[94].
— Возможно, но какие-то сведения о нём должны были сохраниться.
Все разом вспомнили о бумажных горах и утесах, составляющих документацию Университета.
— Архивариус так их и не нашел, — сообщил профессор современного руносложения.
— А кто у нас архивариус?
— Библиотекарь.
— Но хотя бы в Книге Выпускников за свой год он должен числиться!
— Весьма забавно, — отозвался декан, — однако со всеми до единого экземплярами Книги Выпускников за тот год произошли необъяснимые несчастные случаи.
От внимания Чудакулли не укрылась подчёркнуто-деревянная интонация, с которой декан произнёс эту фразу.
— И какого рода несчастные случаи? Постой, попробую догадаться. Из каждого экземпляра оказалась вырванной одна конкретная страница, оставившая после себя лишь слабый банановый аромат.
— Точно в яблочко, аркканцлер.
Чудакулли поскрёб подбородок.
— Начинает прослеживаться закономерность.
— Любые попытки выяснить его имя ВСЕГДА заходили в тупик, — сообщил главный философ. — Он опасается, что мы попытаемся опять превратить его в человека. — Главный философ многозначительно глянул на декана, лицо которого приняло оскорблённое выражение. — НЕКОТОРЫЕ высказывались в том духе, что примат в качестве библиотекаря — вещь для Университета абсолютно неуместная.
— Я просто выражал мнение, согласно которому это идёт вразрез с многовековыми университетскими традициями… — начал было декан.
— Которые сводятся главным образом к участию в мелких склоках, обильным ужинам и идиотским выкрикам посреди ночи про всякие там ключи, — констатировал Чудакулли. — По-моему, мы…
Неожиданно изменившиеся лица волшебников заставили его оглянуться.
В холл вошёл библиотекарь. Под тяжестью бесчисленных одеяний он едва передвигал ноги; из-за множества напяленных друг на друга кофт и свитеров руки библиотекаря, в обычных условиях игравшие роль подпорок для ног, теперь торчали почти горизонтально в стороны. Но наиболее ужасающей деталью шаркающего явления библиотекаря народу была красная шерстяная шапочка.
Очень веселенькая. С помпоном. Её связала госпожа Герпес. Вообще-то университетская домоправительница вязала весьма неплохо, и единственный её недостаток заключался в полном неумении хотя бы приблизительно угадать размеры будущего вещеносителя. Волшебник, которому посчастливилось получить вязанный подарок от госпожи Герпес, непременно задавался вопросом: «А не три ли у меня ноги? Или, может, шея радиусом в метр?». В итоге, большую часть её подарков тайком передавали в благотворительные учреждения. Когда речь идет об Анк-Морпорке, в одном можно не сомневаться: каким бы странным ни было одеяние, где-то обязательно найдётся тот, кому оно придётся в самый раз.
В данном случае, ошибка госпожи Герпес заключалась в допущении, что библиотекарю, к которому она питала глубокое уважение, всенепременно понравится красная шапка с помпоном и «ушами», завязывающимися под подбородком. В результате завязать «уши» можно было лишь под животом, поэтому библиотекарь предпочел оставить их болтаться.
Остановившись у дверей, примат печально посмотрел на волшебников. Потянулся к ручке. Изрёк едва слышное «'к»… и чихнул.
Груда одежды бесформенно осела. Разбросав кофты, волшебники обнаружили под ними очень большую и толстую книгу в мохнатом рыжем переплете.
— На обложке написано «У-ук», — после небольшой паузы напряженным голосом сказал главный философ.
— А там не говорится, кто автор? — усмехнулся декан.
— Очень смешно, декан.
— Я к тому, может, там указано его настоящее имя?
— Интересно, а что внутри? — полюбопытствовал заведующий кафедрой беспредметных изысканий. — Давайте посмотрим оглавление.
— Ещё есть желающие полюбоваться на внутренности библиотекаря? — ядовито осведомился Чудакулли. — Только не перекрикивайте друг друга и не толпитесь.
— Характер морфогенетической нестабильности определяется особенностями окружения, — прокомментировал Думминг. — Какая замечательная особенность! Он проводит всё своё время в библиотеке и в результате превращается в книгу. Своего рода… защитный камуфляж. Он словно бы эволюционирует, чтобы идеально вписаться в окружение…
— Благодарю за ценные знания, господин Тупс. И какой во всём этом смысл?
— Полагаю, заглянуть внутрь можно, — заключил Думминг. — Книга ведь и предназначена для того, чтобы её открывали. Здесь даже закладка есть, чёрная, кожаная…
— А-а, так это ЗАКЛАДКА! — облегчённо протянул заведующий кафедрой беспредметных изысканий, до того момента нервно рассматривавший ленточку.
Думминг прикоснулся к книге, которая оказалась довольно тёплой. И открылась довольно легко.
Все страницы до единой были заполнены «у-уками».
— Диалоги неплохие, но сюжет слабоват.
— Декан! Буду тебе весьма признателен, если ты отнесёшься к происходящему со всей серьёзностью! — обрезал Чудакулли. Он задумчиво потопал ногой. — Ещё идеи есть?
Волшебники переглянулись и пожали плечами.
— Думаю… — начал профессор современного руносложения.
— Слушаю, руновед… Тебя ведь, по-моему, Арнольдом зовут?
— Нет, аркканцлер…
— Ну, не важно.
— Мне кажется… Я знаю, это прозвучит нелепо, но…
— Продолжай, не робей. Мы почти сгораем от нетерпения.
— Мне кажется, всегда можно прибегнуть к такому средству, как… Ринсвинд.
Чудакулли наградил профессора долгим взглядом.
— Это тот самый тощий волшебник-неумеха? С неухоженной бородкой? И за ним ещё хвостом таскается ящик на ножках?
— Именно так, аркканцлер. У тебя блестящая память. Некоторое время он был заместителем библиотекаря… как ты, вероятно, помнишь.
— Не то чтобы помню, но всё равно продолжай.
— Он, Ринсвинд, был здесь, когда произошло превращение библиотекаря в… библиотекаря. А ещё я помню, как-то раз мы все наблюдали библиотекаря за работой: он очень лихо штемпелюет книги по четыре штуки за раз… Так вот, Ринсвинд тогда воскликнул: «Просто потрясающе! Никогда не поверишь, что он родом из Анк-Морпорка!». Готов биться об заклад, если кто и помнит имя библиотекаря, так это Ринсвинд.
— Что ж, в таком случае немедленно ведите его сюда. Нам ведь известно, где он сейчас?
— Мы знаем лишь его формальное местонахождение, аркканцлер, — поспешил вставить Думминг. — Где же он находится ФАКТИЧЕСКИ, сказать довольно трудно.
Чудакулли, нахмурившись, воззрился на Думминга.
— Мы полагаем, что он на ИксИксИксИксе, аркканцлер, — завершил тот.
— На ИксИкс…
— …ИксИксе, аркканцлер.
— Но я думал, никто не знает, где располагается ИксИксИксИкс.
— Именно, аркканцлер, — подтвердил Думминг.
Очень редко какой-то факт вмещался в голову Чудакулли с первой попытки. Это было всё равно что вставлять в некий механизм новую деталь. Вы крутите её то так, то этак, а потом она вдруг встаёт на место[95].
— И что он там делает?
— Трудно сказать наверняка, аркканцлер. Его туда закинуло, насколько вы помните, после приключений в Агатовой империи…
— А что ему там понадобилось?
— Не думаю, что понадобилось в прямом смысле слова ЕМУ, — уточнил Думминг. — Ведь его туда отправили… МЫ. Это стало результатом тривиальнейшей ошибки в билокационном чудотворстве… Такую может совершить любой.
— Но совершил, если не ошибаюсь, ты, — парировал Чудакулли, чья память славилась своей способностью неожиданно выкидывать всякие мерзкие коленца.
— Но как член коллектива, — подчеркнул Думминг.
— Что ж, если он там оставаться не хочет, да и мы не против, чтобы он очутился здесь, давайте его вер…
Остаток фразы потонул не в шуме, а в своего рода взрыве тишины. Она разорвалась прямо посреди волшебников и была столь всеобъемлющей, что поглотила даже стук их сердец. Старый Том, волшебный и безъязыкий университетский колокол, безмолвно пробил два часа.
— Гм-м… — промолвил Думминг. — Всё не так просто.
Чудакулли прищурился.
— Почему? — спросил он. — Вернём его сюда с помощью волшебства. Как отправили, так и вернём.
— Гм-м… Чтобы вернуть его непосредственно сюда, потребуются месяцы подготовки. Круг пятидесяти футов в диаметре — примерно таков будет разброс приземления в случае малейшей неточности.
— И что? Отойдем подальше — и пускай приземляется где хочет.
— Аркканцлер, вы, вероятно, не до конца меня поняли. Малейшее усиление шумового коэффициента при чудотворном переносе на неопределённое расстояние, помноженное на вращение Диска вокруг собственной оси, чревато тем, что переносимый объект практически наверняка… усреднится на площади по меньшей мере в пару тысяч квадратных футов.
— Усреднится?
Думминг набрал в грудь побольше воздуха.
— Упомянутый мной круг — это вовсе не разброс его приземления. Кругом станет сам Ринсвинд.
— А. Вряд ли после этого от него будет какой-то толк в библиотеке.
— Разве что мы поместим его туда в качестве очень большой закладки.
— Гм, похоже, проблема переходит в чисто географическую плоскость. Кто-нибудь из присутствующих разбирается в географии?
Горняки лезли из ствола, как муравьи из горящего муравейника. Внизу что-то бухало, земля содрогалась. В какой-то момент Нисебефига подбросило в небеса. Несколько раз крутнувшись, он улетел обратно в шахту.
Сначала его встретила тишина. Потом поверхность камня, словно яичная скорлупа, раскололась, и из дыры показалось загадочное существо…
Оно огляделось по сторонам.
Горняки, наблюдавшие из своих укрытий, готовы были поклясться, что оно именно огляделось, несмотря на очевидное отсутствие глаз.
Затем существо неловко повернулось. Сотни ножек двигались так, словно после долгого заключения под землей слегка занемели.
Потом, покачиваясь, существо двинулось прочь.
А где-то далеко, посреди раскалённой от жара пустыни, человечек в остроконечной шляпе наконец выбрался из ямы. Обеими руками он сжимал выдолбленную из коры чашку. В чашке содержались… масса витаминов, ценный белок и незаменимые жиры. Заметьте, мы даже словом не обмолвились, будто там что-то извивалось.