алась.
— Он не объяснил, что с ним происходило в тот момент?
— Нет. Для него этого момента просто не было. Он так еще постоял, а затем «оттаял», лег обратно в постель и начал подробно рассказывать. У нас с ним такой уговор есть: разговаривать друг с другом все свободное время. Все обсуждать. Что-то вроде домашней психотерапии.
Игорь с удовольствием слушал Марину. Ему нравилось то, что она говорила и как она говорила. Возможно, тут и коньяк помог, но… он слышал в ее голосе те нотки любви, какие ему хотелось бы слышать в голосе Лены…
— Что с тобой? — Ализа толкнула его в бок. — Опять накатило?
Игорь промычал нечто нечленораздельное, а затем обратился к Марине, переведя разговор на момент происшествия:
— Так что же с вашим мужем случилось?
— Его отпустили с места аварии, записав паспортные данные и заклеив ссадины… А потом, — тут она на какое-то время замолчала, вспомнив в лицах и красках все, как было, — он спросил — который час. Я ответила. Валя тут же почуял неладное и спросил, какой день, а когда узнал… что тут началось! Естественно, он ничего про те два дня, которые проспал, не помнил, но был абсолютно уверен, что время у него украли…
— Чье это слово — «украли»?
— Его. Он так сам сказал. Когда поверил, что я его не разыгрываю, что вернулась в понедельник, а не в субботу. Такой допрос мне устроил про Иркутск! Я даже и не подозревала, что он там столько раз бывал.
— Значит, «украли»?
— Да, именно так и сказал. Уже стемнело, когда он сел на телефон и принялся куда-то названивать. Я не могла не прислушиваться, поскольку чувствовал он себя неважно. Я имею в виду эмоциональное состояние. Даже мне в те полтора часа, пока он звонил, было ужасно плохо. В конце концов он записался на прием. Куда и к кому — не сказал. Я не стала давить, поскольку он обещал все подробно рассказать после визита к врачу, — Марина тяжело вздохнула. — Легли рано, сразу после его звонков. Валя успокоился, смотрел видик. Когда он заснул и спал ли вообще — не знаю. Я после четырех почти бессонных суток в Иркутске спала как убитая. Он… Я только утром слышала его легкие шаги по квартире, потом он подошел, поцеловал меня, и все. Я проснулась в час, подруга позвонила, сказала — вечером опять лететь. Сейчас отказываться от работы трудно — вмиг ее лишишься. Не тот мой возраст уже. Я весь день мужа прождала и, естественно, никуда не полетела. Часов в шесть села к телефону и сутки обзванивала и всех знакомых, и всевозможные медицинские фирмы, где практикуют психоаналитики, психологи и психиатры, но фамилия мужа ни в одном из списков предварительной записи не фигурировала.
— Звонили в милицию?
— Лучше б не звонила.
— Ходили к участковому?
— К сожалению. Я не ожидала, что так пренебрежительно отнесутся к моему рассказу. Только не подумайте, что я прошу принять какие-то меры по отношению…
— Это то, чего я при всем желании обещать не могу. Там просто работать некому, поэтому берут всех подряд. В вытрезвитель надо хоть пройти конкурс «ловкие руки», а работать по месту жительства дураков немного. Наверное, посмеялись над вами?
— Да, сказали, он где-то запил, либо застрял в постели у очередной блядюшки. Предварительно напившись.
— Так и сказали? — переспросил Игорь. Марина кивнула, в глазах ее заблестели слезы. Но она тут же взяла себя в руки и продолжила:
— Поэтому я и пришла к вам. Решила, что если не сможете помочь, то хоть выслушаете и поймете. Я почему-то уверена, что с ним ничего плохого не случилось. Все это — продолжение той аварии. Может, травма оказалась гораздо сильнее, чем он сам посчитал.
— Но вы сами уверены насчет его «тридцати шести часов»?
— Да. Я привыкла графики составлять. И сейчас все перепроверила и расписала. В итоге у меня получилось, что он действительно мог проспать от тридцати трех до сорока одного часа.
— И все-таки, как у него насчет выпивки?
— Он летчик.
— Знаете, для военной авиации это скорее «да», чем «нет». Что касается гражданской — не знаю.
— Был летчиком-испытателем. С кем-то поругался из высокого начальства, когда приняли решение запустить в серийное производство недоведенную машину. Сейчас перебрасывает на всем, что может летать, коммерческие грузы в Азию и по Азии. Я приписана к питерскому авиахозяйству, а Валя работает на компанию «Азия-транс». Он закоренелый трезвенник.
— Здоровье или принцип?
— Принцип. Что-то ужасное произошло с его отцом, когда он еще учился в школе. По пьянке. Валентин мне о том несчастье никогда не рассказывал. Он отца любил очень, а тут пришлось хоронить. После этого он не пил и не пьет. Всегда был хорошим спортсменом. Но в профессионалы не лез, просто поддерживал себя в форме. Поэтому он любит повторять, что у него и с головой полное взаимопонимание.
— Для этого надо голову тренировать.
— А он, кстати говоря, публиковал в «Звезде» и в «Октябре» записки полярного летчика. Поэтому в шутку называл себя «крылатым Конецким». Так что за его голову я ручаюсь.
— Вы замечательная жена! — воскликнул Игорь. Ализа и Марина обменялись чуть удивленными взглядами, и он пожалел, что не удержал слова в себе: — Вы не рассказали про аварию.
— Да какой-то хромой придурок коляску катил по переходу на красный свет. Пьян был в стельку. Бабульки завопили, ну Валентин и решил, что в коляске ребенок. Бросился спасать коляску вытолкнул с проезжей части, но машина его крылом задела. Водила к нему выскочил, но тут же все понял и бросился хромого догонять. Так хромой его чем-то стукнул по голове. У этого хромого придурка в коляске какие-то железяки лежали.
— Действительно придурок, или вы его так окрестили?
— Самый настоящий. Он в Бехтеревке одновременно работает и лечится. И постоянно возит туда в коляске металлолом.
— Черт-те что творится, — заметил Игорь. — Стреляют, бьют камнями, кожу с лица сдирают. Извините, это я о своем… А теперь еще и психи с детскими колясками. Вы где-то неподалеку от Бехтеревки живете? Я без намека.
— Да, в остановке от метро «Елизаровская».
— Тогда Ализа вас подвезет.
— А ты куда собрался? — спросила Ализа.
— Пока только до стойки. Заодно узнаю, где наши холодные и горячие закуски.
— Посидишь минутку одна, хорошо? — попросила Ализа и пошла за Игорем. — Что с тобой происходит?
— А с тобой? Какого хрена ты меня сюда притащила? Выпить я мог и один. Одному мне как-то спокойнее. Летчик, псих с железякой, старушка в коляске…
— Посмотри, — Ализа открыла сумочку и достала фоторобот. — Узнаешь?
— Это же мой погранец! — Игорь соскочил с одноногого стула и пошел к столику.
С улицы донесся какой-то грохот, смешавшийся с криками, и тяжелый джип, пробив огромное стекло кафе, подмял под себя столик в углу. Игорь в два скачка оказался возле двери водителя, распахнул ее, дернул «тело» на себя, за шиворот. Какой-то отморозок просто вывалился из кабины и шевелиться не собирался — пьян был смертельно. Игорь опустился на колени, там же стояла и Ализа, они аккуратно вытащили Марину. Она была вся в крови, но дышала.
Не раздумывая, они потащили ее к машине и повезли в «ЦЕНТР НАРОДНОГО ТВОРЧЕСТВА».
— Почему это все время происходит с нами? — спросил Игорь, после того как позвонил и направил в кафе оперативную группу.
Ализа ничего не ответила. Она думала о том, что может произойти в совхозе Серебристом с Сергеем и Ингой. Если у них везение на том же уровне.
36
12 апреля, 22:00
На станции их ожидал милицейский «газон», возле которого, облокотясь о капот и смоля «беломор», стояли двое блюстителей правопорядка. По тому, как у одного из них была надвинута на лоб фуражка, можно было сделать вывод, что данный экземпляр и есть сержант Зуев. Второй, несомненно, являлся его личным водителем. Кроме них на платформу вывалились лишь какие-то бабки с кутулями.
Тем не менее Сергей пошел к машине неторопливо и не застегивая длинного пальто. Если сержант хоть немного в чем-то петрит, подойдет помочь даме.
Зуев смерил приезжих взглядом, затушил и бросил беломорину, поправил фуражку и бодрым шагом пошел им навстречу. Сергей остановился, взял у Инги совсем не тяжелую сумку, дождался сержанта.
Тот подскочил и отрапортовал:
— Сержант Зуев.
— Майор Лукшин, — Сергей пожал сержанту руку и протянул удостоверение, но сержант от него аж отпрянул. — Ладно, познакомились. Это майор Скворцова, врач-криминалист, — представил Сергей.
Инга протянула сержанту руку, и тот аккуратно пожал тонкую кисть. Сергей смотрел на рукопожатие, думая о том, как могла эта ладонь сжимать рукоять пневматического пистолета и не дрожать в самых невероятных турнирных коллизиях.
Зуев взял багаж приезжих и пошел вперед. Инга едва не оступилась в сумерках, и Сергей подхватил ее под руку. Когда сержант обогнал их на несколько шагов, Инга шепотом спросила:
— Зачем ты повысил меня в звании?
— Во-первых, я… Ладно, это-то как раз во-вторых. Пусть считают, что мы с тобой игроки одного класса. Завтра об этом будет знать вся деревня, и ты посмотришь, как к тебе станут относиться.
Сержант остановился у «газона», соображая, куда ему следует сесть.
— Мы с Ингой Петровной оккупируем заднее сиденье, — громко произнес Сергей.
— Я не Петровна, — тихо возразила Инга.
— Поздно, — ответил Сергей, — на ближайшую неделю — Петровна. Так уж получилось. Сама не созналась вовремя, теперь терпи.
Она тихо рассмеялась. Значит, понимает его. Это просто здорово, когда хотя бы двое из группы понимают друг друга без слов. А когда группа и состоит из двоих — настоящий праздник. Особенно, если в группу входит женщина с потрясающей интуицией.
— Кстати, сержант, а как вас по имени-отчеству? — поинтересовался Сергей.
— Иван, — растерялся сержант.
— А дальше? — спросила Инга.
Сергей покачал в темноте головой — у нее этот вопрос прозвучал совершенно естественно, а он бы наверняка спросил с начальственными нотками в голосе.