Это было бы трудной задачей, даже если бы творческая шишка Ринсвинда имела нормальные размеры. Но карма подсунула этой частице проблему попасть с расстояния в несколько сотен световых лет в движущуюся цель величиной с небольшую виноградинку. Жизнь маленькой, субатомной частицы в огромной пустой Вселенной может быть очень тяжёлой.
Однако если этой частице удастся выполнить то, что от неё требуется, Ринсвинда посетит серьёзная философская мысль. Если нет, то ближайшему к нему кирпичу откроется одна очень важная вещь, к восприятию которой он будет совершенно не подготовлен.
Дворец серифа, известный в легендах под именем Рокси, занимал большую часть центра Аль Хали — ту, на которую ещё не посягнула Глушь. Многие вещи, имеющие отношение к Креозоту, были прославлены в мифологии, и изобилующий арками, куполами и колоннами дворец, по слухам, имел больше комнат, чем мог сосчитать человек. Ринсвинд понятия не имел, в какой комнате с каким порядковым номером он сейчас находится.
— Значит, она волшебная? — осведомился визирь Абрим и ткнул Ринсвинда под ребра. — Ты же волшебник. Выкладывай, что она умеет.
— А откуда ты знаешь, что я волшебник? — в отчаянии спросил Ринсвинд.
— Это написано у тебя на шляпе, — ответил визирь.
— А-а.
— И ты был с ней на судне. Мои люди тебя видели.
— Сериф держит у себя на службе работорговцев? — резко вмешалась Канина. — Человек, ратующий за простоту?
— Работорговцы состоят на службе у меня. Я ведь, в конце концов, визирь, — откликнулся Абрим. — От меня этого ждут. — Он задумчиво посмотрел на девушку и кивнул стражникам. — Наш нынешний сериф отличается довольно литературными вкусами. Коих у меня нет. Отведите её в сераль, хотя, — он закатил глаза и раздражённо вздохнул, — единственное, что ожидает её там, — это скука и, возможно, сорванное горло.
Он повернулся к Ринсвинду.
— Ни слова, — предупредил он. — И не вздумай размахивать руками. Даже не пытайся неожиданно поразить меня своими магическими штучками. Меня защищают странные и могущественные амулеты.
— Погоди-ка минутку… — начал Ринсвинд.
— Прекрасно, — перебила Канина. — Всегда хотела посмотреть на гарем изнутри.
Рот Ринсвинда продолжал открываться и закрываться, но оттуда не исходило ни звука. Наконец ему удалось выдавить из себя:
— Правда?
Она посмотрела на него и повела бровью. Возможно, это был какой-то знак. Ринсвинд чувствовал, что должен был бы понять намёк, но тут в глубине его существа зашевелились какие-то необычные страсти. Нельзя сказать, что они придали ему храбрости, но разозлили точно. В ускоренном виде диалог, прокручивающийся перед его глазами, выглядел примерно так:
«Уф».
«Кто это?»
«Твоя совесть. Я чувствую себя ужасно. Смотри, её уводят в гарем».
«Лучше её, чем меня», — без особой убежденности подумал Ринсвинд.
«Сделай же что-нибудь!»
«Здесь слишком много стражников! Они убьют меня!»
«И что? Ну, убьют они тебя, это же не конец света».
«Для меня это будет конец света», — мрачно фыркнул Ринсвинд.
«Зато представь, как спокойно ты будешь чувствовать себя в следующей жизни…»
«Слушай, я, заткнись, а? Я уже надоел мне до чёртиков».
Абрим подошел к Ринсвинду и с любопытством посмотрел на него.
— С кем это ты разговариваешь? — осведомился он.
— Предупреждаю, — процедил Ринсвинд сквозь стиснутые зубы, — у меня есть магический ящик на ножках, который абсолютно беспощаден к тем, кто на меня нападает. Одно моё слово, и…
— Я потрясен, — отозвался Абрим. — Он что, ещё и невидимый?
Ринсвинд рискнул бросить взгляд себе за спину.
— Он точно был со мной, когда я сюда вошел, — пробормотал он, и его плечи обмякли.
Было бы ошибкой утверждать, что Сундука нигде не было видно. Где-то его было видно, просто это место не находилось в пределах видимости Ринсвинда.
Абрим, подкручивая усы, медленно обошел вокруг стола, на котором лежала шляпа.
— Итак, я ещё раз обращаюсь к тебе с вопросом, — проговорил он. — Этот предмет обладает силой, я это чувствую, и ты должен сказать мне, что он умеет.
— А почему бы тебе самому не спросить об этом у шляпы? — осведомился Ринсвинд.
— Она отказывается разговаривать со мной.
— Тогда почему ты хочешь это знать?
Абрим расхохотался. Это был не очень приятный звук. Его смех звучал так, словно кто-то объяснил ему, как надо смеяться — объяснил медленно и несколько раз, но сам объясняющий никогда не слышал, чтобы кто-нибудь это делал.
— Ты волшебник, — заявил визирь. — Волшебство имеет дело с силой. Я сам интересовался магией. У меня, знаешь ли, талант. — Абрим чопорно выпрямился. — О да. Но меня не приняли в ваш Университет. Сказали, что я умственно нестабилен, представляешь?
— Нет, — искренне ответил Ринсвинд. Он всегда считал, что у большинства волшебников Университета огромные проблемы с головой. Визирь показался ему совершенно нормальным сырьём, из которого обычно и получаются волшебники.
Абрим подбадривающе улыбнулся ему. Ринсвинд искоса взглянул на шляпу. Та промолчала. Он перевёл взгляд обратно на визиря. Смех визиря был чрезвычайно жутким, но по сравнению с его улыбкой он звучал птичьей песенкой. Улыбка выглядела так, будто визирь учился улыбаться по диаграммам.
— Даже дикие лошади не помогут тебе добиться ответа, — объявил Ринсвинд.
— Ага, — догадался визирь. — Вызов.
Он знаком подозвал ближайшего из стражников.
— У нас в конюшнях остались дикие лошади?
— Довольно свирепые, хозяин.
— Разозлите четырёх из них и выведите во вращательный двор. Да, и принесите пару-другую кусков цепи.
— Будет сделано, хозяин.
— Гм. Послушай… — начал Ринсвинд.
— Да?
— Ну, если ты так ставишь вопрос…
— Хочешь сделать заявление?
— В общем, если уж тебе так приспичило, то это шляпа аркканцлера, — сообщил Ринсвинд. — Символ волшебства.
— Могущественная?
Ринсвинд содрогнулся.
— Очень.
— А почему она называется шляпой аркканцлера?
— Понимаешь, аркканцлер — это самый старший волшебник. Глава. Но…
Абрим взял шляпу и начал вертеть её в руках.
— Можно сказать, что это символ должности?
— Совершенно верно, но послушай, если ты собираешься надеть её, то я должен предупредить тебя…
«Заткнись».
Абрим уронил шляпу на пол и отскочил назад.
«Волшебник ничего не знает. Отошли его прочь. Нам с тобой нужно договориться».
Визирь уставился на октарины, сверкающие вокруг тульи шляпы.
— Чтобы я договаривался? С предметом одежды?
«Я могу многое предложить, если буду надета на подходящую голову».
Ринсвинд был в ужасе. Выше уже указывалось, что он обладал инстинктивным чутьем на опасность, присущим только некоим мелким грызунам, и вот сейчас это самое чутье барабанило по стенке его черепа, пытаясь убежать и где-нибудь спрятаться.
— Не слушай! — выкрикнул он.
«Надень меня», — соблазняла шляпа старческим голосом, который звучал так, словно рот говорившего был набит фетром. Если где-то действительно существовала школа для визирей, то Абрим наверняка был лучшим учеником в классе.
— Сначала поговорим. — Он кивнул стражникам и указал на Ринсвинда. — Уведите его и бросьте в чан с пауками.
— Нет, только не пауки! Этого мне не хватало! — простонал Ринсвинд.
Капитан стражи выступил вперед и почтительно коснулся лба костяшками пальцев.
— Пауки кончились, хозяин, — сообщил он.
— О-о. — Визирь на мгновение растерялся. — В таком случае, заприте его в клетку с тигром.
Стражник заколебался, пытаясь не обращать внимания на раздавшийся рядом скулеж.
— Тигр заболел, хозяин. Всю ночь ходил взад-вперёд.
— Тогда бросьте этого трусливого нытика в шахту с вечным огнём!
Двое стражников обменялись взглядами над головой рухнувшего на колени Ринсвинда.
— Э-э. Нам нужно было знать это заранее, хозяин… Чтобы, так сказать, заново его развести.
Кулак визиря с грохотом ударился о стол. Капитан стражи зловеще оживился.
— Хозяин, но у нас ведь есть ещё змеиная яма, — напомнил он. Другие стражники кивнули. У них всегда в запасе оставалась яма со змеями.
Четыре головы повернулись к Ринсвинду. Тот встал и отряхнул с колен песок.
— Как ты относишься к змеям? — поинтересовался один из стражников.
— К змеям? Я не очень люблю змей…
— Змеиная яма, — заключил Абрим.
— Точно. Змеиная яма, — согласились стражники.
— То есть некоторые змеи бывают очень даже ничего… — тщетно завопил Ринсвинд, когда двое стражников схватили его за локти.
По правде говоря, в яме жила всего одна очень осторожная змея, которая упрямо пряталась в тёмном углу. Она лежала там, свернувшись в клубок, и с подозрением наблюдала за Ринсвиндом — возможно потому, что он напоминал ей мангуста.
— Привет, — сказала она наконец. — Ты волшебник?
Её речь была значительным шагом вперед по сравнению с обычным набором змеино-шипящих звуков, но Ринсвинд пребывал в слишком подавленном настроении, чтобы ещё удивляться тому, что змея вдруг заговорила.
— Это написано на моей шляпе, — ответил он. — Ты что, читать не умеешь?
— Вообще-то я читаю на семнадцати языках. Я самоучка.
— Правда?
— Заочное обучение. Но я стараюсь не читать. Это не соответствует моему образу.
— Полагаю, да.
Ринсвинд никогда не думал, что змея может быть настолько образованной.
— Боюсь, то же самое относится к голосу, — добавила змея. — На самом деле, мне не следует с тобой разговаривать. По крайней мере, так, как я это делаю. Можно было бы немного пошипеть, но… Мне, в общем-то, кажется, что я должна попытаться убить тебя.
— Я наделен необычной силой, — предупредил Ринсвинд.
«Причем я не вру, — подумал он. — Практически полная неспособность овладеть любой формой магии весьма необычна для волшебника. Кроме того, змее врать можно — это не считается».
— О Создатель. Тогда, полагаю, ты здесь недолго пробудешь.