И хотя, украв, они не считают, что надо тут же раздать деньги бедным, тем не менее, именно так они в итоге и поступают (если принять, что к беднякам относятся хозяева гостиниц, дамы сомнительной репутации, мелкие карманники, игроки и всякие прилипалы). Украв деньги, они обладают не большей властью над украденным, чем человек, вздумавший пасти кошек. Деньги существуют для того, чтобы их потратить, проиграть, проесть — в общем, спустить и потерять. Таким образом, герои-варвары способствуют циркуляции денег, исполняя весьма достойную общественную функцию.
Профессор Спасли всю свою жизнь беспокоился, что о нём подумают другие, и в результате его всегда обходили при повышениях, обращаясь с ним как с предметом обстановки. Но эти люди ни в грош не ставили мнение окружающих. И они никогда не мучались сомнениями, правильно они поступают или нет. И они получали огромное удовольствие от жизни. У них был свой кодекс чести. Да, Профессору Спасли нравилась Орда. Они были не такими, как он.
Калеб вернулся. Вид у него был непривычно задумчивый.
— Поздравляю, господин Потрошитель! — воскликнул Профессор Спасли, искренне веривший в силу позитивного подкрепления. — Насколько я вижу, дама осталась полностью одетой.
— Ага, ну и чего она сказала? — поинтересовался Малыш Вилли.
— Улыбнулась, — ответил Калеб и неловко поскрёб клокастую бороду. — Ну да, вроде как улыбнулась, — добавил он.
— Это хорошо, — одобрил Профессор Спасли.
— Она, э-э… она сказала, что… что не против встретиться со мной… позже…
— Отлично!
— Э-э… Проф? А что такое «бриться»?
Спасли объяснил.
Калеб слушал внимательно, время от времени корча недовольные гримасы. Несколько раз он оглядывался и смотрел на продавщицу уток. Та в ответ махала ему рукой.
— Это… — произнёс он. — Э-э. В общем… — Он опять оглянулся. — Раньше все бабы убегали от меня со всех ног.
— О, женщины, они как олени, — с высот своего знания сообщил Коэн. — На них нельзя сразу нападать, к ним надо подкрасться…
— Ур, ур, у… Прошу прощения, — Калеб поймал строгий взгляд Профессора Спасли.
— Пожалуй, на сегодня урок можно завершить, — заключил Профессор Спасли. — Мы ведь не хотим стать чересчур цивилизованными? Предлагаю прогуляться и осмотреть Запретный Город.
Запретный Город было трудно не заметить. Стена сорок футов высотой доминировала над всей центральной частью Гункунга.
— Тамошние ворота хорошо охраняются, — заметил Коэн.
— Так и должно быть. Ведь внутри спрятано огромное сокровище, — кивнул Профессор Спасли.
Глаза его внимательно изучали мостовую, словно он потерял что-то очень ценное.
— Ну и что с того? Налетим неожиданно, перережем всем глотки, — вызывающе предложил Калеб, всё ещё не пришедший в себя от недавнего потрясения.
— Чиво?
— Ты что, рехнулся? — ответил Коэн. — На это весь день уйдет. К тому же, — добавил он с невольными нотками гордости в голосе, — Проф собирается воспользоваться водяными проводами… Это праздник такой.
Профессор Спасли наконец поднял глаза.
— Эврика! — воскликнул он.
— Это по-эфебски, — объяснил Коэн Орде. — Означает: «Где моё полотенце?»
— Ну-ну, — отозвался Калеб, который всё это время украдкой пытался распутать колтуны в бороде. — И когда ж это ты бывал в Эфебе?
— Я там однажды отлично поохотился.
— На кого?
— По-моему, на тебя.
— Ха! Ну и как, нашёл меня?
— Чёрт его знает. Наклони-ка голову — упадёт или нет?
— Э-э, господа, минуточку внимания. Все посмотрите сюда.
Ортопедическая сандалия Профессора Спасли постукивала по украшенному литым орнаментом железному квадрату, вделанному в мостовую.
— Посмотреть куда? — спросил Маздам.
— Чиво?
— Нужно найти другие такие же штуковины. — Профессор Спасли обвел глазами Орду. — А потом останется лишь дождаться темноты.
Кто-то с кем-то спорил. Кто и с кем, Ринсвинд не видел — на голове у него был очередной мешок, а сам он был привязан к столбу.
— Да он ничуточки не похож на Великого Волшебника!
— Но так написано у него на шляпе, на языке призраков…
— Это ты так говоришь!
— А как насчет свидетельства Четырёх Больших Сандалий?
— Он перебарщивает. Просто у него разыгралось воображение.
— Это у меня-то?! Клянусь всеми богами, этот человек сгустился из воздуха и летел, как дракон! Он сбил с ног пятерых солдат. Три Максимальных Везения подтвердит мои слова. И не он один. А затем Великий Волшебник освободил того древнего старика и превратил его в могучего воина!
— И он говорит на нашем языке. Об этом тоже сказано в книге.
— Ну хорошо. Предположим, он действительно Великий Волшебник. Что из этого следует? Из этого следует, что его нужно убить не мешкая!
Во мраке мешка Ринсвинд бешено затряс головой.
— Почему?
— Потому что он примет сторону императора.
— Но ведь легенда гласит, что Великий Волшебник повёл Красную Армию за собой!
— Да, которая сражалась за императора Одно Солнечное Зеркало. И подавила народное восстание!
— Она расправилась с мятежниками, которые намеревались уничтожить всё хорошее! А затем возвела империю!
— Ну и что? Хорошая получилась империя? Преждевременная Кончина Силам Угнетения!
— Но сейчас Красная Армия на стороне народа! Максимально Быстрое Продвижение Вперёд С Великим Волшебником Во Главе!
— Великий Волшебник — враг народа!
— Говорю тебе, я видел, насколько велики его силы. Появившись, он сразу сокрушил легион солдат! Причём даже пальцем не шевельнул, а сделал это одним движением воздуха.
Внутри организма Ринсвинда тоже задвигался воздух.
— Если он такой великий волшебник, то почему всё ещё связан? Почему бы ему не заставить верёвки испариться, так чтобы от них остался только зелёный дымок?
— А может, он бережёт магическую силу для более важных дел? Веревки? Пустяки! Это всё равно что устраивать фейерверк для дождевых червяков.
— Ха!
— И у него была Книга! Он искал нас! Его предназначение повести за собой Красную Армию!
Нет, нет, нет. Ринсвинд отрицательно затряс головой.
— Мы сами можем себя вести!
Да, да, да. Ринсвинд согласно закивал.
— Обойдемся без всяких подозрительных Великих Волшебников, пришедших из воображаемых мест!
Да, да, да.
— Поэтому разумнее будет убить его!
Да, да… нетнетнетнет!
— Ха! Да он сейчас смеётся над тобой! Посмотрим, как ты заговоришь, когда он наполнит твою голову огненными змеями!
Да, да, да.
— Пока мы тут спорим, Трёх Запряжённых Волов подвергают пытке!
— Народная Армия значит больше, чем отдельный человек, Цветок Лотоса!
Ринсвинд скорчил гримасу. У него уже начала развиваться острая антипатия к первому говорящему — естественная реакция на людей, желающих умертвить вас без промедления. А когда подобные типы начинают развивать тему насчёт того, что какие-то там вещи важнее людей, становится окончательно ясно, что вы угодили в серьёзный переплёт.
— Не сомневаюсь, что Великий Волшебник мог бы спасти Трёх Запряжённых Волов, — прозвучало у самого уха Ринсвинда. Голос этот явно принадлежал Бабочке.
— Совершенно верно, ему ничего не стоит спасти Трёх Запряжённых Волов! — поддержала Цветок Лотоса.
— Очень умно придумано! Но как он попадет в Запретный Город? Это же невозможно! Там его схватят и казнят на месте.
Да, да, да.
— Невозможно — но не для Великого Волшебника! — возразил голос Бабочки.
— Заткнись! — прошипел Ринсвинд.
— Значит, ты предпочитаешь узнать, какого размера мясницкий нож, который Две Огненные Травы держит в руках? — прошептала Бабочка.
— Нет!
— Он очень большой.
— Но, по его словам, в Запретном Городе меня обязательно схватят и казнят на месте.
— Не обязательно. Это всего лишь вероятность. С другой стороны, могу тебя заверить, если ты ещё раз попробуешь убежать от меня, эта вероятность превратится в реальность.
Мешок стащили с его головы.
Лицо, которое он увидел сразу после этого, принадлежало Цветку Лотоса. Впрочем, можно было увидеть куда более худшие вещи. Её же лицо навело Ринсвинда на мысли о молоке, горах масла и как раз должном количестве соли[79].
В число вещей похуже входило, к примеру, лицо Двух Огненных Трав. Это лицо не наводило на приятные мысли. Оно было жирным и сплющенным, с крошечными глазками-буравчиками и служило живым свидетельством того факта, что, хотя людей порой угнетают короли, императоры и всякие мандарины, довольно часто с этой задачей может прекрасно управиться ближайший сосед.
— Великий Волшебник? Ха! — фыркнул в этот момент Две Огненные Травы.
— Он может это сделать! — воскликнула Цветок Лотоса («и сливочный сыр, — подумал Ринсвинд, — и, может, шинкованная капуста в качестве гарнира»). — Он тот самый Великий Волшебник, что наконец возвратился к нам! Разве это не он провёл нашего Учителя через земли призраков и вампиров-кровососов?
— О, я бы не торопился утверждать, что… — начал Ринсвинд.
— Стало быть, Великий Волшебник допустил, чтобы его сюда приволокли в грязном мешке? — Две Огненные Травы злобно осклабился. — Ну что ж, посмотрим, какие он может творить заклинания…
— По-настоящему великий волшебник не станет опускаться до дешевых трюков! — воскликнула Цветок Лотоса.
— Вот это верно, — согласился Ринсвинд. — Не станет, и всё тут.
— Позор Огненной Траве за такие предположения!
— Позор, — подтвердил Ринсвинд.
— Кроме того, чтобы проникнуть в Запретный Город, ему понадобится вся его магическая сила, — добавила Бабочка.
Ринсвинд отметил про себя, что потихоньку начинает ненавидеть звук её голоса.
— Запретный Город… — пробормотал он.
— Всякому известно, что земля там буквально напичкана ужасными капканами и ловушками и на каждом шагу стражники.
— Капканы, ловушки…
— Так что же, он должен истратить всю свою волшебную силу на фокусы для Двух Огненных Трав, а потом терпеть, когда его будут медленно резать на мельчайшие кусочки в самой глубокой темнице?