Воцарилось краткое неловкое молчание.
— О боги, мы чуть не пропустили время приёма лекарств. — Аркканцлер сверился с часами на цепочке. — Нет, нормально, успели. Бутылёк у тебя в левом кармане, дружище. Три штуки за раз.
— Единственный способ — это магия, — стоял на своем Думминг Тупс. — Она же сработала, когда мы доставляли его сюда.
— О да, — закатил глаза Ринсвинд. — Я всю жизнь мечтал отправиться неведомо куда — с горящими штанами и даже не зная, где приземлюсь. Действительно идеальный способ!
— Вот и прекрасно, — заключил Чудакулли, человек, к сарказму не восприимчивый. — Континент большой. Даже с расчётами господина Тупса мы вряд ли промахнемся.
— А что, если я врежусь в какую-нибудь гору? — спросил Ринсвинд.
— Такого быть не может. Когда мы произнесем заклинание, этот участок горы перенесется сюда вместо тебя, — объяснил Думминг, которому очень не понравился намёк по поводу его математических способностей.
— То есть я так и так закончу в горе? Единственное утешение — дыра будет точь-в-точь моих размеров, — угрюмо буркнул Ринсвинд. — Отлично. Ископаемое быстрого приготовления.
— Да не волнуйся ты, — Чудакулли похлопал его по плечу. — Это всё элементарная… гамометрия, ну, знаешь, это когда котята в квадрате равны целому урожаю кукурузы…
— Ты хотел сказать геометрия? — спросил Ринсвинд, внимательно рассматривая дверь.
— Ну да. И ведь с тобой будет этот твой чудо-Сундук. Не путешествие, а сплошной праздник. Всё пройдет как по маслу. Приедешь туда… ответишь на пару простых вопросиков — или чего им там от тебя понадобилось. С общением у тебя проблем не будет, ведь, как я слышал, у тебя своего рода способности к языкам[55]. В общем, за пару часов обернёшься. Что значит «ха-ха»?
— Это у меня в горле запершило.
— А когда вернешься, тебя тут встретят с почестями…
Ринсвинд обвел взглядом (один раз при этом посмотрев наверх) Волшебный Совет.
— Но как я оттуда вернусь?
— Тем же самым способом. Мы найдем тебя и доставим обратно. С хирургической точностью.
Ринсвинд застонал. Он знал, что такое хирургическая точность по-анк-морпоркски. Это «пара-дюймов-вправо-пара-дюймов-влево-ну-надо-же-а-мне-казалось-что-он-был-выше».
Впрочем, если на мгновение забыть о полной уверенности, что где-то что-то обязательно пойдёт наперекосяк… все расчёты вроде правильные, только идиот не справится с таким простым заклинанием. Но речь шла об университетских волшебниках.
— И я получу обратно свою прежнюю должность?
— Безусловно.
— И смогу официально называть себя волшебником?
— Конечно. При этом используя любые сочетания букв.
— И больше мне до конца жизни не надо будет никуда отправляться?
— Договорились. Если хочешь, мы строго-настрого запретим тебе покидать территорию Университета.
— И я получу новую шляпу?
— Что?
— Новую шляпу. Эта уже практически отжила своё.
— Две новые шляпы.
— С блестками?
— Само собой. И ещё эти, знаешь, такие шарики, похожи на стеклянные? Так вот, я лично оклею ими поля твоей шляпы. А слово «Валшепник» мы будем писать ещё и через «п».
Когда дело доходило до объяснений, гений Думминга Тупса впадал в легкую кому. Именно это и случилось, когда волшебники наконец собрались показать всему Плоскому миру, что в Незримом Университете не шляпами кашу хлебают.
— Да, но, аркканцлер, мы ведь посылаем его на противоположную сторону Диска, поэтому…
Чудакулли вздохнул.
— Диск вертится, правильно? — ответил он. — Все мы движемся в одном и том же направлении. Это логично. Ты хочешь сказать, что люди, живущие на Противовесном континенте, двигаются в противоположном направлении? Тогда почему мы раз в году не сталкиваемся лбами? То есть два раза в году?
— Все правильно, аркканцлер, они вертятся точно так же, как мы, это да, но направление их движения совершенно противоположно. В смысле, — продолжал Думминг, хватаясь за спасительную логику, как за соломинку, — возьмём и проведем самые простые векторы. В каком бы направлении двигались жители Противовесного континента если бы Диск вдруг взял и исчез?…
Волшебники непонимающе уставились на него.
— Вниз, — наконец ответил Чудакулли.
— Нет, нет, нет, аркканцлер! — всплеснул руками Думминг. — Вниз они бы не двигались, ведь вниз их ничего не тянет, и…
— А чтобы тянуть вниз, ничего и не надо. Если наверху тебя ничто не держит, то как раз вниз и движешься.
— …Они продолжали бы двигаться в том же самом направлении! — в отчаянии возопил Думминг.
— Ага, так и вертелись бы, — хмыкнул Чудакулли и потер руки. — Знаешь, дружище, тебе бы стоило ещё немного поработать над теорией, и, может, тогда ты станешь настоящим волшебником. Эй, руновед, как там у нас дела?
— Я… Я вроде как что-то вижу. — Профессор современного руносложения, прищурившись, вглядывался в хрустальный шар. — Очень сильные помехи…
Волшебники сгрудились вокруг шара. Шар наполнили белёсые точки. Сквозь белую кашу действительно проглядывали туманные силуэты. Некоторые даже смахивали на человеческие.
— Какое мирное место, эта Агатовая империя, — заметил Чудакулли. — Такое спокойное, тихое. Культурное. И все очень вежливые.
— Ну да, — откликнулся профессор современного руносложения. — Еще бы. Говорят, попробуй повести себя там как-то иначе, сразу не досчитаешься какой-нибудь части тела. Интересно, это правда? Я слышал, что в империи царит угнетающая народ тирания.
— А как именно называется тамошняя форма правления? — полюбопытствовал Думминг Тупс.
— Тавтология, — отозвался сверху декан.
— Э-э, насчёт частей тела… А если я очень быстро считаю? — спросил Ринсвинд.
Его вопрос проигнорировали.
— Я слышал, золото там самая обычная вещь, — продолжал декан. — Говорят, валяется прямо под ногами. Ринсвинд мог бы прихватить с собой мешочек-другой.
— Я там свои части тела буду пересчитывать, — сообщил Ринсвинд окружающим стенам.
«В конце концов, — мрачно подумал он, — именно мне предстоит отправиться в эту „мирную“ империю. Так что моё мнение в расчёт не принимается».
— Слушай, ты не мог бы немножко убрать помехи? — нетерпеливо осведомился аркканцлер.
— Прошу прощения, аркканцлер, но…
— Да, кстати, а эти части тела… они очень важные или так, из второстепенных? — спросил Ринсвинд, правда его опять-таки никто не услышал.
— Главное найти ровную площадку и объект, примерно равный по размеру и весу. Очень плохо видно…
— Значит, важные, да? Мы здесь что, на территории рук и ног?
— Говорят, там очень скучно. И самое страшное проклятие у них: «Чтоб жил ты в интересные времена».
— Там виднеется такая штука… Туман, ничего толком не разглядишь. Вроде тачки. Судя по размерам, довольно маленькая…
— …Или речь идет о пальцах, ушах и тому подобном?
— Отлично, давайте начинать, — бодро произнёс Чудакулли.
— Э-э, я думаю, стоит выбрать предмет полегче, — сказал Думминг. — Тогда мы сможем контролировать скорость объекта при перемещении. И…
— Да, да, спасибо тебе большое, господин Тупс. А теперь, дружище, заходи в круг, вот молодец, полетишь с ветерком…
— О ногтях? Волосах?
Ринсвинд в отчаянии дернул за плащ Думминга Тупса, судя по всему, наиболее здравомыслящего из присутствующих.
— Э-э… И далеко мне предстоит лететь? — спросил он.
— Гм-м. Миль этак тысяч шесть, если не ошибаюсь, — отозвался Думминг Тупс.
— Но… Я бы… Может, у тебя есть какие-нибудь рекомендации?
Думминг не знал, что и сказать. «Я сделал всё, что мог, — подумал он. — И Гекс тоже, но сам ритуал будет осуществляться кучкой волшебников, известных экспериментаторов-естествоиспытателей: „сначала швырнём, а потом сядем и будем спорить, где оно приземлится“. Нам надо поменять тебя местами с объектом, находящимся за шесть тысяч миль отсюда. Причем этот объект, что бы там ни говорил аркканцлер, движется в пространстве в совершенно противоположном направлении. Ключевое слово здесь „точность“. И тут уж никакие заклинания не помогут. Заклинание в любой момент может закончиться, а вместе с ним и ты. С другой стороны, я уверен, что с помощью Гекса мы доставим тебя на место целиком, ну максимум в двух частях. Однако у нас нет никакой возможности выяснить вес объекта, с которым ты поменяешься местами. Если он весит примерно столько же, сколько весишь ты, все может сработать очень даже неплохо — при условии, что ты не против потерпеть небольшую тряску при приземлении. Но если этот объект существенно тяжелее тебя, скорее всего ты совершишь посадку на скорости, с которой обычно передвигаются лунатики в деревушках, расположенных у самого обрыва».
— Э-э, — произнёс он вслух. — Бойся. Бойся очень сильно.
— А, ты об этом, — протянул Ринсвинд. — Никаких проблем. Это у меня получается прекрасно.
— Мы попытаемся доставить тебя в самый центр континента — по слухам, именно там расположен Гункунг, — добавил Думминг.
— Это их столица?
— Да. Э-э, — Думминга не покидало чувство вины. — Послушай, что бы ни случилось, в одном я уверен: на место ты прибудешь живым, а это уже много по сравнению с тем, чем все могло бы закончиться, если бы ты имел дело с ними, — он указал на волшебников. — И я почти уверен, что приземлишься ты на правильном континенте.
— Здорово.
— Начнём же, господин Тупс. Мы с нетерпением ждём твоих указаний, — окликнул Чудакулли.
— А, э-э, да. Верно. Итак, господин Ринсвинд, не соблаговолишь ли ты встать в центр октагона… благодарю. Гм-м. Видите ли, коллеги, что всегда составляло проблему при телепортации на большие расстояния, так это Принцип Неуверенности Хайненберга[56], поскольку телепортируемый объект… Обратите внимание: «tele» — от слова «вижу» и «port» — от слова «перемещаться» вместе образуют «вижу, он переместился». Так вот, телепортируемый объект, каким бы большим он ни был, уменьшается до размера чара, элементарной магической частицы, и тут он попадает в смертельную ловушку, расставленную дихотомией. Условно говоря, он должен выбирать: он знает либо то, что собой представляет, либо то, куда направляется. Одновременно оба эти знания ему недоступны. Э-э, в конечном итоге всё растущее напряжение морфического поля приводит к дезинтеграции, в результате чего объект превращается в тело случайной формы, размазанное, э-э, по одиннадцати измерениям. Но вам, разумеется, всё это известно…