– Что там с делом-то?
С того момента, когда оперативник и следователь виделись последний раз – а это было, когда они беседовали с Иноземцевым, – прошло немного времени, но им так и не удалось толком поговорить, обсудить подробности и обменяться мнениями.
– Да скоро в суд уйдет. Алла, кстати, не слышал, что устроила?
Оперативник нахмурился:
– Слышал. Кого-то придушить пыталась, что ли. Я просто тут уезжал на несколько дней в командировку, до меня так, обрывки слухов дошли.
– И да, и нет, друг любезный. Аллочка в камере пыталась на себя руки наложить. В аккурат после следственных экспериментов.
– Ох, ё-моё. Вены, что ли, вскрыла?
– Удавиться хотела. Где-то шнурочек припрятала. Мать, скорее всего, принесла, она к ней на свиданки приходила. Но успели откачать. Так что не переживай, от правосудия не уйдет.
– Да я и не переживаю. Хотя кавалера ее, честно скажу, немного жаль. Купился на ее россказни да уговоры, теперь получит по самое не балуйся.
– А вот головой надо было думать, а не другими частями тела, – назидательно заметил следователь. – И вообще, я тебе скажу, кого действительно жаль, так это матушку Аллочки. Мало того что муж бросил, здоровье подводит постоянно, так еще и дочка родная так подгадила. Тут точно не позавидуешь.
– Вот и Женька Шумов то же самое мне сказал… Слушай, а мальчишка селивановский как? Там вообще все безнадежно?
– Похоже на то, – вздохнул следователь. – Сестрица-то его неслабо молоточком ударила. Насмерть, видать, хотела. Так что если вдруг вернется в сознание и не станет психом, то это будет еще одно чудо.
– Ну да. Первым было то, что после такого удара выжил. А то был бы еще и четвертый труп.
– О чем я и говорю. Вот, Вадим, что зависть делает с людьми. У кого-то эта зависть белая, у кого-то – черная.
– А у Аллы, наверно, кровавая.
– Это точно. Позавидовала эта Алла своему младшему брату.
– А заодно и родному отцу.
– Ну, ему меньше. В основном пацану. Она сама рассказывала, что чуть с ума от злобы не сошла, когда Селиванов ей сказал, мол, ты – отрезанный ломоть, я все сыну оставлю, все для сына сделаю. А тебе, дескать, я и так алименты платил, в институт поступить помог, комнатку поприличнее в общаге выбил, и хватит с тебя, спасибо должна сказать.
– Некрасиво, конечно, – сказал Вадим. – Уж какие бы ни были отношения с бывшими женами, на детях-то зачем отыгрываться? А то получается, что Селиванов сам дочку на сына и натравил.
– А так и получается, – согласился Денисов. – Чем только думал, непонятно. Ну, теперь уже не спросишь. Аллу это, конечно, не оправдывает, но ее папаша тоже хорош. Будь он повнимательнее и помягче к первому ребенку, может, и до трагедии бы дело не дошло. Ладно, не любишь. Насильно, как говорится, мил не будешь. Но и так себя вести тоже не надо. Как-никак, твое же дите.
– Слушай, Валера, ну, ладно отец девчонку разозлил до чертиков. А дядька-то ей чем не угодил? Тоже претендовал на то же, что и Алла?
– В том числе. Ну, еще и то, что Алла дядюшку не особо жаловала. Хотя, как мне кажется, Олег Селиванов уж точно племяннице был не конкурент. У него и так все было – и жилье, и денежки, и выпивка. А больше ему ничего и не надо было.
– Не скажи. Мне кажется, надумай Алла оставить младшего Селиванова в живых, его бы повязали как участника всех этих заводских махинаций.
– Или, если бы история с хищениями не вскрылась, выперли бы его с завода пинком под зад, – заметил Валера. – Потому что как начальник он был не ахти какой. Если быть до конца честным, то вообще никакой. Да еще и горький пьяница вдобавок. Без старшего брата Олег там, прости за грубость, на хрен никому не сдался.
– Да, у нас на заводах пьяниц держат, только если они уж очень классные спецы в своем деле. Хотя бывает, что и их просят с вещами на выход, правда, очень редко. В основном прощают все эти пьяные выходки. А в том, что Олег Селиванов был профессионалом в своем деле, я сильно сомневаюсь.
– Еще бы. Он на «Молоте» держался только за счет брата. Наверно, благодаря ему и не спился лет на десять раньше. Потому что, как мне заводские рассказывали, пил он уже давно. Была у него, так сказать, большая и нежная дружба, любовь и прочие высокие отношения с «зеленым змием». Так что, как бы цинично это ни звучало, но… невелика потеря.
– Знаешь, а я с тобой соглашусь. Если того же Новичкова еще можно было худо-бедно, но наставить на путь истинный, то в случае с Олегом Селивановым был безнадежный вариант.
– Я тебе о чем и говорю.
– Слушай, Валера, получается, что Гриша Смоляков был прав, когда сказал, что это все семейные дрязги.
– Получается, так, – не стал отрицать следователь. – Хотя, честно тебе признаюсь, я тоже не воспринял его слова всерьез. Думал, что Гришка по привычке версии всякие строит. Ан нет. Он действительно оказался прав. Можно сказать, как в воду глядел.
– И чего мы сразу эту версию разрабатывать не начали?
Денисов улыбнулся.
– Уцепились за кусок, который на расстоянии показался более лакомым. Да и Алла тоже… Ну, кто бы с ходу заподозрил разбитную девчонку-студентку, которой лишь бы веселиться, в преступлении? Тем более что толком никто и не знал о ее конфликте с папашей.
– Прямо так уж и никто, – покачал головой старший лейтенант.
– Новичкова я не беру. На него тоже не сразу вышли. А так кто знал? Сам Новичков да мать. Ну, еще Иноземцев. Но он, похоже, действительно не сразу ее заподозрил в этих пакостях.
– Ты все же считаешь, что он не врал? – прищурился оперативник.
– Думаю, нет. А смысл? Этот Иноземцев, сам видел, при любой опасности для себя сдаст и брата, и свата, и родную мать. Не говоря уж об Аллочке, которая для него была просто очередной девочкой для развлечений.
– Вот, кстати, об этом. Знаешь, Валера, я, может, совсем старый, несмотря на свои тридцать с лишним, или очень отстал от жизни, но я не пойму, зачем крутить романы одновременно с двумя мужиками. Ладно, этот Леша неженатый, но у Аллы-то Дима был, пусть и просто в качестве поклонника. Чего ей не хватало?
– Ты думаешь, я тебе зря сказал, что у них не отношения были, а не пойми что? Этот Дима, может, свою зазнобу и любил. А вот она, мне кажется, любила исключительно себя и свои прихоти. Поэтому вполне себе рассудила, что где один, там и двое, и ничего такого ни странного, ни страшного в этом нет. Я еще, знаешь, Вадим, подозреваю, что Аллочка все-таки цеплялась за Лешу как за обеспеченного кавалера. Посуди сам: кто такой Дима Новичков? Да обычный гопник из подворотни, голь перекатная. А Иноземцев при деньгах был. Мог и винишком хорошим угостить с дефицитными конфетками. А то и подарочек какой-нибудь красивый да недешевый сделать.
– Да, Алла, мягко говоря, небогато жила, после того как они с матерью уехали в Ковылин.
– Вот, – поднял указательный палец Денисов. – О чем и речь. Собственно, поэтому она и купилась на его знаки внимания.
– Валера, ну а на кой черт ей тогда гопник Дима, если у нее новый хахаль побогаче появился? Послала бы его куда подальше и не пудрила бы парню мозги. Глядишь, он бы и не оказался там, где сейчас находится.
– Ну, тут только у самой Аллы если спрашивать. Хотя… – Валера задумчиво потер подбородок. – Дима Новичков, при всех его недостатках, парень смелый, отчаянный и рисковый. А такие женщинам тоже нравятся.
– Интересно, чем тогда мы с тобой понравились нашим женам в свое время? – подмигнул Вадим.
– А вот об этом, Вадим, я думаю, знают только они, – улыбнулся следователь.
– Пожалуй, ты прав. Зато, знаешь, мы на убийстве Селивановых, получается, убили сразу двух зайчиков – и хищения обнаружили, и убийц нашли.
– Ну, не зря же говорят, что нет худа без добра. Хотя я тебе еще раз повторю: рано или поздно все это воровство выплыло бы наружу. С Селивановыми или без них, с убийствами или без убийств – но об этом обязательно узнали бы.
– Здесь я с тобой соглашусь. Ладно, Валера, пойду я. А то Казаков уже, наверно, вернулся.
Они попрощались, и старший лейтенант вышел из кабинета.
Возвращаясь в отдел, оперативник снова невольно подумал о недавнем деле братьев Селивановых. Ведь не зря, когда они с Шумовым и с Денисовым распутывали всю эту историю, ему казалось, что разгадка лежит где-то очень близко. Но они углубились в дебри экономических преступлений. Не зря, конечно. Валера был прав насчет этого. А в основе всего-то лежал конфликт папаши-самодура и обиженной завистливый дочки. «Да уж, нет ничего хуже семейных ссор и обид», – подумал Вадим и вспомнил, как когда-то давно Смоляков, расследовавший дело, в котором были замешаны трое местных партийных шишек, доказывал ему, что самые поганые преступления – политические. И даже какие-то примеры из истории приводил. Но Куликов был с ним в корне не согласен, несмотря на некоторую правоту следователя. Политика, конечно, грязь, но… самое ужасное, когда начинают творить подобные вещи родные друг другу люди. И в таких конфликтах, как и в любой гражданской войне, нет ни правых, ни виноватых. «Что-то меня на философию потянуло, – усмехнулся он. – Не иначе как беседа с Валерой подействовала».
С такими не слишком веселыми мыслями старший лейтенант дошел до отдела. И первым, кого он встретил, был выходящий из дверей Женя, который сегодня дежурил. Неподалеку дожидалась служебная машина.
– На вызов? – спросил оперативник.
– Да, – кивнул лейтенант. – Квартирку ограбили, где гастроном, в соседнем доме.
– Хорошо, что не сам гастроном.
– Да хрен редьки не слаще.
– Так-то да. Ну, еще скажи спасибо, что не убийство, – хмыкнул Вадим и подмигнул.
– Сплюнь, – махнул рукой напарник. – А то мне еще до вечера дежурить, и таких подарочков не надо. Лучше уж ограбление гастронома.
– Ладно, беги.
Зайдя в кабинет, Куликов посмотрел на лежащие на столе бумаги и папки. Работа ждет. Собственно, она и не прекращалась ни на минуту. И никогда не прекратится. Всегда были, есть и будут кражи, грабежи, убийства, драки, насилие и прочие преступные пакости. И с ними надо бороться. Все, конечно, не искоренишь, но можно сделать, чтобы их было чуточку меньше.