– А хотя бы у подруги очередной. Только не говорите, что у вас ее нет.
Зам молчал.
– Ведь есть же? – напирал Вадим.
– Ну есть, – выдавил Иноземцев.
– И кто же она? Коллега?
– Нет.
– А кто?
– Не спрашивал.
– Даже имени? – ехидно поинтересовался Куликов.
– Почему? – не заметил его сарказм собеседник. – Имя ее знаю.
– И как ее зовут?
– Послушайте, ну зачем вам ее имя? Она здесь ни при чем.
– Гражданин Иноземцев, при чем или ни при чем, это не вам решать, а нам. Как зовут вашу подружку?
– Ну, Лена.
А вот это точно было враньем. Старший лейтенант это явно почувствовал.
– И вы, значит, были у этой Лены?
– Нет.
– Она у вас была?
– Нет.
– Тогда, Алексей Юрьевич, получается, что у вас нет алиби на момент убийства Олега Селиванова. Даже если вы говорите, что были дома, подтвердить это никто не может.
– Почему? Папа и бабушка могут.
– Не могут. Даже если и подтвердят. Потому что в ту ночь ваш отец ночевал у своего брата, вашего дяди. А бабушка ваша очень крепко спит, ложится рано. Так что не обессудьте. К тому же в этом случае родня – лица заинтересованные.
– Вы хотите сказать, что мои родные врут?
– Да, именно это я и хочу сказать, – прямо ответил оперативник. – Собственно, они так и сообщили, что вы были дома, и полностью это подтверждают. Вот только мы проверили их слова, и это оказалось не совсем правдой. А точнее – неправдой.
Задержанный молчал.
– Ладно, – вздохнул Вадим. – Не хотите говорить – не надо. Но вы уже стали подозреваемым в убийстве Олега Селиванова. Тем более что у вас дома нашли ружье, из которого его застрелили. А у вас уже и так будет статья за все эти хищения с завода, а теперь к этому добавится еще и убийство.
– Да не убивал я Олега! – воскликнул мужчина. – Да, я не очень хорошо к нему относился, считал его идиотом, придурком и последним пьяницей, который свою жизнь смывает в унитаз. Но у меня и в мыслях никогда не было убить его. Клянусь, это правда!
На последних словах Иноземцев даже привстал со стула. Куликов жестом потребовал, чтобы он сел на место.
– Может, оно и так, Алексей Юрьевич, – сказал он. – Но, увы, все улики против вас.
– Значит, вы обвиняете меня в убийстве?
– Я вас ни в чем не обвиняю. Тем более что это не в моей компетенции. Вы пока подозреваемый. И боюсь, что тут вы подпиской о невыезде не отделаетесь. Но, опять же, это решать не мне.
– А кому? Следователю? Прокурору? Или сразу суду?
– Я смотрю, вы разбираетесь в таких тонкостях, – заметил старший лейтенант. – Следователь решит, какую вам избрать меру пресечения. Значит, отрицаете то, что ночью восьмого августа убили Олега Владимировича Селиванова?
– Да, отрицаю. Я его не убивал. И не собирался.
– Тогда все-таки где вы были?
– Да дома я был! – воскликнул мужчина. – Да, папы не было, бабуля спала и ничего не слышала.
– Чего не слышала? – уцепился за эти слова оперативник. – То, что вы куда-то ушли и потом пришли?
– Я никуда не уходил, – хмуро повторил Иноземцев. – Я был дома.
Дальнейший разговор, по сути, не имел смысла. Иноземцев упорно стоял на своем. Да, был дома. Да, подтвердить никто не может. Да, у него не было мотива убивать младшего брата своего начальника, несмотря на не слишком лояльное отношение к нему. Да, он не знает, откуда в его квартире под диваном появилось охотничье ружье главного инженера.
К Денисову Вадим зашел уже под вечер. Валера сидел, писал какие-то бумажки. Увидев Куликова, он кивнул на стул.
– Присаживайся, Вадим, – сказал следователь. – Я скоро закончу.
Старший лейтенант воспользовался приглашением. Минут через десять, покончив с бумажными делами, Денисов отложил ручку и покрутил шеей.
– Ох, это бумагомарание, – вздохнул он. – Вымораживает иногда хуже некуда.
– Знаю, Валера, знаю. И не понаслышке. Что там с Иноземцевым?
– Вот так сразу, с места в карьер, – хмыкнул Валера. – Но я знал, что ты спросишь. Отправили его под стражу. Обвинение пока что не предъявили, рановато, но на замок закрыли.
– Правильно, пусть привыкает, – хмыкнул оперативник. – А то слишком долго жил хорошо.
– Злой ты, Вадик, – покачал головой следователь. – Прямо как Кощей из сказки.
– Да достал он меня, честно говоря, – признался Вадим. – Откуда у него ружье, не знает, где был в момент убийства младшего Селиванова, не помнит. И твердит все это как заведенный. Ну, если ты никого не убивал, так и скажи, где был. Уж вряд ли там будет что-то хуже мокрухи.
– Да, склонен с тобой согласиться. И ты прав, Иноземцев молчит насчет того, где был в ту ночь. Но… Вадим, не обижайся, но я что-то сомневаюсь, что он убийца.
Куликова и самого одолевали некоторые сомнения. Но они были сейчас мелкими и ничтожными. Все улики указывали именно на заместителя главного инженера. Единственной нестыковкой было орудие убийства: если бы Иноземцев действительно застрелил Олега Селиванова, вряд ли бы он понес ружье к себе домой. Даже если по какой-то причине и решил не выбрасывать, мог элементарно где-то припрятать. Потому что именно дома в первую очередь оружие и будут искать. Конечно, это можно было объяснить тем, что зам – человек в таких делах не искушенный. Но даже новичок догадался бы, что главную улику нужно как-то нейтрализовать. В памяти старшего лейтенанта даже всплыл один парень, который порезал собутыльника кухонным ножом, потом тщательно его вымыл и кромсал им хлеб и прочие продукты.
– Тогда кто? – задал вполне логичный вопрос оперативник.
Валера пожал плечами:
– Хороший вопрос. Сыск, Вадик, конечно, твоя епархия, но… Слушай, а ты у этого Живчика не спрашивал? Он же в уголовном мире крутится.
– Да спрашивал, – вздохнул Вадим.
– И?
– Селиванов и Иноземцев только с ним имели дело. Плюс товарищам с юга металл сдавали, но это было еще реже, чем с приборами. Живчик, конечно, сказал, кому сдавал. Наш сотрудник даже встречался с дядей Сережей.
– Это который главный над всеми своими земляками? Рзаев?
– Он самый. Так и там все чисто. Никаких стычек, недопониманий и прочих неприятностей.
– Чую, Вадим, мы с тобой зашли в тупик, – вздохнул Денисов.
– Соглашусь, – кивнул Вадим. – Никому братья Селивановы дорожку не переходили. Да, пускали налево все, что у них на «Молоте» плохо лежит. Но там не было ни обмана, ни кидалова. Всё по-честному, если об этом так можно сказать. А еще, знаешь, у меня тоже есть кое-какие сомнения, что в убийствах виновен Иноземцев.
– Вот и я не верю, – повторил Валера. – Я ведь с ним говорил. Да, он мерзкий и скользкий тип, но не убийца. У таких, как этот зам, кишка тонка человека на тот свет отправить.
– В том-то и дело. Даже несмотря на то, что все улики против него, что у него в квартире нашли ружье старшего Селиванова, из которого пристрелили младшего. И даже несмотря на то, что он молчит, где был в ту ночь, когда убили младшего.
– Ну, тут у меня есть предположение, – высказался следователь. – Притом самое что ни на есть банальное, и я тебе о нем уже говорил.
– Баба?
– Конечно. Либо девка.
– Он мне, кстати, говорил про какую-то подружку Лену.
– Так, может, он с этой Леной время проводил?
– А я, Валера, сомневаюсь, что она вообще существует. Выдумал он про эту Лену на ходу.
– Может, не Лена, а другая девица? Очень юная, например.
Куликов усмехнулся:
– Уж не хочешь ли ты опять сказать, что он с малолеткой развлекался?
– А почему бы и нет? Если он молчит об этом, то напрашивается единственный вариант, что там подсудное дело. Или что-то такое, что бросит тень на его репутацию, карьеру, а то и свободу.
– Еще предположи, что у него ситуация, схожая с тем, что случилась у Гриши Смолякова и его подружки-журналистки.
– Да запросто. На всякий случай надо узнать, что за девки там у Иноземцева. Тем более что он не женат.
– Узнать-то узнаем, это не такое сложное дело. Другой вопрос, что это никак не прояснит, кто убил братьев Селивановых.
Какое-то время следователь и оперативник сидели молча. Денисов глядел в сторону окна, а старший лейтенант задумчиво смотрел на корешки лежащих на столе папок.
– Слушай, – внезапно нарушил молчание Вадим. – А если Алла?
– Теоретически возможно, – не стал отрицать Валера. – После смерти отца, мачехи и дяди она – единственная наследница. Потому что сын Селиванова пока что ни на что претендовать не будет, просто потому, что не в состоянии. Да и был бы в состоянии, не смог бы в силу возраста и если опекуна нет. Вопрос в другом, Вадик: зачем?
– Так ты сам только что сказал зачем. Именно из-за наследства. Ты ведь эту Аллу видел?
– Не только видел, но и допрашивал после убийства старшего Селиванова. Разбитная девчонка с ветром в голове. Перекати-поле. Сомневаюсь, что она сначала взяла в руки молоток, чтобы избавиться от папеньки, его женушки и брата, а затем прихватила ружьишко и навестила дядюшку с такой же целью.
– Так для этого можно и попросить кого-то. По дружбе, например, или еще как.
– Так-то да. Я смотрю, Вадим, ты склонен согласиться с Гришей. Помнишь, он говорил, что это семейные склоки? Я еще тебе рассказывал.
– Помню, Валера. Но у меня просто уже версии закончились. Незаконная деятельность Селивановых – мимо, банальный грабеж со стороны сидельцев и прочих залетных удальцов – тоже мимо. И, чует мое сердце, мимо будет и с Иноземцевым.
– Знаешь, Вадим, – произнес Денисов. – А давай проверим Аллочку. Чем черт не шутит, как говорится.
– На безрыбье, как говорится… Кстати, – вспомнил Куликов, – не успел тебе сказать, раз уж вспомнили про селивановского мальчишку…
– Неужели помер? – насторожился Денисов.
– Слава богу, нет. Очнулся. Из больницы сегодня позвонили, сказали.
– Уже хорошо. Может, как маленько оклемается, опознает, кто на него и на родителей напал.
– Вот я к этому и веду. Боюсь, что он никого не опознает.