– Что там случилось на «Молоте»? – спросила девушка.
– Вы с бывшими коллегами не общаетесь?
– Нет, – она пожала плечами. – Да я и проработала там не так уж долго, чтобы друзей завести.
– Видите ли, Оля, там убили двух сотрудников. Одного из них вы точно хорошо знали.
– Это кого же? – нахмурилась Захарова.
– Главного инженера.
– Игоря Владимировича? Селиванова?
– Да. А следом и его младшего брата, который был начальником отдела метрологии.
– Ох ты боже мой!.. – Ольга покачала головой. – И кто же?
– Выясняем, – как обычно, ответил старший лейтенант. – Скажите, Оля, а не мог быть причастен к этому заместитель Селиванова, Алексей Иноземцев?
– Лешка-то? – она усмехнулась. – Да с него бы сталось.
– Почему вы так думаете?
– Да потому что он – вертопрах. Самый настоящий и во всех смыслах. И начальника мог бы подсидеть, если бы захотел.
Оперативник думал спросить у нее про конфликт Иноземцева и старшего Селиванова, но, по словам Раи, выходило, что Ольга уволилась раньше и могла быть просто не в курсе дела.
– Хотя Игорь Владимирович, – продолжала девушка, – был мужик-кремень. Лешеньке бы пришлось поднатужиться изо всех сил, чтобы подсидеть начальника. – И она снова усмехнулась.
– То есть Иноземцев – это скользкий тип, не внушающий доверия?
– Абсолютно.
– А вот ваши бывшие коллеги рассказали, что у вас с ним были близкие отношения.
– Были, – не стала отрицать Захарова, – да сплыли. Знаете, человека тоже не всегда сразу можно распознать. Лешка ведь умеет девчонкам пыль в глаза пускать. Сначала весь такой из себя красивый и благородный, а потом показывает свою истинную натуру.
– Вам, как я понимаю, показал.
– Показал. А кое-что и я увидела. – Оля как-то заговорщицки улыбнулась.
– И что же вы увидели, Оля?
Девушка оглянулась на дверь и, хотя она была прикрыта, понизила голос:
– Но только между нами, хорошо?
– Рот на замок, ключ под порог, – согласился Вадим.
– Лешенька вместе со своим начальничком продукцию заводскую продавали. Незаконно, как вы понимаете.
– Понятное дело. Если бы законно, вы бы не делали тайны.
– Ну да.
– И кому же они продавали?
Оля потеребила кончик носа.
– Каким-то местным жуликам. Я сама как-то слышала, как Лешка с ними договаривался. Я в гостях у него была, а тут ему позвонили. Леша-то, если дома был, сам всегда трубку брал. А мне надо было… – она слегка замялась. – Ну, в общем, носик попудрить. И я случайно услышала, как Лешка с кем-то договаривается встретиться где обычно, вечером, в то же время. Он еще сказал что-то вроде: «Да, в этот раз все будет».
– Хм, интересно, – покачал головой Куликов.
– Мне это тогда показалось странным, – сказала девушка. – Я спросила, конечно, но Лешка отмахнулся, мол, ничего особенного, рабочие дела. Нет, не рабочие, – поправила она себя, – личные.
– Так и сказал?
– Да. Я еще думала, что за личные? А потом я как-то видела его с одним типом в центре города…
– Что за тип?
– Точно не знаю, – Захарова наморщила лоб, – но мой бывший одноклассник Ромка говорил, что он много что может.
– В каком смысле?
– Ну, если надо что-то без очереди достать или что-то получить. Что-то в этом роде. Ну, Ромка-то, он и соврет, дорого не возьмет. Не всегда, конечно, но…
«Ага, вот и какой-то мутный тип на горизонте появился», – отметил про себя старший лейтенант. Да, их отдел тоже находился в центре города, но был не единственным. У себя на участке оперативник знал всех жуликов, спекулянтов и прочих подобных им персонажей.
– Оля, расскажите подробно, как выглядел тот тип и где именно вы его видели.
– Видела я его на Пушкинской. Там еще кафе «Одуванчик» рядом и сквер. А выглядел обычно. Лет сорок, кажется, волосы вроде темные. В костюмчике был.
– А телосложение, рост?
– Обычный. Ну, ни толстяк и не коротышка. Как вот вы, наверно.
– Понял. Это, значит, ему Иноземцев и Селиванов продавали заводскую продукцию?
– Не знаю. Может, и ему. Лешка ведь меня в подробности своих дел не посвящал, но был при деньгах, а еще любил прихвастнуть, что умеет их делать.
– Кстати, а что они продавали? Я слышал, что с метрологии инструменты пропадали.
– Да что они с метрологии продать-то могут? – фыркнула девушка. – Ну, пасаметр какой-то особо точный. А на «Молоте»-то вещи посерьезнее штампуют. Вам не рассказывали?
– Так, в общих чертах, – признался Вадим. – Завод на оборонку же работает, там секретность.
– Это да. И делали там приборы, установки на военную технику. То есть очень ценные.
– Я понял. Получается, вы случайно про это узнали?
– Да про это многие знали. Я же говорю, Лешка мне подробности не рассказывал, но говорил, мол, все это ценное – если выгодно продать, то получишь больше, чем от государства. Может, не дословно, но как-то так.
– А про Селиванова тоже он рассказал?
– Догадалась. Он мне, когда это выдал, ну, про ценности, еще добавил, что важно и с начальством поделиться. А начальник-то у него Селиванов был. Так что, наверно, Лешка с ним делился и тот был в курсе.
– Надо же, – заметил Куликов. – Человек творит противозаконные вещи и при этом спокойно об этом всем рассказывает.
– Если честно, – усмехнулась Оля, – он рассказал это по пьяни. Как раз на маевку. Леша хорошенько тогда выпил, ну, я, правда, тоже. И уж не помню, о чем мы говорили, но разговор зашел про это, вот Лешка и сказал.
«Не иначе как рассчитывал, что собеседница подшофе ничего не запомнит», – подумал старший лейтенант, а вслух сказал:
– Спасибо вам большое, Оля. У меня больше вопросов нет.
– Пожалуйста, – улыбнулась девушка.
Оперативник встал с дивана и направился к выходу из комнаты. Ему на глаза снова попался вязаный Чебурашка, и он невольно коснулся фигурки рукой.
– Нравится? – спросила Захарова.
– Да. Очень милый Чебурашка.
– Дарю.
– Правда? – Вадим взял фигурку.
– Правда-правда. Берите. Я еще такого же могу связать. Много времени не займет.
– Спасибо. Да и дочка, думаю, оценит.
– Тогда тем более берите. Порадуете девочку.
Домой (ибо возвращаться в отдел уже не имело смысла) Куликов ехал в раздумьях. Ситуация немного прояснилась, но все равно не давала полной картины произошедшего. Да, бывшая сотрудница подтвердила факт хищения на «Молоте». И даже рассказала о предполагаемом скупщике продукции. Но вот тут начинались вопросы. А был ли это на самом деле скупщик? Или Иноземцев еще попутно в чем-то был замешан? И что это был вообще за человек? Приметы не бог весть какие: обычного роста и телосложения, примерно лет сорока на вид. Не разбежишься. Было и место – улица Пушкина, рядом с кафе «Одуванчик». Старший лейтенант это место знал, хоть это была и не их «земля». В этом районе собирались фарцовщики и спекулянты. Ну, и некоторые товарищи посерьезнее. А еще там постоянно крутилась рок-н-ролльная молодежь. Само место давало больше пищи для размышлений, чем неизвестный собеседник Иноземцева. Если он там появлялся не один раз, то наверняка кому-то успел примелькаться. Милицейская агентура была везде, так что проверить, бывал ли там Иноземцев, не составит труда.
В том, что инициатором всей этой преступной схемы был сам заместитель Селиванова, оперативник, конечно, сомневался. Прихвастнуть по пьяни мог запросто, а заодно и выдать желаемое за действительное. Ну и, соответственно, пустить подружке пыль в глаза. Заправлял там наверняка Селиванов, а Иноземцев, пусть даже и с его амбициями, был, скорее всего, на подхвате. Или, как и на заводе, замом. То, что он проговорился по пьяной лавочке, конечно, удача. Но брать и раскручивать самого заместителя пока что рано. Надо еще проверить его алиби на момент убийства Олега Селиванова. А то что-то он темнит на этот счет.
Уже подходя к дому, Вадим с трудом отогнал от себя навязчиво лезущие в голову мысли обо всей этой истории. Время уже позднее, надо отдохнуть. А утром уже на свежую голову еще раз все обдумать и действовать. К тому же Шумов сегодня тоже поехал к другому бывшему сотруднику. Может, и там что-то интересное услышал.
Когда Куликов зашел в квартиру, Марина сидела на диване и читала при свете торшера. Увидев мужа, она улыбнулась.
– Подзадержались вы сегодня, Вадим Александрович.
– Нижайше прошу меня простить, Марина Николаевна. – Старший лейтенант сложил руки, как христианин при молитве.
Супруга рассмеялась, отложила книгу и встала.
– Ужинать будешь? – спросила она.
– Буду. И даже чаю выпью.
– Тогда переодевайся, мой руки и приходи на кухню.
Домашняя обстановка помогла оперативнику отвлечься от дум, касающихся работы. Он смотрел на жену, которая не торопясь потягивала чай из чашки с нарисованными на боку цветами.
– Много работы, Вадик? – негромко спросила она.
– Хватает, – вздохнул Вадим.
– Из-за двойного убийства?
– Да, неизвестно, что хуже: одно большое и сложное преступление или куча мелких.
– Ну, ты знаешь, что говорят в народе про хрен и редьку.
– Знаю. И здесь ты абсолютно права.
– Хорошо, наверно, что я к этому привыкла. Но, знаешь, Вадик, наверно, было бы идеальным, если бы у нас с тобой работа была одинаковой. Как ты думаешь?
– В каком смысле? – слегка удивился Куликов. – Если бы ты работала в милиции одновременно со мной? Или я с тобой в поликлинике?
– И так, и так.
– Ну, не знаю даже. В медицину меня никогда не тянуло, поэтому мне сложно представить себя врачом или медбратом. Но и тебя оперативником тоже представить не могу. Ну, или вообще сотрудником милиции.
– А ты попробуй. Чисто теоретически.
– Чисто теоретически… – повторил старший лейтенант и задумался. – Не знаю даже. Если бы мы с тобой в одной сфере работали, нам бы, наверно, в какой-то степени было проще общаться. Но было бы это идеальным или нет, сложно сказать. Как у нас любит говорить сосед, Максим Михайлович, история не имеет сослагательного наклонения. Он ведь историк по образованию.