Шандар, заметив мою бурную деятельность, остановилась и заглянула мне через плечо.
— Интересный метод, — буркнула она. — По остальным параметрам так же менять будешь?
— Я подумаю. Интересно, смогли бы мы выжить при температуре в десять тысяч градусов, и для чего Пашкин отец дал возможность назначать такие внешние параметры?
— Ты же не знаешь всех разумных существ. Может, кто-нибудь и живет внутри звезд. Вот для них.
— Я так и понял, — отозвался я, неторопливо проходя по каждому пункту списка и напряженно решая — менять его или не менять. А если менять — то в какую сторону.
Наконец я справился, с чем мог себя поздравить. Конечно, всё покажет результат. Но хоть что-то я сделал сам, без малейшей помощи со стороны своих всемогущих и мудрых друзей. Теперь впору писать пособие для дилетантов: «Как найти планету. Практические рекомендации». Если вкратце, то звучать это будет так:
Задать направление полета. Настроить программу поиска на объекты определенного размера и массы. Поставить фильтры по параметрам состава и плотности атмосферы, средней температуры и наличию биосферы.
Ничего не пропустил?
С первым пунктом самое сложное. Потому что выбор направления нельзя доверить автоматическому сортировщику — он сразу запросит параметры отбора. И с ним нельзя воспользоваться наитием, надо будет всё четко растолковывать. А так — махнул рукой и лети, куда сердце подсказало.
Всё остальное подбирается под комфортное существование человека. Ведь только такие планеты имеет смысл открывать. Жаль, что их очень мало.
На самом деле проблема в том, что на любой другой планете я не смогу выжить — ресурсы скутера не просто ограничены, а отсутствуют как таковые. Биологической защиты нет, термической — нет, радиационная — минимальная. Запас воздуха — на два часа. Вода — пятилитровая канистра, пищи вообще не предусмотрено. Так что оказаться где-нибудь на планете типа Марса или Венеры — чистое самоубийство. Нет, прибыв на место, я должен иметь возможность открыть дверцы и свободно выйти на поверхность, максимум, в маске с биофильтрами.
И, конечно, Шандар ни за что не пропустит такого путешествия. Следовательно, живучесть скутера сокращается в два раза. Вот ошибусь с направлением и никогда не попаду на планету земного типа. Так и буду лететь в бесконечность, пока не умру. Интересно, от чего? От старости, асфиксии или обезвоживания? Хотя, есть вероятность, что в момент телепортации организм временно не функционирует. Я засну и не буду видеть никаких снов, пока скутер не достигнет границы Вселенной. А что там — вообще никому не известно. Лучше и не думать. Быть уверенным, что с направлением не ошибся, и планета, в конце концов, найдется. И что именно на этой планете окажутся те, кого я ищу.
Мне жутко не хватало совета Нейдара, но я крепился: почему-то вдруг стало важным не показать слабости перед Шандар. Вот не получится у меня чего-то в очередной раз, она опять станет подсмеиваться и ставить в пример норана, у которого всегда всё получается. А если начну возмущаться ее запросами, обзовет «дураком» и будет дуться.
— Ну, полетели, что ли? — неуверенно сказал я.
— Всё проверил?
— Не знаю. Но — пора.
Зель молча залезла на второе сиденье, уступив мне водительское место, и пристегнулась.
— Не будешь перепроверять? — удивился я.
— Я тебе доверяю, Илья. Ты всё никак не привыкнешь к этому.
Я пожал плечами, сел рядом с зель, герметизировал скутер и запустил сразу все системы.
Летим.
16
Я не знаю, куда попал.
Жесткие стебли пупырчатой травы лежат на земле пестрым лоскутным одеялом: желтые, фиолетовые, синие, бордовые. То вперемежку, то большими однородными участками. Мы пролетели уже достаточно, а ничего не меняется: плоская равнина всё с теми же растениями. Кажется, что вся планета такая, словно постриженный под ёжика новобранец.
Трава не приминается даже под весом скутера. Сорвать стебель — не получается. Проводишь рукой, и только пузырьки лопаются, оставляя на пальцах оранжевые маслянистые капли. Они впитываются в кожу причудливым рисунком, и нет возможности смыть его: открытой воды мы пока не обнаружили.
Можно выбрать любое направление и лететь туда нескончаемо долго, бесконечно, наматывая спирали вокруг планеты. И всё равно ничего и никого не найти.
А можно выпустить стандартных роботов-разведчиков, пригоршню которых я не забыл захватить, настроив их на поиск людей. Скорость у них больше, чем у скутера, и их количество — два десятка. Даже при неизбежных потерях: в желудках местных животных, в атмосферных возмущениях, по необъяснимым причинам, они справятся с поиском лучше и быстрее нас. Просигналят, и мы тут же полетим туда.
Есть сигнал!
Конечно, робот ничего не скажет о том, кого именно обнаружил. Это может быть даже какой-нибудь абориген. Ведь совершенно не исключено, что с такой биосферой здесь есть высокоразвитые организмы, обретшие разум. Просто сейчас они прячутся. Или у них сезон миграции: мало ли вероятностей. Вот робот и нашел одного из них, отставшего.
За то время, что нам лететь до места, можно напридумывать огромное количество гипотез — одна безумнее другой. Но это всего лишь способ справиться с нервным состоянием, от которого дрожат и зябнут руки и начинают клацать зубы, когда перестаешь их стискивать.
Я уже вижу. Какая-то фигура, действительно похожая на человека. Но это может оказаться кто или что угодно — вплоть до камня странной формы. Посреди ровного поля любая кочка превратится во что угодно. Еще ближе, и я смогу разглядеть точно. Лишь бы зрение не подвело, не подсунуло мираж. От которого потом мне будет нестерпимо плохо.
Надо же. Мама…
Она стояла, заслоняясь ладонью от света солнца, и пыталась нас рассмотреть. Мы не долетели до нее метров пятьдесят: я остановил скутер, распахнул дверцу и выскочил наружу. Шандар не отстала от меня. Теперь мы медленно шли к маме.
Я боялся. Ох, как я боялся! Непонятно, только, — чего. Убедиться, что ошибся? Понять, что меня не ждут? Разочароваться во встрече? Детские страхи. Ну, да, — я шел на встречу с детством.
Я опасался разрушить образ того детства, который создал у себя в голове — вот правильный ответ.
Мама узнала меня — я видел. Но и она не бросилась ко мне. Тоже чего-нибудь боялась? Наверно. Но никакой натянутости я не чувствовал. Осторожность — не более того. Я тоже мог оказаться миражом. И неизвестно, сколько раз она уже видела мой образ, который развеивался, стоило лишь сделать шаг ему навстречу.
Мы с Шандар остановились.
Мама вздохнула, отбрасывая сомнения, и спокойно сказала:
— Сними маску. Здесь можно.
Я снял и закашлялся, вдохнув свежий воздух с непривычными запахами.
— Здравствуй, родной. Как же долго ты шел.
Да, долго. Мама права.
— Но я дошел.
— Ты совсем забыл меня. Конечно, у тебя дела, я понимаю. Но ведь можно иногда набрать номер, позвонить и просто сказать несколько слов. Мне будет легче.
— Да, мама, да, — не время говорить, что у меня нет ее номера, что мы расстались больше десяти лет назад. Для мамы я всегда рядом.
Она шагнула ко мне и обняла, стиснув на мгновение руки и тут же отпустив. Только сейчас я осознал, что перерос ее. Что ее голова находится на уровне моей груди. Это было странно и непривычно.
— Ничего. Теперь мы наговоримся, — улыбнулась мама. — Как у тебя дела? Как работа? Как личная жизнь?
— Да всё так же, — промямлил я. — Ничего интересного.
— Ты никогда не любил рассказывать. Ничуть не изменился.
— Я расскажу… — мягко остановил я ее.
Мама пристально вгляделась мне в лицо, отчего я даже почувствовал себя неловко. Она смотрела на меня снизу вверх и всё повторяла, словно сомневаясь:
— Ты вырос, Илья. Ты вырос.
Что она хотела сказать? Или для нее я так и остался двенадцатилетним мальчиком с расцарапанными коленками? И сейчас она старается убедить себя в обратном? Может быть…
Кстати, насчет личной жизни…
— Мама, это — Шандар.
— Здравствуйте, — скромно опустив глазки, сказала зель.
— У тебя хорошая девушка, Илюша. Я рада, — сделала паузу и добавила. — Ну, мы так и будем тут стоять? На улице? Пойдем в дом.
Я глупо обернулся, проверяя — не появилось ли за моей спиной какое-нибудь сооружение, которое с полным правом можно было назвать «домом». Не появилось. Мама улыбнулась и показала — куда надо смотреть. Небольшое отверстие в земле, полуприкрытое люком.
Жилище было подземным. По крайней мере, вход вел вниз.
— Костя! — закричала мама, едва мы сделали несколько шагов по коридору. — Смотри, кого я тебе привела!
— Ну, что опять такое?! — раздался голос издалека и сбоку. — Очередная необычная зверушка? Да они тут все необычные. У меня совершенно нет времени со всеми ними разбираться. Лида, ты же прекрасно понимаешь, что у нас другая задача. Я тебе сто раз говорил. Ты же запомнила — я проверял. Ты…
Тут папа завернул в главный коридор и столкнулся с нами. Он замолчал. Открыл рот. Захлопал ресницами. Попытался что-то нечленораздельно выдавить. Выглядел он очень смешно, и я чуть не рассмеялся.
— А ты говоришь — зверушку, — протянула мама. — Ты погляди на нашего сына. Каков он.
— Да… Вот вымахал, а? — наконец, папа нашел, что сказать.
— Надеюсь, потолки у вас не буду задевать? — спросил я с самым невинным видом.
— Что? Потолки? Наверно, нет… Что за глупости ты говоришь?! — папа рассердился. — При чем здесь потолки? У нас нормальная станция со стандартными габаритами. А что под землей — так это маскировка. Мы не вмешиваемся в местную жизнь.
— Да он шутит, Костя! — мама улыбнулась. — Проводи гостей.
Отец тоже улыбнулся и кивнул нам с Шандар, показывая — куда идти.
Пересекающиеся коридоры. Двери в рабочие помещения. Предупреждающие таблички, влитые в стены заводским способом. Иногда попадались самодельные цветные надписи разнообразных шрифтов. Всё это мало отличалось от такого же жилища первопроходцев на любой другой планете.