Или: «Это было в Венеции, во время карнавала…» Ну и в том же духе. Мол, я весь мир объездил, а ты и на море-то нормальном ни разу не был. Все время мордой тыкал в мою дремучесть. Как будто я виноват, что не в Москве родился и мои предки простые рабочие люди.
И я подумал: а хватит ли у меня решимости убить эту холеную сволочь? В силах-то я не сомневался, недаром в качалку ходил больше года. И вовсе не надо его убивать. По голове шарахнуть камнем – и в воду!
Раньше я бесился: ну чего меня таскают по этим музеям?! Ладно, в школе, но потом и в колледже потащили, и в летнем лагере тоже.
«Каждый культурный человек обязан это знать».
Ну, пусть я буду некультурный. Сколько можно слушать одно и то же? Хотя все три раза чувак в байкальском музее попадался прикольный. Балагурил, рассказывал интересно. Байки всякие травил.
«Через неделю труп в Байкале можно уже не искать».
Оказалось, что это я запомнил! Спроси про глубину – даже приблизительно не назову. Или сколько озеру лет. Да хрен его знает, миллионом больше, миллионом меньше. Я-то и сто лет не проживу. Ну и на фига то, что меня лично не касается?
А про труп запомнил. Вот что со мной не так?!
Надо только на Байкал его заманить, мужика этого, в глушь. Но это просто. Хотите этой… как там ее… аутентичности – пожалуйста, но придется попотеть, пешочком пройтись. Таежной тропой.
Да мало ли туристов сгинуло! Потом можно будет спасателей вызвать, сказать, что произошел несчастный случай: оступился человек, свалился с обрыва. Мужику как минимум полтинник. Сердечко небось шалит. Упал в ледяную водичку, и прихватило.
В общем, план у меня созрел. Решимости только недоставало. Не просто это – человека убить. И я сам себя стал уговаривать.
Ведь я, таким образом, возвышусь над ним, над этим снобом. Докажу ему, кто сильнее и умнее. У него и в мыслях нет, что такой муравей, как я, может покуситься на хозяина жизни. Мы, закредитованные на всю жизнь рабы, по своей натуре должны перед ними трепетать, как бараны перед пастухами.
Я и трепетал поначалу. Там, в крутом московском баре, из которого меня выперли, я даже не пикнул. Утерся и отполз.
И в отеле, когда перед клиентами все на задних лапках ходят, особенно перед такими, как этот, тоже трепетал. А как поближе познакомились – прошло. Осталась только ненависть. Ну, еще из-за девушки, которую он у меня увел.
Нет, не только деньги сделали меня убийцей. Там много чего было.
…Вы когда-нибудь ненавидели человека? До мурашек, до звездочек в глазах, до зубовного скрежета, до крови во рту, когда лучше щеку прокусить, чем так страдать. Морально. Тут только физическая боль может отвлечь.
Поутру едва разлепил веки – и сразу все вспомнил. Сердце заныло, желудок сжался в комок и будто пополз по пищеводу к горлу, как червяк в прогнившем яблоке, замутило, ногу судорогой свело, пальцы скрючились. Ну жить неохота. Потому что ходит по земле эта сволочь, твой смертельный враг, и ты ничего не можешь ему сделать. Только завидовать и страдать.
Я и выл, и по полу катался, и скулил, как побитый пес, и молился. Но нет, Бог не слышал. Он вроде как награждал такими страданиями. Терпи, мол, и будет тебе рай.
Почему на земле-то нет справедливости?! Покуда ты еще жив. Бесконечная тоска, душевная боль, разочарование – это все здесь есть. Я, молодой парень, считал себя моральным стариком, мои чувства будто сгнили и смердели, безнадежно отравляя душу. Тут либо самому умереть, либо убить. И я выбрал второе.
Если бы мои страдания обрели материальную форму и сформировался сгусток ненависти, его сила была бы убойной. Я этого гада поразил бы на расстоянии. Даже фотку его раздобыл и распечатал, чтобы каждое утро в нее плевать со словами: «Сдохни!»
И когда заснуть пытался, происходило все то же самое – тошнота, судорога, мурашки… Но самое мучительное – это бессонница, когда вспоминаешь, кто он и кто ты. В деталях. Какая огромная между нами разница. Как повезло ему и как не повезло мне.
Все чувства на взводе, того и гляди рванет. И уже не прокусанная щека – кулаком в стену! Раз, другой, третий… В кровь. Ненавижу!!!
Короче, дошел я до ручки, и убивать мне было легко.
Но главное, я – личность. Потому что заполучил то, что хотел.
Правда, возникла одна проблемка. У него были деньги, много денег, а я давно хотел пожить на полную катушку, познать, каково это, когда ни в чем себе не отказываешь и ни за что не платишь. Не думаешь о том, что завтра эти деньги кончатся. Счета твои, но платят по ним другие.
Однако все бабки он хранил на банковской карте, а чтобы их снять, следовало знать пин-код. Плюс камеры на банкоматах, которые все заснимут. Тут спалиться как нечего делать.
Как быть? Я потому и тянул, потому и вконец извелся, что не мог эту сволочь отправить к рыбам, не выпотрошив как следует.
А как я узнал про деньги – отдельная история. Случай мне помог. Клиент решил, что я простачок и недоумок, и сам подставился.
И вскоре у меня созрел план…
Алексей Леонидов. День третий
«Что я вчера не сделал?» – напряженно подумал Алексей, открыв глаза и пытаясь абстрагироваться от музыки, гремящей за окном, равно как и от гула оживленной автомагистрали.
Такое ощущение, что это не номер, а картонная коробка, аж стены вибрируют от напора активных звуков снаружи.
Он поморщился и потянулся к смартфону. Снова лишь девять часов утра! По Москве-то четыре! Как потом возвращаться в привычный режим?!
В мессенджере, как и ожидалось, оказалось сообщение от клиентки: «Добрый вечер, Алексей Алексеевич. Как там наши дела? Удалось что-нибудь разузнать?»
И от жены прилетело: «Ты свинтус! Обещал каждый день звонить! Лешка, я волнуюсь! Ты в порядке?!!!»
– Куда я денусь? – проворчал он, подумав, что эсэмэска сейчас Сашу разбудит. Позже ей напишет.
А вот Скворцова не спала. К большому удивлению Алексея, абонент был в сети, о чем сигнализировал мессенджер. Хотя… чему тут удивляться? Бессонница у человека. Волнуется. Переживает.
Возникла дилемма: сказать Татьяне, что ее муж закрутил роман с молоденькой девушкой из местных, или не сказать?
Алексей решил, что с плохими новостями торопиться не стоит, и отбил: «Здравствуйте, Татьяна. Два дня прошли с пользой: на след я напал. Вчера весь день был на Байкале. Боюсь вас огорчить, но новости неутешительные. У меня появилась версия, где и как пропал ваш муж. Зарядил жителя Листвянки: скинул ему фото Руслана Семеновича и обещал вознаграждение за ценную информацию. Вашего мужа там видели. Надеюсь на удачу. Сегодня у меня две важные встречи, одна с местной полицией. Я вам поздно вечером позвоню (по местному времени). По Москве это будет часов шесть. И подробно обо всем расскажу».
«Жду», – коротко ответила Скворцова.
Принимая душ и чистя зубы, Леонидов мысленно накидал планчик на день: уговорить Боярского, чтобы подстраховал во время поездки с Димой на Байкал, и уломать на встречу Машу. Раскрутить ее на ужин в местном ресторане и попытаться выведать все, что она знает о пропавшем Скворцове. Если сама не приложила руку к его убийству.
Жаль. Красивая. И вид у нее такой… неприступный. Но может, только так кажется и девушка всего лишь цену себе набивает? Поднялась же к Скворцову в номер, пила с ним вино. И наверняка этим дело не ограничилось, раз в Москву собралась переехать, хотя Руслан Семенович ей в отцы годился. Значит, не надо ее жалеть.
Насвистывая, Алексей спустился в холл. Алина уже сдала ночную смену и скорее всего весь день будет отдыхать. Он приободрился: проблем с ней не хотелось. Авось не узнает, что московский гость водил в ресторан другую.
К его радости, Маша дежурила на завтраке и, увидев Алексея, улыбнулась, как старому знакомому:
– Доброе утро.
– Доброе.
– Вы ведь из триста третьего?
– Запомнили?
– Конечно. Не желаете бокал игристого для настроения?
– Вечером. А сейчас выпью ваш исключительный морс.
– Уж скажете! Исключительный!
– У вас тут все исключительное. – Разговор, похоже, опять завязался. – Природа, рыбка, воздух, атмосфера. А главное, в Иркутске исключительно красивые женщины. Одну я хотел пригласить сегодня на ужин, чтобы не пить игристое в одиночестве. Вы как, Мария? Не против? Один раз уже отказали, но я настойчив.
Она вспыхнула:
– Я знаю, вам всякого про меня наговорили. О том, что я доступная, к постояльцам в номер поднимаюсь. Но все ведь было совсем не так!
– Вот и расскажите, что на самом деле случилось? Откуда взялись эти сплетни? – как можно мягче сказал Алексей.
– Но зачем вам это?!
– У меня тоже есть секрет, – попытался он сыграть на женском любопытстве.
– Секрет? Какой секрет? – заволновалась Маша.
– Предлагаю обмен секретами. Под игристое.
– Я не буду пить!
– Не надо меня бояться. Никто не собирается вас напоить и воспользоваться этим. Просто хочу поужинать с красивой девушкой. Никаких последствий. Вы не верите?
– Почему? Верю… – Она заколебалась. Видимо, накипело и ей очень уж хотелось выговориться. – Хорошо, согласна. Сегодня вечером я свободна.
– Замечательно! В семь вас устроит?
– Да.
– Тогда встречаемся в холле.
Леонидов направился к кофемашине. Побольше и покрепче. Надо взбодриться. Какое уж тут игристое! Мозги сразу в кашу, состояние расслабленное, благостное… А надо работать.
Одно дело сделано: Маша согласилась на встречу. Осталось позвонить Боярскому и уломать его, что Алексей и сделал прямо за завтраком: набрал номер старлея и услышал в эфире возмущенное:
– Блин, какого черта?!
– Сергей, это я. Леонидов.
– Вы на часы-то смотрели?! – сердито спросил Боярский.
– Да, а что? Десять скоро.
– А ничего, что сегодня суббота? Я отсыпаюсь, как все нормальные люди, у которых нет дежурства. У меня, между прочим, первая выходная суббота за месяц! Народ в отпуска рванул. Майские праздники пристегнули – и вперед!