И внутри у меня не хватает половины того, что есть у остальных женщин. Я не знаю, как выжила. Остается думать, что только молитвами матери. И еще тем, что не сделали контрольный выстрел в голову.
— Но ведь вы же в команде работали с подстраховкой. Проводили операцию «Захват»?
— Так и было, но в деле не хватает нескольких страниц. А то, что мне запомнилось, можно списать на посттравматический шок.
— Вам нехорошо? — спросил Сергей, увидев, как побледнела Инга. Наверное, из-за воспоминаний. Зря он начал этот разговор.
— Я уже устала. Второй раз за день я не смогу пожать вам руку так же крепко. Я заберусь с ногами на полку.
— Конечно, — односложно ответил Сергей, Инга неуклюже и тяжело нагнулась, чтобы расстегнуть молнии на сапогах.
— Можно мне вам помочь?
Она на несколько секунд поймала его взгляд.
— Если мы перейдем на ты, я не стану возражать.
— Мы перейдем на ты, если вы разрешите мне помочь.
— Договорились! — легко рассмеялась она.
— Я помогу тебе, Инга.
Он очень аккуратно помог ей снять сапоги. Она поблагодарила его, но по-своему. И слова ее очень понравились Сергею.
— На тебя действительно можно опереться.
Он промолчал, да говорить, в общем-то, было и нечего, а она, как кошка, свернулась на одеяле и проспала часа три, не двигаясь и как будто даже не дыша. Сергей накрыл ее своим одеялом, но она даже не заметила этого.
А он долго сидел, глядя в окно, и размышлял о превратностях судьбы. Потом достал дело о «Наезде трактора на гражданина Пыпурина Е. С.» и дважды перечитал его. Абсолютный глухарь. Нет даже минимальной позитивной информации. Какая-то плохая вода, которую заливали в трактор, склоки соседей, а затем трактор как бы в отместку за то, что избили его хозяина, сам поехал и раздавил обидчика. Тракторист в это время находился у местной фельдшерицы. После перевязки ему устроили более тщательный осмотр в постели, что подтвердила и соседка фельдшерицы, регулярно следящая за нравами местного медперсонала. Тем не менее тракториста извлекли и из фельдшерицы, и из постели и засадили в кутузку, где он просидел без малого неделю. Это незаконное задержание объяснили тем, что родственники обещали разобраться с «убивцем», что, фактически, и сделали, подпалив и трактор, и дом. Но поплатились за это сами, поскольку пожар, непонятно каким образом, перекинулся и на их дом, где в этот вечер устраивали поминки.
— Я уже не сплю, — сообщила Инга. Голос ее прозвучал так, будто она не спала все это время. — Можно мне подержать дело?
Сергей дождался, когда она сядет поудобнее, и протянул Инге папку. Она взяла, и тут-то Сергей понял, что она имела в виду…
Он никогда бы с чужих слов не поверил, что лицо человека может так сильно измениться: Инга на какое-то время буквально превратилась в старуху… Сергей хотел выхватить папку, но она сжимала ее с невероятной силой. Впрочем, скоро к лицу Инги прилила кровь, и черты лица стали прежними, не очень яркими, но привлекательными.
Инга глубоко вздохнула и произнесла:
— Больше даже не пытайся. Вырвать сможешь, лишь отрубив руку.
— Что там? — серьезно спросил Сергей.
— Хитрое зло, хитрое и обнаглевшее, потерявшее всякий контроль. Мы его найдем именно потому, что оно зарвалось.
— Быть может, тебе не стоило ехать? Чем ближе, тем…
— Нет! — Инга покачала головой. — Максимальная информация при первом контакте.
Даже опосредованном. На месте со мной может произойти нечто подобное, но гораздо слабее, уверяю тебя.
— Буду надеяться, — согласился Сергей и пересказал содержание дела. — Полный бред, правда?
— Я бы не решилась так сказать. Там ведь с трех сторон болота. И Черный колдун не зря в тех местах поселился.
Сергей лишь пожал плечами.
35
12 апреля, 18:30
К середине дня Игорь объявился в «ЦЕНТРЕ НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА». Было совершенно очевидно, что он всю ночь пил. Однако приходить в себя он умел в самые кратчайшие сроки. Он поднялся в тренажерный зал, увидел Ализу, позвал:
— Где остальные?
— Уехали в гости к Черному.
— Гарлин послал на задание Ингу? — с сомнением спросил он. — Всех женщин — под ружье и на фронт?
— Вроде того! — Ализа кивнула и вытерла полотенцем лицо и шею.
— Что за идиотство! — Игорь полез за сигаретами, потом вспомнил, что здесь не курят.
— Согласна с тобой, но… — Ализа пожала плечами. — Нам с тобой велели не соваться.
— Забраковали?
— Да. Тебя просто не было, а меня не взяли. Наверное, я слишком распсиховалась. Возможно, они и правы.
— Может, куда-нибудь сходим?
— Тут появилось одно интересное дело. Гарлин просил сходить и разнюхать.
— Меня с собой возьмешь?
— Если пообещаешь не пить.
— Договорились, — с явным недовольством произнес Игорь.
— Побеседуем с одной моей приятельницей, — сказала Ализа. — Ее муж дал описание какого-то темноволосого.
— Мы теперь будем всех темноволосых проверять?
— Дело не только в нем, — уточнила Ализа. — Ей необходимо с кем-то поговорить.
Встречу решили перенести в кафе, чему Игорь очень обрадовался.
— Ты же обещал, — напомнила Ализа.
— Не выпить в кафе — грех. К тому же надо создать обстановку интима, иначе нам ничего не расскажут.
Они подхватили Марину на углу Невского и Марата, а затем поехали в кафе, которое присмотрел Игорь. Действительно, там было на редкость уютно, а столик в углу зала, у огромного окна, стоял так, что за ним можно было спокойно поговорить. Игорь сам сходил к стойке, чего-то назаказывал, опрокинул сотку конька и вернулся к столу с подносом — бутылка вина, три бокала, блюдечко с ломтиками лимона и конфеты.
Ализа в отсутствие Игоря попросила Марину не относиться к нему предвзято, коротко пояснив, что у ее напарника семейные неприятности. Игорь налил женщинам вина, все сделали по глотку, и, пока на столе не появилось ничего существенного, Марина начала рассказывать.
— Мы женаты уже семнадцать лет. Никаких принципиальных разногласий и пустых скандалов. По крайней мере, уже лет пять. Успокоились. Нет, конечно же, по-разному бывало… хотя даже не представляю, из-за чего бы мы могли с ним сцепиться сейчас.
— Что-то изменилось в отношениях?
— Да. Мы стали друг к другу лучше относиться. Дурь вся выветрилась. До этого психовали оба, особенно из-за того, что с ребенком ничего не получалось, но затем успокоились. А когда надумали взять на воспитание, вроде как и старыми себя почувствовали, испугались… Мне почти сорок, а муж на десять лет старше. Да и работаем мы так, что встречаемся не часто. Может, от этого мир в семью и пришел. Казенно сказано? Но абсолютно точно.
— Но ты же рассказывала как-то, что ходила… — начала было Ализа, но Марина достаточно резко ее перебила.
— Как пошла, так и вернулась. Можешь попробовать. Но лучше, если ты веришь в себя, а не в добрую тетю или доброго дядю.
— И вы в себя верите? — без тени иронии спросил Игорь. Я это к тому, что мы с одной такой доброй тетей столкнулись. Оказалось, она много чего умеет.
— Можно с кем угодно столкнуться. Но я в себя больше, с некоторых пор, верю. И еще сильнее верю в мужа.
— Ваш муж… — Игорь решил не заострять разговор на посторонних кудесниках, — Валентин, он ведь летчик?
— Да. А я стюардесса. Когда он в небе, я — на земле. Марина улыбнулась и сразу же, в лоб, сообщила: — Валентин пропал два дня назад. Пошел к врачу и не вернулся. К психологу или психиатру, точно сказать не могу. Хотел посоветоваться с опытным специалистом. Он последние сутки находился в состоянии полной растерянности. Не депрессии, а именно растерянности. В прошлую субботу, так, по крайней мере, я высчитала из его рассказа, попал в автомобильную аварию, ничего серьезного в смысле переломов, так только — пара ссадин. Но тридцать шесть часов провалялся без сознания. Это тоже с его слов. Причем не сразу на месте происшествия, то есть не из-за травмы, а уже дома. А когда пришел в себя, все повторял и повторял: «Причины для шока не было, я обязан помнить, где находился все это время».
— Вы, судя по всему, отсутствовали?
— Да, из-за погоды застряли в Иркутске. Когда вернулась, он как раз спал. Те самые тридцать шесть часов. Но я тогда этого не знала, поэтому будить не стала, хотя и приехала днем. Просто из-за работы нашей дурацкой ложимся не по московскому времени, — не без ехидства произнесла она, — а когда спать хочется. Или когда свободная минута выпадет. Единственно, что меня удивило, спать он лег не раздеваясь. Только покрывало на себя натянул. Он по натуре аккуратист, а тут… Я решила, что он жутко устал, что сил раздеться не хватило. Часа через три после того, как я вернулась, он вскрикнул, будто от резкой боли, и вскочил на ноги. Я сидела рядом и все видела: смотрела телевизор, он у нас в спальне. Валентин долго смотрел на меня, как бы не узнавая, потом улыбнулся и поцеловал.
— Вы в первый раз видели его в таком состоянии?
— Да. Обычно он просыпается медленно. Может лежать битый час: то со мной начнет разговаривать, то опять проваливается в дрему. А тут он какой-то чужой совсем был. Недолго, пару минут. Но когда только вскочил, от него как холодом чужим повеяло. Я во всякие там бабкины россказни не верю, но тут, признаться, крепко напуг