– Нет, только разговаривала по телефону с мамой и младшей сестренкой. Она такая прелесть! – Я взглянула в сторону гостиной, откуда доносилось приглушенное бормотание телевизора. – Бабуля!
Я поспешила к ней. Но бабушка, сидевшая на диване перед телевизором, встретила меня недоуменным взглядом из-под поднятых бровей. А когда я попыталась ее обнять, отшатнулась, словно от незнакомки.
На миг я замерла, пораженная, а затем отступила на шаг и заговорила негромко и мягко:
– Привет, бабуля. С Рождеством тебя!
– С Рождеством тебя! – откликнулась она, словно эхо. Я поняла, что она повторяет мои слова, не понимая их значения.
– Что ты смотришь? – поинтересовалась я, присаживаясь рядом.
Она молча указала рукой на телевизор. Уже не могла назвать программу?
– Можно мне посидеть с тобой? – спросила я.
Она кивнула, соглашаясь.
Некоторое время мы молча сидели рядом. Я взяла ее за руку и крепко сжала. Бабуля обернулась ко мне, глаза наши встретились; я почувствовала, что она пытается понять, кто я.
Вспомнила ли – не знаю. Но я ясно ощутила: в глубине души она знает, что я – близкий, родной ей человек, любящий и любимый.
И этого было достаточно.
Глава пятьдесят восьмая
В канун Нового года Райан дежурил в неотложке. Джастина мы отпустили, решив устроить что-то вроде девичника: только мы втроем – я, бабуля и Элизабет.
К Новому году я подготовила особый подарок. Достала из подвала коробки со старыми фотографиями, все разобрала – на это ушло много часов, – отсканировала и с помощью сайта, позволяющего оформлять и подписывать изображения, создала цифровой фотоальбом и заказала его на CD. Диск пришел по почте через пару дней после Рождества, я распечатала содержимое и переплела в местной типографии – в роскошный позолоченный переплет.
В основном я выбирала фото из времен детства и молодости бабули. Долгосрочная память сохраняется лучше краткосрочной, и, глядя на эти фотографии, бабушка еще могла бы что-то вспомнить. Быть может, думала я, она узнает своих родителей, братьев и сестер и порадуется тому, что жизнь ее была долгой и насыщенной. Она – не человек без прошлого. У нее есть история, личность. Есть душа.
Часов в пять Элизабет отправилась в магазин, чтобы забрать заказанный нами праздничный торт и купить еще кое-чего к столу. Я осталась с бабулей. За ней теперь приходилось постоянно присматривать: она завела привычку беспрестанно ходить из комнаты в комнату, изучая дом, словно видела его впервые. Брала то одну вещь, то другую, недоуменно их разглядывала, переставляла – порой в какие-то очень неожиданные места – и часто пыталась выйти на улицу. Мы поставили на двери предохранители, чтобы она не могла их открыть, а на заднюю дверь – сигнализацию, купленную Элизабет.
Сейчас, к моему удивлению, бабуля подошла к ведерку у камина и достала оттуда камень – один из тех, что они с Элизабет собирали летом на берегу моря.
После Дня благодарения она уже не рисовала, но сейчас отнесла круглый камень на кофейный столик и долго в задумчивости смотрела на него.
– Ба, хочешь его расписать? – спросила я, отложив тряпку и выходя из кухни в гостиную. – У нас есть и краски, и кисточки. – И я протянула и показала ей один из раскрашенных камней, что лежали у нас на каминной полке.
Бабуля взяла у меня расписанный камень и положила рядом с первым.
– Я принесу краски, – сказала я, не дожидаясь ответа.
Я застелила кофейный столик газетой, выдавила на лист фольги небольшие лужицы красок из тюбиков и дала ей кисточку.
Бабуля окунула кисточку в зеленую краску, затем добавила белого. Поначалу я не понимала, что она рисует; но, когда к зеленому и белому добавился голубой цвет, начала узнавать знакомые очертания.
– Это же… земной шар? – воскликнула я, когда она закончила и отложила кисточку.
Она кивнула.
– Бабушка, это просто фантастика! Ты помнишь географию лучше меня! – Я с восторгом вглядывалась в ее работу. – Вот это Италия, верно?
Я не могла дождаться вечера, когда покажу ей фотоальбом. Что еще она вспомнит?
За окном стемнело; с неба падали крупные хлопья снега. Где Элизабет? Пора бы ей уже вернуться.
Пока краска сохла, бабуля прилегла на диван вздремнуть, а я включила компьютер и смотрела забавные видео с животными на «Ютубе». Больше получаса прошло, когда я услышала, что бабушка ворочается на диване и что-то бормочет, просыпаясь. Я выглянула в окно. Снег валил уже сплошной стеной.
Достав мобильный телефон, я отправила эсэмэску Элизабет:
«Где ты? Езжай осторожнее, на улице сильный снегопад».
И сунула телефон в задний карман джинсов.
Бабуля села на кровати. Долго смотрела на созданный ею «земной шар». Затем вдруг встала и быстрым, уверенным шагом прошла мимо меня.
– Ба, тебе что-нибудь нужно? – спросила я, когда она остановилась на верхней ступеньке лестницы, ведущей на первый этаж, в ее комнаты.
Бабуля приложила руку ко лбу и сморщилась, словно от боли.
– С тобой все в порядке?
Я подошла, тронула ее за плечо… она отшатнулась – и вдруг рухнула и кубарем покатилась по лестнице.
Я с криком бросилась за ней.
Глава пятьдесят девятая
– Бабуля! Как ты?!
Она лежала неподвижно, без чувств. Трогать ее я не осмелилась.
Меня захлестнула паника, но каким-то чудом я сообразила, что делать. Выхватив из кармана телефон, набрала 911:
– Здравствуйте. Моя бабушка только что упала с лестницы. Она без сознания. Пожалуйста, пришлите «Скорую»!
Диспетчер на том конце провода задал мне несколько вопросов, затем попросил продиктовать адрес. Сердце отчаянно билось, к горлу подступала тошнота. Почему, почему это случилось именно сегодня, когда Райан на дежурстве? И где, черт побери, Элизабет – сейчас, когда она так нужна?!
Я склонилась над бабулей, пытаясь уловить ее дыхание, затем проверила пульс. Слава богу, пульс есть, сердце бьется. Она жива. Но падение было страшное – наверняка она сильно пострадала, возможно, что-то себе сломала. Крови видно не было, а прикоснуться к ней я боялась.
– Бабуля! Ты меня слышишь?
Нет ответа. В отчаянии – бог знает когда еще приедет «Скорая» – я набрала номер Элизабет. И услышала автоответчик: значит, телефон у нее выключен.
– Элизабет, – проговорила я, – пожалуйста, приезжай домой! Бабуля упала с лестницы. Она без сознания. Я позвонила в «Скорую», но их еще нет, и я не знаю, что делать. Она не шевелится. Пожалуйста, перезвони!
Повесив трубку, я набрала номер Райана. Слава богу, он откликнулся сразу.
Я рассказала ему, что случилось, добавила, что бабуля дышит, но не шевелится и не приходит в себя.
– Ты позвонила 911? – спросил он.
– Да, «Скорая» уже едет.
– Элизабет с тобой?
– Нет, уехала в магазин. Телефон у нее не отвечает. Что мне делать, Райан? Я не знаю, что делать!
От страха темнело в глазах, однако спокойный голос Райана помог справиться с паникой.
– Ничего не надо делать. Просто будь с ней рядом и проверяй пульс. И, ради бога, не пытайся ее передвигать.
– Не буду, – пообещала я.
– Дождись парамедиков. У них есть необходимое оборудование, они помогут. Ее привезут прямо к нам, а здесь уже я о ней позабочусь. Ты все сделала правильно, Марисса. Я тобой горжусь.
Но сама я совсем не гордилась собой. Ведь бабуля была под моим надзором…
От этого не скрыться, не убежать: я знала, что буду чувствовать свою вину до конца дней.
Снаружи послышался рев автомобильного мотора. Надеясь и молясь, чтобы это оказалась «Скорая», я побежала открывать дверь.
Из машины вышли двое парамедиков. Один из них нес с собой большую черную сумку, должно быть, с медицинской аппаратурой.
На улице уже стемнело, было очень холодно. Снегопад превратился в метель.
– Вам понадобятся носилки. Бабушка лежит внизу, в полуподвальном помещении, вход туда вон там. – И я указала на боковую сторону дома. – Там есть пандус. Я сейчас отопру вам дверь.
Парамедики вернулись в машину за носилками, а я захлопнула дверь и бросилась по лестнице вниз.
Парамедики вошли, и я отступила к стене, чтобы дать им осмотреть больную. Бабуля по-прежнему не приходила в сознание.
– Меня зовут Гэри, – представился один из парамедиков, прикрепляя ей на ворот халата кардиомонитор. – Можете рассказать, что произошло?
Я объяснила, когда и как упала бабуля.
Второй парамедик извлек из сумки шейный ортез и надел на нее. Они уже готовы были класть бабушку на носилки, когда на лестнице послышались шаги и по ступеням сбежала Элизабет.
– Что случилось?
– Слава богу, ты вернулась! – с облегчением воскликнула я. – Она упала с лестницы!
Элизабет, нахмурясь, смотрела на бабулю.
– Она приходила в себя?
– Нет, – ответила я. – Все время без сознания. Элизабет, что нам делать? Это я во всем виновата! Я стояла совсем рядом с ней! Она подошла к краю лестницы, остановилась и вдруг просто рухнула вниз!
– Просто упала? Ни с того ни с сего?
– Ну да. – Я тряхнула головой, пытаясь привести в порядок смятенные мысли. – То есть нет. Сначала приложила руку ко лбу, поморщилась. Я тронула ее за плечо, спросила, все ли в порядке, и вдруг…
Элизабет повернулась к Гэри:
– Какое у нее давление?
– 192 на 108.
Элизабет молча бросилась к сумке парамедика и начала рыться там, что-то ища.
– Эй, что вы делаете? – возмутился Гэри.
– Где у вас фонарик? Ага, вот… – Она вытащила тонкий фонарик, включила его и проверила бабулины зрачки.
– Райану звонила? – спросила она у меня.
– Да, он знает, что мы едем к нему.
– Позвони еще раз и скажи: с большой вероятностью, у Глэдис инсульт.
– Инсульт? – повторила я. – Ты уверена?
Оба парамедика вопросительно смотрели на Элизабет.
– Она не дышит! – воскликнул вдруг тот, что помоложе.
– Черт! – проговорил Гэри. – Маску!
Я застыла в ужасе.