Слегка шатаясь, Двацветок двинулся по следу.
Инвалидная коляска с вращающимся вхолостую колесом валялась на боку.
Он нагнулся.
— Господин Хэмиш, ты в порядке?
— Чиво?
— Отлично.
Остальные воины Орды, присев на корточки, сгрудились в кружок на верхней площадке. Кругом колыхались тяжелые волны дыма. Ядро, угодив прямо во дворец, подожгло сухие бумажные стены.
— Эй, Проф, ты меня слышишь? — окликал Коэн.
— Ясное дело, не слышит! Как он может тебя слышать, ты только посмотри на него! — пробурчал Маздам.
— Но, может, он ещё жив! — с вызовом ответил Коэн.
— Он мёртв, Коэн. Взаправду, по-настоящему мёртв. У живых больше тела.
— Но как вы-то все уцелели? Я видел, ядро летело прямо на вас!
— Мы убрались с дороги, — ответил Малыш Вилли. — Мы это умеем.
— У бедного старика Профа не было нашего опыта не-умирания, — вздохнул Калеб.
Коэн встал.
— Где Хон? — мрачно произнёс он. — Сейчас я его…
— Он тоже мёртв, господин Коэн, — сообщил Двацветок.
Коэн кивнул, как будто считал это совершенно естественным и нормальным.
— Этим мы обязаны старику Профу, — сказал он.
— Он был хороший, — согласился Маздам. — Вот только не любил, когда ругаются.
— У него были мозги. Его много что интересовало! И хотя он не прожил жизнь варвара, но разрази меня гром, если он не заслужил быть похороненным как настоящий герой-варвар. Все согласны?
— Мы положим его в богато украшенную лодку и подожжём, — предложил Малыш Вилли.
— Согласен, — произнёс Профессор Спасли.
— Или похороним в большой яме, вместе с кучей поверженных врагов, — выдал ещё один вариант Калеб.
— О боги, что, вместе со всем четвёртым «Б»? — изумился Профессор Спасли.
— Воздвигнем ему во-от такой курган, — развёл руками Винсент.
— О, что вы, я бы не хотел доставлять вам столько хлопот, — растроганно произнёс Профессор Спасли.
— Лодка, тела поверженных врагов, могильный курган… — без выражения перечислил Коэн. — Всего этого мало, чтобы показать, каким славным малым был наш Проф.
— Что вы так беспокоитесь, уверяю, я отлично себя чувствую, — ответил Профессор Спасли. — Правда, я… Э-э-э… Ох…
— РОНАЛЬД СПАСЛИ?
Профессор Спасли повернулся на звук.
— Ага, — вымолвил он. — Да, теперь понятно.
— НЕ СОБЛАГОВОЛИШЬ ЛИ ПРОЙТИ ЗА МНОЙ?
Дворец, Орда всё застыло и начало таять как сон.
— Забавно, — произнёс Профессор Спасли, следуя за Смертью. — Никак не предполагал, что это будет вот так.
— ВЫ ПРЕДПОЛАГАЕТЕ, А Я РАСПОЛАГАЮ.
Чёрная песчаная крупа завивалась вокруг того, что Профессор Спасли привык называть своими ногами.
— А где мы?
— В ПУСТЫНЕ.
Пустыня была ярко освещена, в то же время небо было полуночно-чёрным. Профессор Спасли посмотрел на горизонт.
— А она большая?
— ДЛЯ НЕКОТОРЫХ — ОЧЕНЬ. ЛОРДА ХОНА, НАПРИМЕР, ЗДЕСЬ С НЕТЕРПЕНИЕМ ПОДЖИДАЕТ ЦЕЛАЯ ТОЛПА ПРИЗРАКОВ.
— А я считал, лорд Хон не верит в призраков.
— НЕ ИСКЛЮЧЕНО, ЧТО ТЕПЕРЬ ОН В НИХ ПОВЕРИТ. СЛИШКОМ МНОГО ПРИЗРАКОВ ВЕРЯТ В ЛОРДА ХОНА.
— О. Э-э… А что будет со мной?
— Слушай, давай быстрее, я не могу тебя весь день ждать! Шевели ногами!
Повернувшись на голос, Профессор Спасли увидел какую-то женщину верхом на лошади. Лошадь была весьма крупной — с другой стороны, женщина тоже была немаленькой. На ней — на женщине, разумеется, — были доспехи, шапка с рогами и грудные латы, над которыми, должно быть, не меньше недели трудился опытный кузнец. Женщина смотрела на Профессора Спасли не без дружелюбия, но в её жестах ощущалось нетерпение.
— Прошу прощения? — не понял он.
— Мне сказали — Рональд Спасли, — сказала она. — Но какой ты Спасли?
— В каком смысле «какой»?
— Всех, кого я забираю, — женщина чуть наклонилась в седле, — обычно зовут как-нибудь вроде Кто-то Какой-то. Как твоя кличка?
— Прошу прощения, я вроде бы как профессор…
— Ладно, запишем тебя как Рональд Вечно Извиняющийся. Ну давай, запрыгивай, грядет война, мне некогда засиживаться на месте, надо ехать.
— Куда?
— Туда, где вечные пирушки, попойки, где швыряют топоры в косы девушкам… Во всяком случае, так у меня тут записано.
— Э-э, пожалуй, это было небольшое преуве…
— Слушай, старик, ты едешь или как?
Профессор Спасли оглянулся по сторонам, посмотрел на бескрайнюю чёрную пустыню. Он был один-одинешенек. Смерть уже успел отправиться по своим, как всегда, срочным делам.
Профессор позволил женщине втащить его на лошадь и усадить сзади.
— А там библиотека есть? — с надеждой в голосе спросил он, когда лошадь взмыла в чёрное небо.
— Кто её знает. До сих пор никто не интересовался.
— Ну, или вечерняя школа? Можно мне там вести вечерние классы?
— И какой именно предмет ты хочешь преподавать?
— Гм, в принципе, мне всё равно. Допустим, правила поведения за столом. Это разрешается?
— Наверное, да. Хотя до сих пор никто ни о чем подобном не спрашивал. — Валькирия повернулась в седле. — Слушай, ты уверен, что попал в нужную загробную жизнь?
Профессор Спасли всё тщательно взвесил.
— Думаю, да, — произнёс он наконец. — Во всяком случае, я попробую влиться в коллектив.
Люди на площади постепенно приходили в чувство и поднимались на ноги.
Они смотрели на то, что осталось от лорда Хона, и на Орду.
Бабочка и Цветок Лотоса снова подбежали к отцу. Бабочка на всякий случай осмотрела Лающего Пса.
— Вот видите, — Двацветок говорил немного неразборчиво, потому что всё ещё не слышал собственный голос, — а вы мне не верили. Он самый настоящий Великий Волшебник.
Бабочка легонько похлопала его по плечу.
— А как нам теперь быть вот с ними? — спросила она.
По площади, осторожно лавируя, двигалась небольшая процессия. Её возглавляла вещь, которую Двацветок сразу узнал и которая некогда принадлежала ему.
— Он был из самых дешевых, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — По правде говоря, я всегда считал, что он какой-то бракованный.
Следом за Сундуком двигался Сундук побольше. А дальше, в порядке убывания размеров, семенили четыре Сундучка, самый маленький из которых был примерно с дамскую сумочку. Каждый раз, проходя мимо какого-нибудь слишком ошалевшего, чтобы бежать, лежащего ничком гункунгца, Сундучок останавливался и пинал его в ухо, после чего пускался догонять своих. Двацветок посмотрел на дочерей.
— Так они могут это делать? — Он удивленно задрал брови. — В смысле размножаться? Я считал, для этого нужны столяры.
— Похоже, в Анк-Морпорке он многому научился, — многозначительно заметила Бабочка.
Сундуки сгрудились перед лестницей. Потом главный Сундук повернулся и, бросив назад печальный взгляд (или то, что было бы взглядом, будь у него глаза), галопом пустился прочь. Очень быстро он достиг дальнего конца площади, потом превратился в размытое пятно и исчез.
— Эй, ты! Четырёхглазый!
Двацветок оглянулся. По лестнице величественно спускался Коэн.
— Я тебя помню, — сказал он. — Ты разбираешься в великом визирстве?
— Нисколько, господин император Коэн.
— Отлично. Значит, должность твоя. Давай, начинай. Первое, что мне надо, это чашку чаю. Очень крепкого и такого густого, чтобы в нем подкова не тонула. Сахару три куска. Через пять минут. Понятно?
— Чашку чаю через пять минут?! — переспросил Двацветок. — Да ведь этого времени не хватит даже для самой краткой чайной церемонии!
Коэн дружески приобнял коротышку за плечи.
— У нас теперь в моде новая церемония, — сказал он. — А проходит она примерно следующим образом: «Чай готов. Угодно молока? Сахара? Лимон? Ещё чашечку?». А евнухам можешь передать, — добавил он, — новый император говорит в точности то, что думает, и напомни, что в последней речи императора промелькнула фраза «покатятся головы».
Глаза Двацветка, полускрытые разбитыми очками, засветились. Чем-то ему нравилось, как говорит этот человек.
Похоже, ему довелось жить в интересные времена…
Сундуки спокойно сидели и ждали.
Рок откинулся на спинку кресла. Боги расслабились.
— Пат, — объявил он. — О да. Похоже, в Гункунге ты победила. Но, если не ошибаюсь, потеряла свою самую ценную фигуру?
— Прошу прощения? — переспросила Госпожа. — Я не совсем поняла твою мысль.
— Насколько я разбираюсь в этой, как его, физике, — сказал Рок, — ничто не может материализоваться в Университете, не погибнув почти мгновенно. Одно дело угодить в сугроб, и совсем другое — в стенку.
— Я никогда не жертвую даже пешкой, — усмехнулась Госпожа.
— Но ради победы иногда приходится жертвовать фигурами.
— О, я вовсе не стремлюсь к победе, — она улыбнулась. — Но я играю так, чтобы не проигрывать. Смотри…
Волшебный Совет собрался перед стеной в дальнем конце Большого зала. Волшебники разглядывали то, что сейчас покрывало почти половину этой стены.
— Интересный эффект, — в конце концов нарушил молчание Чудакулли. — И с какой, по твоему мнению, скоростью он летел?
— Примерно пятьсот миль в час, — ответил Думминг. — Похоже, мы слегка перестарались. Гекс утверждает…
— Мгновенный разгон с места до пятисот миль в час? — Профессор современного руносложения задумчиво подёргал свой ус. — Думаю, он пережил своего рода шок.
— Мягко скажем, — ответил Чудакулли. — Но судьба смилостивилась над беднягой, шок был недолгим.
— И, разумеется, мы все должны быть благодарны судьбе, что это не Ринсвинд.
Пара волшебников прокашлялись. Декан отступил на пару шагов назад.
— Но кто же это в таком случае?
— Ты хочешь сказать, кто это был, — уточнил Думминг Тупс.
— Можно справиться в «Бестиарии», — перебил Чудакулли. — Думаю, мы без труда определим, кто или что это было. Длинные задние ноги. Стопы, как башмаки у клоуна. Кроличьи уши. Хвост длинный и остроконечный. И, разумеется, не так уж много найдется существ в двадцать футов шириной, дюйм толщиной и к тому же хорошо прожаренных. Эти характеристики весьма сужают область поиска.